Усадьба Розель

Такое пояснение задело Лалина.

– Хм, ну если учесть, что, по сути, Россия тогда купила эти территории, то чем черт не шутит, – усмехнулся Олег. – Бирон же отрекся от престола в пользу Российской Империи за два миллиона рублей и какую-то там ежегодную пенсию[15 - В 1721 году по Ништадскому миру Петр I купил у Швеции Лифляндию, заплатив побежденной Швеции 2 миллиона золотых талеров. В январе 1795 года глава Курляндского герцогства герцог Петр Бирон начал переговоры с Екатериной II и в итоге отрекся от престола за два миллиона рублей и ежегодную пенсию в 69 тысяч талеров. В итоге 27 мая 1795 года Курляндское герцогство стало Курляндской губернией. Третья часть территории будущей Латвии – Латгалия, став частью Витебской губернии, вошла в состав Российской империи чуть ранее – в 1792 году, после первого раздела Польши.]. Да, и когда, простите, Россией правили немцы? Если что, я тоже университеты оканчивал.

Мила буквально буравила его взглядом, умоляя замолчать.

– Вы еще про излюбленную у прибалтов тему «оккупации» ему расскажите. Там же у вас какая-то комиссия собирает сведения об ущербе, нанесенном Латвии при СССР, – не унимался Олег.

Но Юрьянс-младший, кажется, еще никогда не был настолько тактичен.

– Две части куплены Россией за деньги, одна получена в итоге признанного всеми державами договорного процесса. Какая оккупация? При СССР Россия просто вернула себе незаконно потерянные территории. Любому здравомыслящему человеку понятно, что это бред, – произнес Виктор.

Удивил его ответ не только Олега, но и Милу. Неужели ярый русофоб Юрьянс-младший действительно так считал? Похоже, он с чего-то вдруг самовольно наступил на горло собственной песне, и все неудобные моменты разговора обходил, как острые углы. Девушка поймала его взгляд, в котором не было ни толики насмешки или издевки. Может быть, Виктор молчит ради нее? Не желает вступать в конфликт с Олегом или не хочет портить с ней отношения? Как бы там ни было, Мила была ему благодарна за это.

– А он умеет удивить, – позже заметил Лалин, когда они с Милой шли к машине. – Я когда сказал про купленные территории, думал, сейчас крик поднимется аж до пены.

Журналистка промолчала, подумав о том, как все же любят мужчины друг перед другом мериться всякой чепухой по делу и без. Смешно, но порой до драк доходит. Ее интересовало несколько иное.

– Так чего она хотела? – спросила Мила, устраиваясь за рулем автомобиля Олега.

Он понял, что она имеет в виду вчерашний визит Элины. Сам Лалин уже сидел рядом на пассажирском сидении. Молодые люди собрались в Резекне, чтобы погулять по городу и, кроме того, журналистка хотела навестить Машу. Они решили, что пора уезжать домой, тем более что материал, ради которого Мила приехала в Латвию, был уже готов.

– Проконсультироваться на тему того, что ей достанется в случае развода, – ответил ей бывший муж.

– Вот тварь. Мало того, что изменяет, так еще и обобрать хочет, – девушка даже голос повысила от возмущения.

– Я ей пояснил, что вообще-то не юрист, и для этого надо смотреть латвийские законы, но, как правило, пополам делится все нажитое в браке имущество, кроме того, что уже принадлежало каждому из супругов до брака или досталось по наследству. А что это ты так за него переживаешь?

– Олег, у человека и так проблемы – надо сестру лечить. Из близких людей у него только Маша и малолетний сын. Айварса Эженовича я не считаю. А тут еще какая-то сука хочет его ограбить.

– Почему ограбить? Она имеет право на это, как жена. И вообще, откуда мы знаем, что там у них за отношения, чтобы судить, – заметил Лалин. – Кстати, я же попросил одного знакомого сделать запрос в Норильск. Вот что оттуда пришло. – Олег повернул к Миле экран планшета, и та принялась читать текст. Затем удовлетворенно кивнула.

