Сказки странствий

– Собираюсь пилить.

– Пилить?

– А, ну да, ты же не знаешь слова «пилить». Это значит тонко, аккуратно резать, как ножом.

Вики заинтересованно склонил голову. Что на этот раз придумал Юта? И как он собирается с помощью своей коробочки справиться с таким большим деревом? Хозяина острова ждал очередной сюрприз! Из прибора внезапно вырвалась струйка яркого огня, она бесшумно вонзилась в ствол и прошла сквозь него почти мгновенно! Так остро отточенный нож разрезает кусок мягкого сыра. Дерево немного постояло, затем качнулось и стало медленно клониться набок, именно в ту сторону, куда наметил Юта.

Вики даже опомниться не успел, а ствол лежал на земле. Но более всего его изумил срез: гладкий, немного обугленный. Викинг присел и, стараясь не выдать своего удивления, погладил срез рукой.

– Нравится? – с улыбкой спросил Юта. – А ты – топор, топор…

Не мешкая, они приступили к другим деревьям и за несколько часов спилили столько, что хватило бы на три дома, но Юта всё работал и работал.

– Этого достаточно! – останавливал его Вики.

– Нет. Хочу нарезать досок и сделать нормальный пол, крышу, мебель. У меня будет спальня, кухня и оружейный зал.

– Что?

– Такая специальная комната, в которой я буду хранить копья, добычу, скальпы…

Викинг остановился в изумлении…

– Нет, я не скажу тебе, что такое «скальпы», а то ты меня неправильно поймёшь.

Наконец, физик выбился из сил и дал увести себя в хижину друга, где оба хорошенько поели.

А на следующий день, расположив стволы горизонтально, Юта тонким лучом лазера пилил не совсем ровные, но всё же доски. Вики помогал убирать готовую продукцию, подносил свежие брёвна. Его топор тоже пригодился: несколькими мощными ударами он срубал ветви, подготавливая стволы к распилке. Уже к вечеру первый десяток отличных, остро пахнущих досок подсыхал на солнце.

– Вот уж не думал, – бормотал Юта, – когда защищал докторскую, что закончу на лесопилке. Но как не хватает простых инструментов: линейки, карандаша! В природе, оказывается, нет абсолютно ровных вещей…

И следующий день начал с того, что постарался выпилить линейку: прямую дощечку с гладкими краями. Это ему удалось, и, расчертив её на более или менее ровные отрезки, использовал как простейший инструмент для измерения. Теперь его доски гораздо меньше напоминали морские волны.

– Это будет отличный дом, – говорил Юта, – как у Робинзона Крузо.

А потом, покосившись на Вики, весело спросил:

– Только кто же из нас – Пятница?

Вечером они отложили работу и немного погуляли по острову. Поднявшись на вершину каменного утёса, осмотрели владения викинга. Те были невелики, но вполне достаточны и для охоты, и для прогулок. Скалистые горы простирались с севера на юг, разделяя остров на две равные части, а по краям – чистые, зеленеющие джунглями берега, кромка прозрачного моря и – бескрайний горизонт на все стороны. Юта долго любовался пейзажем, а потом спросил:

– И не скучно жить на таком острове одному?

– Не скучно, когда занят, – парировал Вики.

Физик посмотрел на него со своей обычной смешинкой и невзначай спросил:

– Занят – чем? Отбиваться от гостей? Или пополнять свою коллекцию?

Но Викинга оказалось трудно разозлить. Он лишь повёл подбородком и, прищурившись, сказал:

– Видишь, там, вдали?

– Что это?

– Другие острова. Их почти не заметно, но они велики, и на них живут большие племена. Иногда я навещаю их.

– У тебя есть друзья?

– Нет, никого нет, – и почему-то замолчал.

Первая неделя пролетела незаметно. Юта и глазом моргнуть не успел, а уже начал втягиваться в новую жизнь. Викинг появлялся с восходом солнца, стучал своим неизменным спутником, копьём, по синему шару, будил и поторапливал друга.

