Жизнь на гранях миров

Но император уже достал маленький предмет и протянул на ладони. На Игоря глянул крохотный изумрудный глаз. Изящная заколка с вкраплениями драгоценных камней смело могла называться чудом ювелирного искусства.

– Ты сказал, у неё длинные волосы, – промолвил Ласоро, – и к глазам подойдёт.

– Неплохо! Красиво и ненавязчиво, – подержал на руке: – Надеюсь, пройдёт. Что ещё? Твоя одежда в шкафу, поищи, если захочешь переодеться.

– Не захочу, – юноша встал. – Ты мне когда-то сказал: «Будь собой, это самое лучшее».

Игорь слегка усмехнулся:

– Запомнил…

Ласоро ушёл. Врач долго ходил по комнате. «Пространство он пересечёт и Эльвиру, конечно же, очарует. А дальше? Будет ли у него достаточно сил, чтобы повести её за собой? И захотят ли они пропустить её? Или остановят, учитывая печальный опыт Светланы? А если девушка не поверит? Хватит ли у него мужества увидеть глаза, в которых написано: «ты – сумасшедший»?

Игорь вышел на балкон. Втянул в себя воздух, запах далёкого дыма, посмотрел на пруды: солнце садилось и освещало их нежнейшим светом, лучи делали гладь воды зеркальной, слепящей. Спокойно, красиво. И всё же чего-то не хватает. Улыбнулся: не «чего», а «кого». И не нужно притворяться, что ты не ждёшь, подобно юнцу, её возвращения…

Ласоро проснулся внезапно и сразу же сел. Темно, плотные шторы закрыты и едва пропускают серую тень начинающегося утра. Встал и, осторожно продвигаясь по комнате, нащупал на стене выключатель. Минуту прикрывал глаза рукой, привыкая к яркому свету, а затем, вспоминая, прошёлся по дому, по-хозяйски на кухне вскипятил воду, сделал чай. «Без слуг как-то проще», – подумал. Направился к полке с книгами и, удобно устроившись, начал читать.

Наконец, рассвело. Он вышел во двор, огляделся: полно сгнившей листвы. Снял свой благородный халат и, закатав рукава белоснежной рубашки, принялся сгребать листья. Когда взошло солнце, император, очень довольный, сидел на ступеньках и оглядывал плоды своего труда. Просторно и чисто! А главное – гораздо приятнее, чем если бы это сделал кто-то другой…

«Эльвира придёт не раньше девяти. Чем заполнить время?» Вернулся в дом, налил полную ванну горячей воды и долго нежился, окунаясь с головой в мыльную пену. Затем привел себя в порядок и феном высушил волосы. Маленькие флакончики духов трогать не стал, а слегка смочил лоб одеколоном Игоря. И – опять посмотрел на часы.

Наконец, раздались лёгкие шаги по двору и стук в окно:

– Дядя Игорь! Вы дома?

Он направился к двери, открыл и – замер на месте.

Почему он думал, что увидит ту Эли, которую оставил два года назад? Почему решил, что время не изменит её до неузнаваемости? Девушка, стоящая перед ним, не имела ничего общего с его Эльвирой: необычайно хорошенькая, тоненькая, в коротком платье и изящном пиджачке…

Увидев, что хозяин растерялся, гостья ласково улыбнулась:

– Доброе утро, Ласоро.

– Доброе утро! – и широко распахнул дверь.

Она вошла, огляделась:

– А где…

– Он не приехал.

– Так ты один?

– Уже не один. Не выпьешь ли чаю?

– Мне лучше кофе.

Ласоро развёл руками, засмеялся:

– Ну, тогда вари сама! Я так и не научился.

Немного стесняясь, она прошла в кухню и начала хозяйничать. Ласоро не сводил с неё взгляда: куда исчезла Эльвира? Мальчишка с нелепой причёской, грубые манеры, смелая речь… В той девушке, что была перед ним, всё поражало нежной прелестью, будто утёнок отрастил лебединые крылья.

– Когда ты приехал? – спросила она.

– Ночью, – он всматривался в её глаза, карие, с вкраплениями чудесных зеленоватых искр.

И тут же вспомнил о заколке.

– Подожди! Я кое-что привёз…

Она осторожно взяла подарок и прошла в зал. Стоя перед зеркалом, прикрепила к волосам, полюбовалась отражением. Мужчина с благородным и тонким лицом замер чуть позади, поодаль. «Он даже не понимает, каким стал красивым, – подумалось Эльвире. – Красивым и взрослым, будто прошло не два года, а десять лет».

– Спасибо, – тихо сказала она, – где ты это взял? Изумительная, старинная вещь…

Ласоро едва заметно усмехнулся. Вот уже несколько минут он вглядывался в Эльвиру, но не глазами влюблённого юноши, а пристальным взором правителя. И то, что он видел, поражало его. В новой Эльвире вдруг явственно выступила женщина, с тем невыразимым обольстительным притяжением, что воздействует на мужчину таинственным образом, привлекая и пленяя его. Воспитанный во дворце, среди изысканных вещей, в той обстановке, что сама по себе развивает хороший вкус, Ласоро всегда ценил женскую красоту, но в Эли увидел некую утончённость, которая появилась в последнее время и составляла главное очарование её нового облика. «Ты другая, совершенно другая, – думал он. – Разве я знал тебя такой?»

Они пили кофе, и Ласоро мужественно делал вид, что напиток ему нравится, пока Эльвира не заметила его стараний и не забрала чашку из рук:

– Не мучься, я сделаю тебе чай.

И с улыбкой заметила:

– Весь мир любит кофе, только не ты…

Минуты текли, первая неловкость прошла, и вот уже прежняя милая непринуждённость, словно старый друг, возвратившийся из дальнего путешествия, воцаряется между ними.

– Ты необычно одет, – указала Эльвира на его халат. – Странствовал по востоку?

– Странствовал, но восток остался далеко в стороне, – он сделал паузу. – Тебе не нравится тон? Или стиль?

Она кокетливо прикусила губку:

– В общем, неплохо. Изысканно и с достоинством, которого нет у простых джинсов.

– Так одевается мой народ, – объяснил Лас, – верхний халат – признак достатка и особого положения в обществе.

– Ты говоришь загадками. Твой народ, положение в обществе…

– Мне не всегда можно говорить открыто, как бы я ни хотел.

– Да, помню. Ты знаешь, я долго думала, куда ты уехал и почему не можешь мне написать.

– Эли! Действительно не мог. А если бы мог, то писал каждый день.

– Что изменилось сейчас?

– Ты стала старше. Да и я тоже.