– Перешлешь мне на почту?

Она, наконец, завела машину.

– Слава Богу, скоро все это закончится, – вздохнула журналистка.

– Жаль, родителям не могу сообщить, что скоро вернусь. Ни телефонов их не помню, ни в соцсетях их нет. Отец даже личной электронной почтой не пользуется, а его рабочую я не записал. Вот что значит современный мир – украли айфон, и все связи оборваны.

– Значит, будет сюрприз.

Узнав о цели их поездки, Олег нахмурился. Он очень надеялся, что заходить к Маше в палату ему не придется. Однако избежать встречи с юной блондинкой не вышло. Мария сама появилась в коридоре, обутая в смешные пушистые тапки и короткий хлопковый халатик с капюшоном. Не очень хорошее самочувствие и пребывание в больнице наложили на ее внешность свой отпечаток. Бледное личико, совершенно лишенное косметики, теперь казалось почти детским. При виде Лалина она смутилась. Ее неуверенность и скованность демонстрировали спрятанные в карманы халата руки.

– Привет, – первым сказал Олег, и улыбнулся.

– Привет, – ответила девушка, не зная, куда девать глаза.

Щеки Маши слегка порозовели.

– А что это вы вместе приехали? – рассматривая свои тапочки, поинтересовалась она.

– Пойдем присядем, – предложила Мила.

В нише у окна находился вполне уютный мягкий уголок и столик, где можно было спокойно побеседовать.

– Мы решили заехать к тебе попрощаться, – стала пояснять журналистка, пока они располагались на кожаных диванах. – Уезжаем домой.

– Да? Жаль. А ты оставишь свою статью? Я потом почитаю.

– Конечно, могу прямо сейчас тебе на флешку сбросить.

Маша уже немного расслабилась и стала вести себя раскованнее.

– И что, вы теперь вместе? – в тоне ее прозвучала плохо скрытая ирония.

Миле это не понравилось, и она решила сбить спесь с этой пигалицы.

– Мы женимся, – девушка попыталась придать своему лицу и голосу максимально счастливое выражение, на которое была способна.

На самом деле она и правда была очень счастлива, но предпочитала не демонстрировать это на людях. Однако сейчас ей захотелось позлить Машу, поскольку неизвестно почему, но ту их отношения с Олегом явно задевали.

Тонкие брови блондинки взмыли вверх.

– Вот как? А когда?

С ответом Милу опередил Олег.

– В сентябре, – объявил он.

После этих слов журналистка метнула на него взгляд, исполненный возмущения, но спорить не стала.

– Ладно, рассказывай, как ты тут? Что говорят врачи? – спросила Мила.

– Мне – ничего. С врачами Вик общается. А кардиограмма у меня плохая. Постоянно пью лекарства для сердца, как восьмидесятилетняя старуха, – вздохнула Маша и отвернулась. – Наверное, о нормальной жизни придется забыть…

– Не смей так думать! У тебя все будет отлично! – заверила девушку журналистка. – Неси флешку, статью перекину.

Пока Маша отсутствовала, Мила рассказала Олегу, что Виктор как-то обмолвился о том, что сестре нужна операция. Но подробностей ей узнать не удалось.

– Похоже, дело серьезное, – кивнул Лалин. – Ты по возможности выясни, что там. Может быть нужна помощь? А то этот же никогда не признается.

– Постараюсь, если до отъезда появится возможность.

Когда девушка вернулась, Мила сохранила для нее обещанный материал и объявила, что хочет кофе. Олег даже не успел предложить сходить за напитком, как журналистка вспомнила, что видела внизу кофейный автомат и сейчас быстренько к нему сбегает.

Маша с Олегом остались наедине и оба не знали, куда себя деть. Девушка принялась читать статью Милы, а Олегу срочно что-то понадобилось в его дешевом кнопочном телефоне, который он приобрел здесь вместо безвозвратно покинувшего его айфона.

– Юрьяне, а ты почему не в палате?