А теперь – на Юг!

Покушение на Рюрика.

А вот тут я с этой персидской девицей действительно маху дала. Тут я сильно ошиблась. Дело это было архисрочное. Но я это дело проморгала. Но что уж теперь. Перед рассветом меня разбудила Хида, сегодня её очередь на ночное дежурство. Лицо у девушки спокойное, но что-то такое в нем мерещится.

– Что случилось, говори, как есть.

– Госпожа, Великого князя попытались убить, но, слава богиням, не получилось, Ёкай защитил. Князь даже не ранен. Девушка тоже жива. И нападавший. Гонец сказал, через час будут здесь.

– Шагару и Рунольва предупредили?

– Да, госпожа. И Хальфдана тоже.

– Как, Хальфдана? Он разве не с князем?

– Нет, здесь, в лагере.

– Ладно, разберемся.

Разобрались.

Со слов и предположений наших бойцов невидимого фронта, дело было так. Получив сладкий подарок, Рюрик решил съесть его побыстрее. Но так как он всегда был корректен со мной в подобных ситуациях, то решил отправиться ужинать на природу. И свежий воздух, и глаза мне ничто не будет мозолить. Уехал далеко. Аж на Зверинецкий ручей. Этот правый приток Днепра назван не просто так. В этих лесах, окружающих этот приток, охота великолепная. Потому местные и называют этот приток Зверинцем. Начинается ручей с источников на вершинах холмов будущего Ботанического сада, течет по его территории, то есть в заповедных лесах, а потом впадает в Днепр, там, где в будущем построят лодочную станцию. Может и мы это место так же обустроим. Кавалькада охотников в количестве одного Рюрика и в сопровождении поваров и охраны, дошли до очень красивого местечка.

Нашли небольшой уютный холм, установили шатер, разложили вещи, накрыли стол, начали готовить закусь. Расставили охрану как положено. Рюрик с "подарком" сразу направились в шатер, девушке было холодно на наших широтах. Хальфдан обходил посты, когда прискакал гонец с вестью, что его жена рожает. Ааста была на седьмом месяце и ждали они мальчика после трех девчушек. Их он любил самозабвенно, но узнав от меня, что на этот раз будет сын, то практически сошел с ума. Я потом себя корила, что рано донесла до него эту радостную весть. Мало того, что он стал рассеянным и задумчивым, он буквально замучил бедную Аасту своей опекой. Я сама пару раз хотела ударить его крепко по дурной башке. Он меня уже достал своими вопросами что Аасте можно, а что нельзя. Он не только меня доставал, но и всех окружающих. Все были в курсе его домашних дел. Поэтому нашим "друзьям" было не трудно вытащить его с этого пикника. Он, конечно, отпросился у князя и оставил за себя заместителя, но тут возникла вторая странность.

Сегодня должен быть с ним его заместитель, но он отравился грибами, которые очень любил. Поехать не смог, скрутило его серьезно, еле откачали, и вместо него заступил на дежурство Дьярви {Смелый}. Хороший, честный парень, но с небольшим изъяном – любил парень выпить, где угодно, когда угодно и с кем угодно. Причем, голова его в этом состоянии работала отлично. Положа руки на сердце, викинги питие даже и изъяном-то не считали и сильно ворчали на мои требования приходить на службу в трезвом виде. Они бы и не послушались, но я за непослушание била рублем. И кричи, не кричи, а штраф Хуэйлин обязательно возьмет. И Хальфдан все мои приказы на эту тему исполнял усердно и старательно. А тут такая пруха для парня. Увидев, что начальство уехало далеко, а князь занят делом, и заметив полную телегу вина и хорошей еды, стоящую возле кустов малины, Дьярви решил, что один кубок ему не повредит. Оно бы так и было, что там литр для такого слона, если бы не снотворное в бочке. Подчиненные, но надо отметить, далеко не все, тоже причастились. И тоже по чуть-чуть. Короче, дырок в окружении охраны, было не мало. Вот через одну такую и пролез этот то ли Ромул, то ли Рем из Византии. Его мы в наших рядах не нашли сразу, потому как Игорь его к полянам отправил. А тот, когда про Игоря узнал, то в свой хирд не вернулся. Да, оплошала я, оплошала. Хоть по приезду и раздала команды, чтобы искали всех заговорщиков, но не думала, что этот комплот так развился и расширился. Вот и результат. Так что, если бы не мой ниньзя… Даже не знаю, чтобы было бы. О своем подвиге Ёкай докладывал так:

Рассказ Ёкая.

