Усадьба Розель

Мила сидела, понурившись, понимая, что действительно сглупила. Она пришла к нему утром. Думала, что он с ней и разговаривать не станет, а то и вовсе прогонит. Но Олег давно остыл и даже сам раздумывал над тем, что следовало извиниться. Однако он бы в этом никогда не признался.

– Ты не дослушал, что было в тех ящиках, – заметила журналистка.

– Да мне все равно! Главное, что не снаряды, – все еще горячась, бросил Олег. – Или все-таки снаряды? Не удивлюсь, если ты прихватила несколько, чтобы мне показать! С тебя станется.

Мила недовольно засопела. Лалин опять за свое! Что ее всегда раздражало в бывшем муже, так это то, что он порой преподносил ее поступки или слова, как совершеннейшую глупость. Этакое покровительственное отношение папочки к непутевой дочке… Хотя он был всего на два года старше нее.

– Не хочешь – не слушай! – возмутилась она. – Я вообще к тебе по одному делу… У тебя есть знакомые в МВД Норильска?

На лице Лалина, все еще нервно мерившего шагами комнату, отразилась, сменяя одно за другим, целая гамма выражений. Кажется, он был удивлен, готов расхохотаться, но боролся с этим, стараясь принять серьезный деловой вид.

– Почему именно Норильска? Воркута не устроит?

– Олег! Мне нужно узнать информацию о человеке, который был туда эвакуирован в годы войны. Вот тут все данные.

Она положила на стол сложенный вдвое блокнотный лист.

– Зачем тебе это? – мужчина пробежал взглядом текст, написанный небрежным, но очень красивым почерком: «Эжен Юрьянс, дата рождения 13 сентября 1920, поселок… Маргарита Юрьяне, в девичестве Колпакова, дата рождения 1 марта 1926…».

– Это для моей статьи.

Лалин еще какое-то время покрутил в руках бумагу, затем бросил листок на стол.

– А я, кстати, кое-что интересное уже разузнал, – похвастался Олег и, понизив голос, словно собирался сообщить нечто очень важное и тайное, проговорил: – Знаешь, где работает твой ненаглядный? На заводе Форд! Не думал, что туда латышских гастарбайтеров берут.

Мила поморщилась при слове «ненаглядный». А Лалин, не замечая этого, продолжал рассуждать.

– На самом деле это мне его супруга рассказала. Вот не просто так он в Германии работает. К своим подался.

–Он не мой, – наконец нарочито лениво огрызнулась Мила. –И что значит «к своим»?

Олег ухмыльнулся.

– Это значит к фашистам, – пояснил Лалин.

Говорил так, будто делает одолжение. Это бесило ее в Викторе, а Олегу так и вовсе не шло.

– Зато жена у него дама интересная.

Девушка сделала вид, что его слова ее не задели, хотя внутри кольнуло жало ревности.

– Ну да, мужчины таких любят, – кивнула Мила и безэмоционально добавила: – Элина похожа на суку во время течки. Разница лишь в том, что у собак этот период временный. Ты в курсе, что она нагло изменяет мужу?

Лалин улыбнулся. Девушка поняла, что повеселила его, выдав этой фразой всю клокотавшую в ней ревность.

– И это не удивительно, – Олег поднял вверх указательный палец. – Постой. А ты откуда знаешь?

– Не важно, – отмахнулась Мила, не желая обсуждать личную жизнь Виктора.

И, сказать по правде, она была очень задета тем, что бывший муж говорил об Элине с явной симпатией.Тон и слова его были шутливыми, но смотрел он на Милу со всей серьезностью, словно ему важно было знать, как она поведет себя после этих его слов, что ответит.Не в правилах Лалина было обсуждать людей, значит, ему действительно важно знать, как она относится к Юрьянсу-младшему. Поэтому неудобный разговор о Викторе Мила поспешила замять.

– Есть еще кое-что, – журналистка включила свой планшет и нашла в почте пересланное с почты Айварса Эженовича письмо. – Вот, взгляни.

Мужчина взял из ее рук гаджет, нашел глазами нужный текст и принялся читать теперь уже вслух. «Олег Лалин – личность довольно неординарная. Окончил знаменитый Королевский Северный колледж музыкив Манчестере (Великобритания)[13 - Королевский Северный колледж музыки относится к плеяде престижных высших учебных заведений Англии. Это заведение получило статус консерватории, располагается на территории Манчестера. Его заложили в 1973 году, после объединения с Манчестерским колледжем музыки, а также с Северной школой музыки. Этот колледж выпустил не один десяток прославленных на весь мир музыкантов.]. Его первая специальность – магистр музыкального искусства, преподаватель фортепиано. У него даже серьезные награды в этой сфере есть. Но Лалин после окончания консерватории пошел в армию и отслужил в морской пехоте, а затем окончил Всероссийский государственный университет юстиции по специальности «Оперативно-розыскная деятельность в органах внутренних дел»… Далее следовал уже прочитанный ранее Милой текст.

С тех пор как увидела это письмо, девушка ломала себе голову над тем, зачем все-таки Юрьянсу Олег. Каковы его цели? Зачем-то же он пригласил его сюда. И ее тоже. Похоже, история про дедушку-врача – лишь повод. Но какая связь между доктором, расстрелянным в годы войны, его внуком Айварсом Эженовичем и Олегом? Да никакой связи быть не может! Ну, укрывал этот врач прадеда Олега, и что? С тех пор больше семидесяти лет прошло! А она, Мила, и подавно не может никакого отношения иметь ко всему этому. Зачем она тут, если не для написания статьи? Вот чего Мила никак не могла взять в толк. Если откинуть все и руководствоваться исключительно фактами, то очевидно, что Юрьянса мало интересует статья и очень интересует Олег. Он нашел способ заманить сюда его. Но в чем смысл? Что дальше? Это пока было совершенно непонятно.

Закончив читать, Олег нахмурился.

– Откуда это?

– Из почты Айварса Эженовича. Письмо написал Бражинский.

– Ты что, взломала чужую почту?

– Нет, она была открыта.

Лалин смерил ее осуждающим взглядом, а затем молча просмотрел письмо еще раз.

– Что ты обо всем этом думаешь? – не выдержала Мила.

– Не знаю… Но зачем-то я ему нужен. Что ты знаешь об этом Юрьянсе?

– Только то же, что и ты. Он профессор университета, вроде бы имеет какой-то бизнес. Занимается исследованием истории своего рода.

– Ладно, разберемся.

Олег опустился в кресло, и, повернувшись к Миле, поймал ее взгляд.

– Ну, а теперь рассказывай.

– О чем? – растерялась девушка.

– Что у тебя там с этим было? Не делай вид, что не понимаешь.

Журналистка, чувствуя, как начинают пылать щеки, опустила лицо к экрану планшета, который теперь без дела лежал у нее на коленях.

– Да ничего не было, – бросила она, стараясь выглядеть как можно более равнодушной. – Это он, чтоб тебя задеть, так сказал.

– А чего ж ты в таком случае стояла такая ошарашенная?

Лалин откинулся на спинку компьютерного кресла и выжидающе на нее посмотрел. Милу рассердили эти расспросы.

– Давай закроем тему, Олег, – сказала она холодно. – Я же не спрашиваю, что за отношения у тебя с некой Натальей.

Мужчина, уже открывший рот, чтобы что-то сказать, осекся и уставился на нее сначала непонимающе, но затем на его лице появилось даже несколько виноватое выражение.

– Мне, по крайней мере, никто любовные сообщения не пишет, – добавила девушка.