Морок

«Эй, – тихонько позвал он маленькую козявку, только что болтавшую с ним. – Эй, тебе страшно?»

«Немного», – призналась та.

«Это ничего», – успокоил он её. «Это ничего, нам бы только решить, на чьей мы с тобой стороне, а там уж поймём, как нам действовать. Против магов или с ними?»

«С магами, конечно, Казимир,» – уверенно пискнула мелюзга.

Казимир невольно глянул на Бориса. На лице товарища было запечатлено явное торжество: "Попался, старый хрен, ну, и как ты без меня выберешься?"

***

– Да как я туда попал, это все неинтересно, дело в другом,..– начал Иннокентий.

Казимир стал волноваться, понимая, сейчас может открыться, что он тот самый пёс, который таскает по всему Краю магов, чтобы предать их смерти. А оказаться с магами, да ещё во время численного перевеса на их стороне, было не то, чтобы страшновато, но как-то неуютно. Тем более сейчас, когда Казимир всецело решил доверять им и помогать во всём.

– Нет уж, погоди-ка, – резко прервал его Борис. – Вот тут именно интересно не то, как ты туда попал. Этот путь всем известен. Вот как ты оттуда выбрался? Такого ещё никому не удавалось. Ну, если ты не в сговоре с корчмарем, разумеется…

Казимир шумно выдохнул и обмяк. В душе он благодарил своего бывшего связного, хотя и помнил, что тот мог в любой момент сдать старого пса на растерзание магической молодёжи.

Иннокентий задумался.

– Признаюсь, мне легче объяснить, как я туда попал.

Казимир снова сжал зубы, да так, что скулы свело. Он глянул в сторону Бориса. Тот слегка пожал плечами в ответ, не пытаясь скрыть злорадной улыбки.

– Я тебе сейчас скажу, как ты туда попал, – не выдержал Миролюб. – Тебя поймал пёс, схватил и отвёл в корчму. Там посадил в подвал. Так?

– Та-ак… – протянул удивлённый Иннокентий, медленно поворачивая голову в сторону Казимира, как бы уточняя, всё ли верно сказал Миролюб.

Казимир широко улыбался и смотрел преданными глазами. А что оставалось? Прикинуться спящим? Не выдержав взгляда Иннокентия, он отвернулся в противоположную сторону, но тут же наткнулся на колючие иглы глаз Леи. Шире улыбаться Казимир уже не мог.

– Какой-то друг у тебя странный… Дурачок? – спросила Матильда.

– Да! – быстро спохватился Казимир.

Матильда пожала плечами.

– Ну раз с тем, как ты попал в корчму мы разобрались, теперь расскажи, как ты всё-таки оттуда выбрался, – снова потребовал Миролюб.

– Ну, это вот посложнее, чем с Леей спорить, – задумчиво начал Иннокентий. – Я и сам не знаю, как так вышло, пока шёл, я много думал об этом. И, вот честное слово, не понимаю, как вышло. Вот, то есть, как Казимира вылечил, понимаю. Там просто – захотел вылечить, представил в воображении сильно-сильно, а Казимир слова подсказал, так и вышло. А как ту-у-ут. Как тут – загадка. Одно знаю верно: вот мы все думаем, что у нас у каждого – свой характер, свои мысли, как бы мы каждый по отдельности. А я такое понял – как будто ничего мы не по отдельности, а есть только кто-то общий. А этот общий как бы и не тут, а где-то. Не знаю, где, но не тут. Как знаете, вот коров поить идешь, и воды в поилку наливаешь. Знаете, да? Так вот, вода растекается, и каждая корова свою воду вроде пьет, в своем стойле. А вода-то она одна. Так вот и тут. Каждая корова думает, что у нее своя вода. Мы вроде каждая отдельная вода у каждой отдельной коровы. А я просёк как-то, что по той воде можно и к той корове подобраться, которая пеструха, и к той, которая недавно телилась. А можно и ко всем сразу.

– Дурь какая-то, – хмыкнул Борис.

– Не, не дурь. Я вам сейчас по-другому обскажу. Я мальца понял, – раздался голос Казимира. – Я что-то подобное понял, только не так, как Кеша говорит. А как-то по-другому, объяснить не могу, но сейчас я вам докажу, вы все поймёте. Вот, бывает, живёт на деревне мужик. Работящий, сено косит, избу строит. Завелась у мужика того баба. И все ладно у них. А годик пройдёт, баба голосить начинает. Мол, бьёт её мужик или пьёт. У баб причин голосить много: снег идёт, река засохла. Бабе повода не надо. Да дело не в этом. Голосит, глупая баба, и пусть. Да только смотришь, а мужик-то и правда какой-то не такой сделался. Раньше было: с утра встал, пошёл скотину поить. Теперь лежит. Раньше с почтением здоровался, теперь мимо чешет, как не видит никого. Что говорят? Про мужика того, что говорят?

– Как подменили! – ответил Богдан.

– Вот то-то и оно! Говорят, что подменили. Почему говорят? Да потому что на себя не похож. А на самом деле? А на самом деле то оно и есть, что подменили человека. Вот та самая вода от пеструхи перешла к корове, что телилась. Просекаете?

– А как так вышло-то? – спросила завороженная Матильда.