– Мы приехали в лес, ехали долго, непонятно почему, таких холмов было много, лучезарная. Спросил у Хальфдана – зачем так далеко? Тот сказал, что персиянка попросила. Зачем ей лес? Непонятно. Потом наконец, приехали. Шатер поставили на вершине холма, охранников в лес отправили, им ничего оттуда не видать. Спросил у Хальфдана – зачем? Тот сказал, что персиянка попросила. Смущается она. Мол, охранники на неё смотрят. Зачем ей холм, там же ветер дул? Смотрю, Лютый скулит, его из шатра выгнали. Привязали, очень далеко от господина. Спросил у Хальфдана – зачем? Тот сказал, что персиянка попросила. Собак боится, они злые, с зубами и грязные. Не правда, Лютого каждый день вычесывают. И шкуру маслом протирают. Хотел поговорить с Хальфданом, а у него жена рожает. И он к ней поехал. Но князь разрешил, я спросил. Не знал, что у вас мужья роды принимают. У нас не так. Женщина просто не посмеет такое даже сказать, не то что попросить. Муж приходит домой, а там уже ребенок лежит, умытый и накормленный. Здесь у вас очень странные обычаи. Поэтому я спрятался в шатре, у стены, завернувшись в коврик. Очень много непонятного было, мне надо было посмотреть, что происходит. Рюрик устал быстро и уснул, а девушка нет, но лежала тихо. После середины ночи раздвинулась стенка палатки, сразу видно, что разрезали ещё раньше, и сюда пролез высокий, сильный мужчина. Девушка молчала. Он встал, вынул кинжал и пошел к кровати князя. Девушка молчала. Когда он замахнулся своим кинжалом, я ткнул в точку (не переводимый звукоряд) на его затылке и тот упал. Я велел девушке завернуть его в покрывало, потом связал ей руки, у вас так принято. И позвал охрану. Пришло 5 человек.

Да-а-а. Дело было действительно довольно простое. О предательстве мы уже и так знали, но девушка внесла некоторые дополнения. Надо было всё это Рюрику раньше рассказать, но не успела. Как-то мы никак с ним встретиться не могли. Сейчас мне в голову пришло, что, видимо, нас специально разводили в разные стороны. Прокол мой, причем очень серьезный. Расслабилась тут в тепле, разленилась. За мужем надо строго и постоянно следить. Иначе вот такие казусы возникают. К тому же у Игоря много друзей за это время появилось. Когда наш герой-любовник проснется, я с ним поговорю и очень серьезно. Ведь решение об Игоре должен принимать его отец.

Снова Игорь.

Утром Рюрику было очень плохо. Даже не спросил, как я на этом холме оказалась. А я более 2-х часов скакала до его лагеря. Он даже попытался меня отправить обратно, когда я к нему утром пришла. Точнее, ближе к обеду. Тут и Хальфдан прискакал, ибо его жена прекрасно себя чувствовала и рожать не собиралась. Естественно, Хальфдан понял, что дело неладное. Он, естественно, князю всё рассказал, но тот даже слова в упрёк не произнёс, ведь сам отпустил своего защитника. Только рукой махнул, знает кошка, чьё сало съела. Ведь Хальфдан просил его не уезжать далеко и охраны взять побольше. Но тот, кажется, таким образом пытался от меня спрятаться. Как ребенок, право. Словно я о всех его интрижках осведомлена. Но когда он узнал об Игоре… Доказательства ему приносили все соответствующие структуры по очереди. Часто дела сына повторялись в докладах, но он терпеливо слушал. Как он потом мне говорил, что он хоть понял, как и почему Игорь на меня нападал. Мол, разлучница его главная жена, мать мою порочит. Всё было не так просто. Игорь даже не очень за мной-то и следил. Его план касался только отца, и только смерти Рюрика. Парню надоело ждать смерти отца, ждать власти и богатства от Рюрика. Ему хотелось жить, как византийский император. Ну, может немножко поскромнее, но уже того, что отец для семьи наработал, ну, или награбил, так парню уже на три жизни хватит. Мать, правда, он защищал, мол, ничего не знала. Я в эту сказку не верила, но не хотела Рюрика ещё больше терзать.

