Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Не страшно, – продолжила Ингрид, – моя бабушка утверждает, что наши предки были викингами, и поэтому она хлопотала, чтобы мы получили скандинавские имена. Мою маму зовут Иоханна, хотя для удобства всем представляется Жанной, а её сестру – Ольга. И меня вообще должны были назвать Игорем, потому что все ждали мальчика, но родилась я. Все опешили и растерялись, на девочку вообще никто не рассчитывал. А без свидетельства о рождении из роддома не выписывают, поэтому бабушка всё очень быстро управила. Так я и стала Ингрид.

– А твой отец? – Нафан затронул неудобную тему.

– У меня нет отца.

Ей дружно выразили сочувствие, но она поспешила заверить, что её папа жив, просто скрывается. Последнее вызвало бурю недоумения вместо того, чтобы снять все вопросы.

– Ну, на земле, понимаете, это (Ингрид чуть не сказала, что это нормально) часто так бывает. Муж бросает свою жену с ребёнком, например, или там… – больше примеров она не могла привести, на неё и так уже смотрели ошарашено. Чтобы сгладить этот момент, она закончила: – И ему было по большому счёту всё равно, как меня назовут. Возможно, ему было наплевать даже на моё отчество.

«Всё-таки это совершенно другой мир», – ещё раз подумала Ингрид. Про брошенных отцами детей никто не захотел говорить. Это было такой же дикостью для Междумирья, как обедать кузнечиками и тараканами. У Артемиды даже мурашками покрылись запястья, а Хельга передёрнула плечами. Чтобы немного расшевелить собравшихся, Ингрид опять вернулась к именам:

– Так всё же, у вас здесь бывают сокращённые имена? Серёжа, Наташа, Катя, Женя, Саша? У нас есть сокращённые имена, вот Маша полностью это Мария, Саша – Александр, Женя – Евгений, Гера – Георгий, Катя – Екатерина.

Нафан живо отрегировал, правда, заговорил совсем не о том:

– У меня старшая сестра Гелла и три младших – Персефона, Хиона и Мелания. Последняя родилась совсем смуглой, – улыбнулся Нафан. – Я второй ребёнок и единственный мальчик в семье.

– У меня и братья, и сёстры есть, нас шестеро. Было семь, но вот нас шесть, – сказала Хельга. – Харальд старший, потом двойня – Сага и Сигг, Ильда, я и Ингвар.

– А нас только трое: Никифорос, я и Екатерина, – завершила подсчёт родственников Артемида.

– Значит, всё-таки есть и привычные для меня имена, но их меньшинство. Подождите, у вас, выходит, все семьи многодетные! – осенило Ингрид. – На земле больше трёх детей и не бывает. Максимум, двое. Среди моих знакомых и нет с тремя детьми никого.

– Трое разве много? – Нафан весело улыбнулся. – Трое это у всех есть. Нас пятеро, и это не много.

– Да, трое – это если только что-то страшное случилось, – уточнила Хельга, чуть покосившись на Артемиду. – Нас вот семеро… было.

Артемида не захотела говорить дальше на эту тему и перевела разговор:

– Нам пора в термы. Встретимся в коридоре на нашей половине этажа, хорошо? Ингрид, я так, понимаю, тебе выдали все необходимые вещи?

Нафан спешно встал, сказал, что ему надо подготовиться к занятиям, и улыбнувшись Ингрид, удалился. Его манеры всегда были исполнены грации и легкости.

Ингрид вместе с Хельгой и Артемидой направились в общежитие. Они не спускались вниз, где была арка, под которой она впервые налетела на Нафана, а прошли через верхнюю галерею, минуя проход через улицу. Тут Ингрид и поняла, почему вчера она никого не встретила внизу между общежитием и трапезной: все прошли через второй этаж. В общем зале первого уровня они увиделись с Эдвардом и Улавом. Мальчики сидели в глубоких мягких пуфах у маленького стола. Улав читал, Эдвард, разложив тетради и листы, что-то с упоением заполнял. Тут он резко вскочил и подошёл к Ингрид:

– Ингрид, я говорил с Деметросом Аркелаем. Он сказал, чтобы ты выбрала себе отсюда (он протянул ей длинный узкий лист со списком) на каждый месяц занятие на обиходе. Смотри, я должен уже завтра утром дать ответ. В воскресенье начинаются сборы, потом мы только через неделю увидимся, – быстро-быстро говорил Эдвард.

Ингрид почти ничего не поняла, только взяла лист из его рук, поблагодарив. Он снова уселся за свои тетради и бумажки, заполняя их грифельным карандашом и делая комментарии вполголоса. Улав же сидел, уткнувшись в книгу, и лишь задумчиво кивал в ответ на все возгласы друга.