– Кофе бы! – стонал не вполне проснувшийся физик.

В ответ Вики протягивал ему мешочек со свежей родниковой водой и вёл в лес. Там они пилили, строгали, рубили – час за часом, до позднего вечера. Затем они разжигали костёр, готовили ужин: жарили мясо или варили в простом глиняном горшке пахучий рыбный суп. Викинг добавлял в него какие-то травы, корешки, и суп получался на диво вкусным.

– Никогда не питался так хорошо, – нахваливал Юта, протягивая миску для дополнительной порции. – У нас всё – суррогаты, полуфабрикаты. В мясе от настоящего мяса – лишь кости, а в рыбе и того нет.

Несмотря на усталость, непривычный труд и отсутствие элементарных удобств, Юта был доволен: работа продвигалась быстро, а кроме того, трудясь плечом к плечу с новым другом, он мог хорошенько присмотреться к нему. Присмотреться, оценить и – привязаться. Вики не только помогал и поддерживал, он стал как бы проводником Юты в новый мир. Без слов, часто лишь одним кивком головы он показывал другу, что тот делает что-то неправильно, или же, наоборот, ободрял его. Ни одного резкого жеста, ни одной «дикарской» выходки, чего вполне можно было бы ожидать от необразованного туземца, особенно когда физик неуклюже ронял на его ногу бревно или больно прищемлял пальцы. Зная, что у друга голова занята домом, викинг не спешил приглашать его на охоту, а сам уходил на несколько часов в лес и приносил свежее мясо. Увидев, что одежда Юты истрепалась, выбрал из своей коллекции несколько отлично выделанных шкур и сшил для него простой наряд жителя островов: короткие штаны и накидку. Сняв цивилизованные лохмотья, Юта почувствовал себя увереннее и легче.

– Нужно избавляться от старого, – сказал он, выбрасывая изодранную рубашку в кусты. – Ну, как я?

Викинг только улыбнулся.

Они подружились: по-настоящему, сумев понять и оценить друг друга. Но что же Вики нашёл для себя в общении с Ютой? Что мог он, сильный, отлично приспособленный к жизни в джунглях, почерпнуть из отношений с неловким, часто до смешного неповоротливым товарищем? Очень и очень многое! Когда наступал вечер и оба, утомлённые, садились у костра в ожидании ужина, для Вики начиналось самое интересное: Юта принимался рассказывать…

Удивительнейшие знания хранились в его голове! О дальних мирах, о неведомой жизни на них, о том, как люди летают между звёздами. Но и на собственном острове викинга оказалось немало тайн, которые открыл ему Юта. Вики узнал причину прилива и отлива, и то, почему наступает зима, а затем – лето, и что означает «субтропический климат»; почему линия горизонта всегда вдали, и нельзя достичь её, и отчего, когда ты падаешь с дерева, ты падаешь вниз, а не вверх. Простые вещи, на которые викинг привык смотреть обычными глазами, вдруг представали в новом свете. Мир расширялся, изумлял, становился неузнаваемым…

Время летело. Закончив заготовку материала, друзья принялись за основание дома; его решили поставить на камень. День за днём они носили булыжники и тщательно укладывали их. Юта удивлялся силе и выносливости викинга: сам он уставал очень быстро, хотя и не признавался в этом. Но Вики был неутомим. На его плечах, казалось, могла разместиться целая скала. «Такой экземпляр мог бы украсить обложку любого мужского журнала», – думал Юта. И не замечал того, что сам начал меняться: окрепли руки, покрылись ровным загаром плечи. Тяжёлые бревна уже не казались такими трудноподъёмными. А вскоре исчезла и одышка. В молодости организм легко привыкает к новым условиям; Юта не имел зеркала, а потому не мог видеть, как из чахлого кабинетного работника быстро превращается в красивого, крепкого дикаря.

Спал физик теперь не на берегу: он понял, что его синий светящийся купол, хорошо видимый с моря, может привлечь ненужное внимание. Он оставался там же, где работал, сдвигал вместе несколько досок и, подстелив шкуры, дружески подаренные викингом, устраивался на этом жестковатом, но весьма полезном ложе.