Всех, кого назвал Игорь, как своих подельников, мы взяли в разработку. Процентов 80 действительно его поддерживали по тем или иным причинам. Остальные 20 были моими соглядатаями. И один его друг тоже был не при делах, но тот был просто дурак. Все причастные не успели убежать, мы быстро их взяли. Сам Игорь помог. Ему жутко не терпелось увидеть смерть отца, вот он с приближенными и рванул на охоту. А когда приехал и увидел… Да, у этого парня было звериное чутье, как только увидел живого отца, то сразу всё понял. Не сказав никому худого слова, развернул коня и ринулся к речке. Не понимаю правда, зачем, когда лагерь в три ряда оцепили. Поймали, конечно. Сразу четыре охранника бросились под копыта его коня. Выдернули из седла, втихаря стукнули куда смогли и как попало, и отвели к князю. Суд был скорый. Точнее, допрос. Все его друзья пели как соловьи. Никаких неопределённостей здесь не было. Рюрик велел отправляться в Киев. Я в это дело не лезла. Я даже в город поехала другой дорогой и до того, как закончилось это судилище. И когда Игоря привезли в Киев, я стояла на крыльце нашего временного терема в стайке Рюрикова гарема. И с краю, у перил. И тут все увидели связанного Игоря. Мия завыла и бросилась в ноги мужу. Только он имел права судить сына, он мог принять решение – жить Игорю или нет. И он это решение принял.

Не знаю, смогла бы я так поступить. Впрочем, у меня такая ситуация не могла быть в принципе. Но что Рюрик сделал… это надо иметь силы невиданные. Он поставил перед народом Игоря и рассказал почти всё, что было ночью и что мы узнали от его подельников. Особенный упор был на предательство, Византию, и отказ от законов своего народа и, главное, своей веры. В конце его рассказа даже Мия замолчала со своими причитаниями. И как только Рюрик закончил, над площадью взлетел единый выдох-вопль – ОДИН! Через минуту – ПЕРУН!! Ещё через одну -ХОРС!!! А потом минут 10-20 толпа орала имена своих богов. И тут я взглянула на небо и почувствовала, как холодные мурашки побежали по моей спине.

По яркому, чистому небу шли орды воинов, в разной справе, с разным оружием, молодые и старые, ратники, те самые родовичи, погибшие в битвах за свой Род. И весь народ, на площади и в городе, стал на одно колено, прижав правый кулак к сердцу. Склонилась и я. Мы провожали своих родовичей. У каждого племени были свои. И мы знали, что они о нас помнят, защищают нас, и направляют. Во всем городе стояла тишина. Ни крика, ни стука, ни скрипа тележного колеса. Только глаза блестели у мужчин, и тихонько плакали женщины. Когда они все ушли, растаяв в закатном солнце, я посмотрела на часы. Они шли больше часа.

Ни о каком помиловании Игоря, или о чем-то подобном, никто даже не вякнул. Даже Мия. А Рюрик не дал своему сыну никакого послабления в чести – тот умер как вор, повешенный на дереве. Этот старый дуб принял их всех, тех, кто поднял руку на Великого князя.

Этот день и следующий стали для нас всех крайне тяжелым. Рюрик с ближниками заперлись в самой большой комнате терема и тяжело напивались. Весь город гудел о том, как освятили и поддержали Рюрика его предки. Мне тяжело было находится в городе. Тогда я решила заняться строительством Киева, а точнее – Подола. Уже надо было четко спрогнозировать где, что и кто будет здесь находится. Но все мои планы размывала одна из самых длинных местных рек – Глыбочица. Вот я и решила со своими хозяйственниками и строителями проехать, точнее проплыть по этой реке и подумать, что с ней можно сделать.