Девочки втроём в длинных плащах с капюшонами, скрывавшими банные халаты, прошли в небольшой зал перед термами. Их за постом поприветствовала невысокая брюнетка с очень милым и радушным лицом. Она посмотрела на незнакомую девочку и сказала:

– Милая, тебя я вижу впервые!

– Госпожа Евдокия, это новенькая, – пояснила Хельга.

– Неужели, новенькая, как интересно! Как же тебя зовут и откуда же ты так долго ехала? – сказала банщица, протягивая им ключ от термы на троих.

– Я Ингрид, Камнина Ингрид. Я с земли, – ответила ей Ингрид.

– Батюшки мои, с земли?! – всплеснула руками Евдокия. – Вот случается же! И давно ли ты здесь?

– Ну… со вчерашнего дня вот, – Ингрид слегка затормозила с ответом, так как последние два дня были столь насыщенными, что стоили пары месяцев приключений.

– Ох, вы мои хорошие! Ну, ступайте, погрейтесь как следует, – Евдокия помахала рукой в сторону терм.

Втроём они отправились с ключом по коридору. После них в зал заходили и другие ученики в таких же длинных плащах, брали ключи и расходились по банным комнатам. В этой части корпуса уже пахло водой и душистыми травами, было очень тепло и влажно.

Девочки дошли до своей двери, Хельга легко её отворила. Здесь, как и везде, были свои правила посещения бани. У Ингрид от обилия инструкций уже пухла голова, а тело к вечеру начало ломить.

– Баня, как ты говоришь, называется у нас термой, потому что здесь есть настоящий термальный источник, – сказала Хельга. – У нас, на севере, в нескольких местах есть, а на юге их вовсе нет. Дворцу повезло – тут есть, здесь находится самый южный источник.

Традиционно в термах сначала мылись, а после оборачивались простынёй и подвязывали волосы перед погружением в общую чашу. На стеклянные баночки, бутылки и чашки с разными травами, накрытые бумагой и подвязанные льняными нитями, Ингрид смотрела с нескрываемым восторгом. Одних кусков мыла лежала пара десятков. Девочки устроили для Ингрид продолжительный ликбез по травам и местной косметике. Она ещё не знала об этом, но ей повезло дважды: именно Хельга и Артемида разбирались в ботанике и лекарствоведении лучше всех в Ликее. Подруги подобрали Ингрид настойки из липового цвета и цветов маргаритки, которые очень быстро помогли девочке прийти в себя после всех нагрузок.

– Всё-таки у вас здесь круто! В смысле, очень хорошо! – Ингрид потянулась в горячей воде. – У нас в школе на земле в кранах ни капли горячей воды нет.

– Это вас так готовят к трудностям жизни? Чтобы вы не расслаблялись? Моя мама говорит, что к разным неудобствам надо привыкать с юных лет, это полезно.

Ингрид не знала, что и ответить. Всё, что она встретила здесь в Междумирье, казалось ей невероятной роскошью, но никак не скромной и аскетичной жизнью. Девочка, задумавшись на секунду, спросила:

– Ну вот к чему это может подготовить?

Затянулся разговор сложностях жизни, причём ни одна из сторон не понимала другую. Ингрид тяжело вздохнула: она начинала внутри себя горячиться, когда её заставляли объяснять очевидное, однако успокоила себя тем, что Артемида и Хельга тоже тратят очень много сил, чтобы всё очевидное для них объяснить ей. Плавно беседа вышла на совершенно другую тему:

– Могут щелбана дать…

– Щелбан? Это зачем? – серьёзно сказал Артемида, она не верила, что это вообще возможно.

Ингрид принялась было объяснять, что такое щелбан, но выяснилось, что это не требуется.

– Поверь, бывает и хуже. Я и возвращаться туда не хочу, однако, мама, семья – всё там, приходится бегать туда-обратно, – сказала Ингрид уставшим голосом и растянулась в чаше.

На это раз глаза округлились у Хельги:

– Ингри-и-ид, – почти заговорщически протянула она, – ты хочешь сказать, что можешь ходить на землю и обратно по своему желанию?

– Да, кстати, – Артемида тоже пододвинулась к ней, – ты действительно переходишь?

Ингрид поняла, что её до сих пор неправильно понимали. До этого момента только Нафан видел её с дверной ручкой, но остальные-то нет. Очевидно, все считали, что она просто переместилась в Междумирье навсегда, и так как прошёл всего лишь один день, её переходы остались незамеченными. А осмотрительность, которую Ингрид проявляла на земле, чтобы сохранить тайну Междумирья, включилась и здесь как-то неосознанно.

Тут Ингрид осторожно сказала:

– Да, я могу перемещаться, но не сама по себе, мне дали кое-что, с его помощью это возможно.

– Тебе дали портал? – Глаза Хельги стали ещё больше, будто её посвятили в тайну.

– Дали, да, – медленно подтвердила Ингрид.

– И кто тебе его вручил? – Артемида сложила ладони у груди, уперев пальцы в подбородок.