О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

– Ушел, – пискнул дракончик Кляксис, боязливо выглядывая из-под тумбочки.

Камбр хотел было что-то сказать, но тут Тень Отца, внезапно сорвавшись с торшера, стемительно пересекла комнату и легко прошла сквозь стену в соседнюю комнату.

– Хэм, напрягатель!

Глюк Хамфри уже все понял и бежал к напрягателю. Привидения, почуяв свободу, начали расползаться по всему дому, и Камбр, оставив попытки удержать их, помчался на помощь другу.

– Ну, Странник, – бормотал он, – попадись мне только, только попадись, вот только попадись…

Глюк Хамфри неожиданно затормозил, и Камбр с размаху врезался носом в его железобетонное плечо.

– О-о-ох!

Конечно же, Странник был у напрягателя. Ну кто еще додумался бы? Он висел серой глыбой над несчастным искореженным аппаратом, угрожающе потрескивал и, испуская синие искры, что-то там отвинчивал.

– Брось напрягатель и сдавайся, – закричал ему Камбр, потирая ушибленный нос. – Сдавайся, и тебе ничего не будет!

Дуля ничего не ответил, продолжая возиться с напрягателем.

«Дракон меня возьми, – думал Камбр, подавая серебряный дротик глюку Хамфри, – что он там делает?! Что вообще можно откручивать у напрягателя?

Глюк Хамфри, тщательно прицелившись, запустил в Дулю дротик. И, конечно же, не попал…

– Ты что, нарочно?! – возмутился Камбр, подавая следующий дротик, – не валяй дурака, кидай как следует.

Глюк Хамфри пожал плечами, принял дротик и, не глядя, метнул его в Странника. На сей раз попадание было точным. Дуля вздрогнул, бросил напрягатель и помчался к выходу.

– Дротики давай! – басом зашептал Глюк Хамфри. – Уйдет!

– Да куда он уйдет?! Дальше Ограничителя не убежит, а там мы его и словим, – заметил Камбр, прицеливаясь и запуская очередной дротик в спину убегающего Дули. Странник придушенно хрюкнул и еще быстрее понесся к выходу.

– Свободу Страннику Дуле! – гнусаво ухал он на ходу. – Свободу всем привидениям мира!

Камбру стало не по себе. Что-то было не так со Странником. Что-то не так…

– За ним! – заорал он. – Лови его! Он свихнулся!..

Но Странника догнать было совсем не просто. Выскочив из Бегемотника, Дуля, светясь и потрескивая, прямиком понесся к лесу, совсем, видимо, не замечая Ограничителя.

– Стой, стой! – в один голос закричали Камбр и глюк Хамфри. – Стой, там Ограничитель. Стой, болван! Погибнешь!

Но Дуля будто оглох. На всех парах мчался он к лесу. Возле самого Ограничителя Странник высоко подпрыгнул, пытаясь перелететь через коварную ловушку, но, увы, ничего не вышло. Будто магнитом притянуло его к тончайшей сети. Он сразу как-то померк, съежился, но еще пытался вырваться, теряя силы.

– Свобода или смерть! – кричал он. – Дуля умирает, но не сдается!

Камбр, не отрываясь, смотрел на уменьшающегося Странника.

– Он погибнет! Надо что-то сделать! – Камбр внезапно обнаружил, что изо всех сил трясет глюка Хамфри. – Ну же, Хэм!..

Но тот только пожал плечами.

– Поздно…

– Спасите, спасите его, – стонали привидения, с ужасом наблюдая из окна спальни, как бледнеет и съеживается Дуля, – он хороший, спасите его…

Но было действительно поздно. Странник уже превратился в маленькое бесформенное облачко, а через секунду и оно исчезло, осело серыми каплями дождя на ячейках Ограничителя.

Потрясенные привидения уже безо всякого сопротивления дали загнать себя в крейтинку. А Тень Отца, всхлипывая и причитая, залезла туда сама.

– Ну вот и все, – мрачно сказал Камбр, захлопывая ловушку за последним привидением. – Сидите смирно, а там посмотрим, что с вами делать. Пошли, Хамфри, порадуем Руфуса.