Река Глыбочица

Очень уж много местности подмяла под себя эта река. Начиналась она на Лукьяновке, протекала через Кмытов яр, Подол и впадала в р. Кмытов. Недалеко от Жытного рынка в неё впадал ручей Киянка. Вообще-то, она имела весьма густую сеть прилегающих к ней ручьёв и глубоких яров, которые создали своеобразную сеть каналов на Подоле. Некоторые мы уже наполнили водой из этой реки, а вот что с остальными делать – надо решать. Речки и заполненные водой яры, создали уникальную транспортную водную сеть. Возить товары лодками было гораздо легче и быстрее. Только надо на следующее лето русло Глыбочицы оградить валами для защиты от наводнений. Назовем их скромно и просто – Нижний и Верхний Вал. Так и сделали. Теперь Глыбочица тихо и скромно бежала между ними, а потом спокойно впадала в Почайну. Путята показывал мне ещё не обихоженные речки, на которых он считал необходимым построить не только складские и торговые помещения, но и некоторые ремесленные мастерские, таверны и гостиницы. Думаю, что с большинством предложений соглашусь, а остальное потом, работников катастрофически не хватает.

Мы уже сели пополдничать, как Скала заметила:

– Скачут сюда, трое, быстро.

Охранники перестроились. Через пару минут Скала добавила:

– Шагара.

Ничего себе. Мало того, что та не любит ездить верхом, предпочитает коляски и лодки. Но у неё ещё и дел по горло. Если срочные новости, так и гонца можно послать. Тут явно что-то неординарное. Сейчас узнаем. Шагара спрыгнула и тут же начала:

– Можно вас побеспокоить, моя царевна?

– Можно. Садись, Шагара, что случилось?

– Там, ну, знаете где Козье болотце? Над ним всегда туман висит и стон часто над водой проносится. Там какие-то маленькие, но страшные существа то ли живут там, то ли приходят. Может, это они так страшно кричат?

– Может и они, но мне то что? Я там ни жить, ни кричать не собираюсь. В чем тут дело-то?

– Не знаю, как сказать.

– Да-а?

– Моя царевна, сегодня там, на этом болотце Гайн со своими людьми будут жертвы приносить, человеческие.

– Я же запретила?!

– Да, моя царевна. Не знаю, как он своим людям объяснил это нарушение, но там стоит вся чудь, которая была под Киевом. Вся. Мои люди из их народа успели доложить, только поздно. Гайн сначала собрал всех, когда уже идти туда надо было. Сказал, что будем делать. Были выкрики, мол нельзя же. Он сказал только, что над всем их народом сгустились темные тучи, и могут погубить всех, кто к этому городу пришли. Нужно всё спасать и скорее, времени нет. Хорошо еще, что велел небольшими группами туда добираться. Так мои и вырвались. Но двое из команды про это не рассказали.

– Об этом потом подумаешь. Разберешься. Но имей ввиду, вера и обычаи могут быть на первом месте у многих. Надо просто понимать, кто на что способен, или наоборот, не способен. Мечом сразу не маши. Возможно, они искренне верили, что делают для нас доброе дело. Впрочем, пойдем за ними, иначе нельзя. Но всю охрану со мной. Где Рюрик?

– Моравского князя поехал встречать.

– Да, конечно. Совсем голову потеряла. Встретьте хорошо, развлеките охотой, пиром. Чем угодно. Приставьте к нему и к гостям нужных людей. Пусть Фархад поможет Рюрику отбиться от высокой чести воевать вместе с Ростиславом против императора. Едем без князя, ждать нельзя.

Не вовремя этот моравский князь приехал. Мало того, что нам их война не нужна, но и сам Ростислав никак не определится с кем он, и что ему нужно. Мотается, как … цветок в проруби. Ладно, думать об этом буду потом. Сейчас значимо другое.

Сейчас важнее жертвоприношение.

Тут же погрузились в лодку и отплыли к Днепру. На весла сели все, кроме меня и Шагары. Та тоже хотела, но и у неё силы иногда кончаются. За час дошли до Киянки, этот левый приток Глыбочицы начинался с родников у будущей Львовской площади, а потом стекает к урочищам Гончары. По Киянки мы быстро дойдем почти до будущей Львовской площади и там сможем перенести одну легкую лодку в ручей Крещатик.

– Шагара, лодка там точно пройдет?

– Пройдет. Этот сумасшедший гондольер уже там два раза проходил.

– А лю…

– Я послала почти 50 человек, всех аров и людей Баранакке. Вы сами знаете, как он относится к жертвоприношениям.

– Ладно.