– А так и вышло, девк, что вы, бабы, – народ ненадёжный. У мужика что в голове? Работа, дом – у мужика. Мужик всё время чем-то занят, что-то думает, если не работает. А баба? Что такое есть баба? Трясогузка одна и всё. Гузном трясет, мыслей в голове никаких, голова-то вечно пустая. А вода-то куда течет? Туда, где все от мыслей и дум занято, или туда, где всё время пусто? А?

Матильда хотела возразить, но Казимир не дал ей и слова вставить.

– Вода та самая течёт туда, где всё пусто. А какая вода, тут не угадаешь. Вот притечёт в бабью голову хорошая чистая вода, так мужик и будет хорош. А дурь притечёт, так баба орёт, что мужика ей подменили. Вся дурь, она от баб.

– Ну причём здесь бабы? – резко ответил его Вениамин. – Таких, как вы, послушать, так если бы не бабы, ничего бы и не было. А бабы – это всего лишь элемент в природе, причем так себе элемент, не очень-то и важный.

– Вот интересно, – встряла Матильда. – И безмозглый, и неважный такой элемент! Да если бы баб не было на свете, вы бы друг друга поубивали бы, а новых бы не наделали. Не было бы вас без бабы!

– А то мы из-за баб друг друга мало убиваем, – встрял Богдан. – Если б не баба, мужик жил бы вечно! Это всё вам надо, как у соседки. А сами делать ничего не хотите, только сидите у мужика на шее да пальцы загибаете: «Это хочу! Вон то хочу!». А мужик как проклятый в поте лица ваши желания исполняет. А так бы сидел на печи и в ус не дул.

– И помер бы там на печи на той!

За общим гомоном Ярослав тихо обратился к Иннокентию:

– А что делать-то, чтобы чужая вода в голову-то не натекла?

– Тут, дядь, думать надо постоянно. Но не так думать, чтобы мне на ужин съесть, а так думать, вроде, как спрашивая себя, а кто я такой. И постоянно в голове мысль держать о себе. Но не так, мол, я такой-то лучше всех. А так, мол, что это я такое. Тут надо так: пошел дрова рубить, и думаешь – я иду дрова рубить, а не так – сейчас пойду, нарублю, печь истоплю. Нет, тут постоянно за собой как бы приглядывать надо. Вот сейчас дрова рублю, а про баню – ни-ни. А ещё ведь бывает, что расстроишься в жизни, руки опустишь, загорюнишься. Вот это время самое опасное и есть. Отвлёкся мыслями на горе, ну или на радость, тоже бывает, глядь, а чужая вода тут как тут, видит, дома никого нет, мысли все в поле гуляют, она и затечёт. В общем, главное – это чтобы себя всегда помнить, не мечтами о себе, а вот как есть… Как бы не забываться, а забудешься, так самому себя за рукав дернуть нужно. Я так и выбрался. Нашёл голову пустую, где мыслей нет, туда забрался, а хозяин головы-то меня оттудова и вынес, а сам на моём месте оказался… Да-а… Только это я не из злобы, оно само как-то.

– Да что вы все время ссоритесь! Невозможно говорить с вами о важных вещах! – прикрикнул на них Миролюб. – Мы слушаем, как Иннокентий утёк от корчмаря.

Маги утихли, но обиду не забыли, во время остального рассказа они сидели тихо, но посматривали друг на друга, обещая скорую словесную расправу. Никому уже не было никакого дела до того, как выбрался Иннокентий, хотя этот вопрос помог бы им понять, враг он и помощник корчмаря или настоящий маг, постигший недоступную всем пока ещё тайну.

Крепко о том, что сказал Иннокентий, задумался только Казимир. Припоминая недавние события, пытаясь их объяснить, он стал догадываться, что в какой-то момент сознания его и Иннокентия менялись местами, только это могло объяснить, как Казимир оказался в подвале, а Кеша – на болотах, и как они постоянно оказывались в разных местах, не помня, как туда дошли.

– Иннокентий, – продолжил Миролюб, когда все немного притихли, – пусть его, не будем сейчас тратить время на то, как ты выбрался. Книга с тобой? Кажется, я могу её прочесть, Рогнеда писала её при мне! Скорее, отдай нам Книгу!

***

– Значит мы сможем добиться этого только одним путем, – вещала королева. – Я слыхала, что есть возможность соорудить такие как будто браслеты, которые не позволяют творить магию. Мы пригласим юношу, он расслабится, мы подарим ему дары, а каждый ведь знает, что дары от королевы нельзя не принимать. И вот ещё! Мы обязательно ему прикажем, чтобы он в дарах пришёл на ужин!

– Моя королева, а после того, как мы наденем браслеты на него, он больше никогда не сможет колдовать? – уточнила лекарская жена.

– Ну, почему никогда? Так уж и никогда. Мы ему прикажем иногда колдовать.

– Но он же не сможет в браслетах?

– Ну, мы иногда будем снимать, ради общей пользы! Снимем и прикажем немножко поколдовать…

– А вдруг он воспользуется тем, что браслеты сняты, и причинит какое-нибудь зло тем, кто заковал его в эти браслеты? – поддержал жену лекарь.

– Нет, ну мы ему прикажем не колдовать зло против нас, – улыбнулась королева.

– А если он не послушается?

– Нет, ну, как это он не послушается? – засмеялась Евтельмина. – Если он не послушается, мы велим отрубить ему голову!