И они пошли вниз по дороге, внимательно смотря себе под ноги, потому что по-прежнему шел дождь, и было скользко и мокро. На душе у Камбра было весьма гадостно, он никак не мог отделаться от дурацкого чувства вины и потери. Чтобы как-то переломить настроение и не слышать ворчания совести, Камбр запел пришедшую ему в голову в этот миг «Славную песнь победы»:

О, Камбр, Камбр!

Ты герой!

За Бегемотник

Ты горой!

И привидения гонять

Опять ты будешь и опять!..

и так далее и тому подобное еще в трех куплетах. Спев таким образом (вернее, проорав, ибо слуха у него отродясь не было, а голос… В общем, гамбургский петух поет лучше. А вы слыхали гамбургского петуха?..) «Славную песнь…» раза три, он было начал ее в четвертый, но, натолкнувшись на укоризненный взгляд глюка Хамфри, смущенно замолчал. Однако они уже подходили к космопорту, и навстречу бежал Руфус…

Так вот и кончилась эта история. Пойманные привидения в наказание заставили извиниться три раза перед Руфусом Дринклом Паперсом и отремонтировать кухню, что они с большим удовольствием и выполнили, посчитав, видимо, что еще легко отделались. В припадке усердия привидения даже выкорчевали весь проволочник вокруг Бегемотника, после чего были отпущены на все четыре стороны с пожеланием вести себя хорошо и не шалить так больше. При этом Камбр скорчил самую свирепую рожу, какую только мог (а он был дока по этой части), а глюк Хамфри показал из-за спины магнитоплетку, что, конечно, произвело должное впечатление.

К удивлению Камбра, смерть Странника Дули страшно огорчила Руфуса. Он даже всплакнул.

– Ах, Камбрик! Ты не представляешь, – утирая слезы, говорил Руфус, – какое это было замечательное привидение. Такое интеллигентное, такое доброе…

– Доброе, – фыркнул Камбр, – опомнись, Руфус. Он же тебя из дома выгнал, грозился Бегемотник разрушить!..

– Все так, все так, – согласно кивал Руфус, разливая по чашкам ароматный чай и накладывая в вазочку балиновое варенье, – но все же он был замечательным, просто замечательным. Другого такого не будет никогда…

Глава 3. Как Камбр и его лучший друг глюк Хамфри ловили хрюкозоида Дингла

Это было прелестное утро, нежное, мягкое и бархатистое, как спинка ребенка под ладонью любящей матери. Утро, от одного взгляда на которое хотелось блаженно закрыть глаза и умереть ну или, на худой конец, заплакать. В пору цветения кокосовых елок случаются такие необыкновенные утра. И чем реже они случаются, тем большее блаженство испытываете вы.

Камбр лежал в тени кокосовой елки, вдыхал нежный аромат ее цветов, и счастье переполняло его, легко пузырясь и расплескиваясь вокруг, отчего и без того волшебное утро приобретало совершенно сказочный вид. Такое уж у счастья свойство: приходить незаметно и преображать все вокруг до неузнаваемости. И тут важно не спугнуть его, сохранить в тишине как можно дольше, любуясь, будто драгоценным камнем.

Первобытную тишину космопорта нарушала лишь незатейливая песенка самаритянки, скрывавшейся где-то в густых ветвях бананового дуба, да писк шнырявших вокруг губошлепиков. Легкий ветерок, овевая Камбра, отгонял назойливых взвизгов. Вокруг порхали розовые и черно-синие лисички. Одна из них даже села ему на рубашку и, настороженно поводя крыльями, принялась с методичностью, свойственной всему ее роду, изучать блестящую пуговицу в виде раковины сполка.

«Надо же, – умильно думал Камбр, – какое необыкновенное, совершенно бесподобное утро. И как славно слиться с ним, даже лучше, раствориться в нем, стать его частью. Ах, похоже, я уже растворился… Вот и лисичка села мне на рубашку. Какая же она хорошенькая, милая, какие у нее чудные крылышки…»

Лисичка тем временем, закончив исследование пуговицы и придя к выводу, что не попробуешь – не узнаешь, вонзила в нее свои остренькие зубки.