Он много плавал – по утрам, когда солнце ещё не поднялось высоко, а затем вечером, на закате. Поначалу море казалось чуждой средой, но, привыкнув, он стал заходить в воду так, как входят в собственную комнату: просто, без малейшего чувства неудобства. Юте нравилось лежать на волнах и, слегка поддерживая себя мягкими движениями рук, задумчиво смотреть в небо. Прошлое уходило, растворялось, не оставляя в душе ни грусти, ни сожаления…

Дом поднимался быстро. Гвоздей не было, но Юта не унывал: «в старину люди строили дворцы без единого гвоздя!» И, ловко подогнав брёвна, вбивал их в точно вырезанные пазы. Для большей прочности постройку скрепляли деревянными кольями, вырезанными из очень крепкой древесины, а затем прокладывали кусками высушенного мха и покрывали смолой.

Много времени спустя Юта обернётся вспять и, посмотрев на себя, очень удивится. «Как хватило у меня терпения преодолеть трудности первых дней? Ведь я практически ничего не умел, кроме как пилить своим лазером. Всю тяжёлую работу делал викинг, не уставая, не жалуясь, ни разу не упрекнув меня. Я присаживался отдыхать каждые пять минут, а он никогда не бросил в мою сторону ни одного недовольного взгляда. Вот тебе и дикарь! Такой чуткости мог бы позавидовать любой человек, называющий себя цивилизованным. На самом же деле многое в нашей цивилизации было не так. Не случайно мы стали нервными, нетерпеливыми, слабыми не только физически, но и духовно. Мы потеряли основу жизни: забыли, что такое свежий воздух, купание в чистом море, отвыкли от естественных вкусов пищи. Простейшие вещи – принести воды из родника, разжечь костёр, протянуть руку и сорвать плод с дерева – всегда были присущи человеку, и, лишившись этого, мы потеряли нечто очень важное. Частицу самих себя.

Я смотрел на Вики – и поражался его здоровью, а сам не замечал, как эта живительная природа вливается в меня самого, обновляя, очищая, делая сильным и крепким, то есть, возвращая меня к себе. Не зря в те дни, хоть и приходилось непросто, я всё время испытывал счастье. Да, меня выбросили, вырвали из привычного круга жизни, но что было в той жизни, кроме работы? День и ночь я сидел в лаборатории, уткнувшись в расчёты, и не видел ни солнца, ни неба. А жил ли я вообще? И так ли нужна была моя работа?»

Настало время, и Юта понял, что вся его учёная деятельность, которая выглядела такой важной и нужной, служила целям совершенно никчёмным. А именно – для того, чтобы человечество, и без того погруженное в пучину удобств, погрязло в ней ещё больше. Все его умные разработки, проекты, казавшиеся такими «крутыми», на самом деле служили всё тем же целям: быстрее, лучше, вкуснее. «Стоило ли заниматься физикой, – думал он, – чтобы, в сущности, привести многих людей к полной деградации? Не прямым путем, косвенным. Я уж не говорю о военных проектах, а ведь и этим приходилось заниматься…»

Остров вливался в Юту всеми свежими, мощными силами, присущими только природе. Отросли волосы, тёмными волнами легли на ровные плечи; окрепла и загорела спина; чахлая грудь налилась силой. Упругие мышцы сделали движения точными, лёгкими, и теперь вряд ли кто-то из прежних знакомых мог бы узнать того немного неловкого Юту, каким он был прежде. Даже взгляд изменился: в нём больше не было нотки усталости. Теперь в глубине его зрачков появилось новое выражение: ясного спокойствия и тишины, которое встречается лишь у людей, довольных тем, что их окружает.

Закончив строительство дома и отложив отделку на более позднее время, Юта приступил к изучению искусства охоты.

– Я возьму это! – сказал физик, собираясь ранним утром, и положил в карман излучатель.