Жизнь на гранях миров

…Он оперировал несколько часов. Палаты заполнялись ранеными, по нарядным коридорам, устланным дорогими коврами, бесконечной вереницей несли носилки, вели уставших, грязных бойцов. Говорили, что битва идёт у самых стен города. Это значит, что… Все знали, что это значит.

Единственная операционная ярко освещалась электрическим светом, ассистировал доктор Амнон, умный, энергичный, который от сильного напряжения начинал злобно ругаться.

– Тише, коллега, тише, – уговаривал его Игорь, – анестезия не помогает, когда вы так выражаетесь, пациенты просыпаются прямо под ножом!

– Да как можно!– сделав крохотную передышку, продолжал Амнон. – Так глупо, так бездарно оставить страну без армии! Распустить солдат! Сколько нам осталось? Час? Два?

– Немного, – соглашался Игорь.

Амнон беззвучно ругался под нос. Но руки действовали смело, умело.

Внезапно в дверь операционной постучали.

– Я просил не мешать! – рявкнул ассистент.

Но Игорь, вскинув глаза, увидел, как мелькнуло лицо слуги Юсан-Аминах.

– Узнайте, в чём дело, – кивнул одному из медбратьев.

Тот вышел и тут же вернулся:

– Мать императора стоит за дверью и хочет вас видеть.

– Я занят. Не могу выйти.

– Идите, – удивленно произнёс Амнон, – это же мать императора!

– Неужели? – поднял брови Игорь. «С какой стати я буду прерывать операцию?» – говорил его взгляд. – Продолжаем, работаем.

Медбрат постоял, помялся и пошёл доложить…

«Что случилось? – думал Игорь, чувствуя, как изнутри поднимается раздражение. – Что она делает во дворце? Давно должна была уехать!» Караван императрицы стоял на заднем дворе, он видел его утром, так почему же медлит?!

Минут через двадцать, поручив ассистенту накладывать швы, вышел из операционной. Она ждала, присев у носилок, и что-то ласково рассказывала раненому. Тот смотрел в глаза женщины восхищённо, а когда она встала, проводил её взглядом.

– У них немного шансов, – сказал Игорь вместо приветствия, – мы не успеваем.

Юсан-Аминах застыла с растерянным, скорбным лицом.

– Вы что-то хотели сказать? Спросить? – напомнил хирург. Ему было не до вежливости.

– Да, – ответила она тихо, – только теперь не знаю, могу ли…

– Говорите!

– Ласоро…

– Что с ним?

– Он в порядке. Пока…

Игорь покачал головой: «не понимаю».

– Я боюсь за него, – горячо зашептала она. – Вы знаете, что дворец незащищён, и с минуты на минуту…

– Да, я знаю.

– Спасите его!

– Вы просите об этом меня?!

– Да, – она помолчала. – Если они ворвутся сюда, то первым, кого убьют, будет наследный принц династии Альсидах.

Игорь нахмурился:

– Вы давно должны были уехать. И увезти Ласоро.

– Он не согласился, а я не могу оставить сыновей.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

Она на мгновение смешалась, а затем подняла голову:

– Все знают, что вы исчезаете по ночам. Никто не может сказать куда, но мы видим, что вы…

– Это касается только меня, – спокойно ответил Игорь.

Она поднесла руку к виску. Лицо её жалобно застыло, и он догадался, о чём она не решается попросить его: взять сына туда, куда исчезает сам. «Почему она решила, что я могу? – подумал он. – У меня столько раненых! Я должен бросить их?» Он обернулся: носилки, носилки, носилки… И – Ласоро, его друг, наследный принц династии Альсидах. Мгновение, когда он бросил на весы то и другое, было одним из самых тяжёлых в его жизни. Но что-то незримо потянуло, повело его мысль в сторону принца. Игорь вдруг понял, что за этим стоит: не только одна человеческая жизнь, но будущее всей страны. Не имея дара предвидения, в ту минуту врач всё же чётко осознал: не спасти юношу сейчас – катастрофа неминуема. Юсан-Аминах потеряет сына, все эти солдаты – императора, а он сам лишится одного из самых прекрасных миров.

«Может быть, эгоизм? – спросит себя потом Игорь. – Может быть, элементарное человеческое эго заставило меня в ту минуту повернуться спиной к раненым, ожидающим операции, и спасать принца? Возможно, и так. Но было и другое: некое сильное внутреннее ощущение, будто это – именно то, что я должен делать. Оставить солдат и думать о принце».

– Пять минут, – резко бросил он матери императора, – я буду в своей комнате через пять минут. Пусть Ласоро ждёт меня там, – он хотел идти в операционную, объяснить всё доктору Амнону, но внезапно обернулся и взял руки Юсан-Аминах. – Но вы должны мне обещать, что сию секунду пойдёте к себе, оденетесь в самую простую одежду и немедленно, пешком, чтобы вас никто не узнал, покинете дворец! Сию секунду!

Она смотрела на него расширенными глазами:

– Вам это важно?

– Мне важно всё, что касается вас.

– Я сделаю, – её лицо просветлело.

Он не сказал ни слова, но последний взгляд, которым он посмотрел на мать императора, был новым и для неё, и для него самого.

«Спокойно, спокойно. Я проведу Ласоро через пространство и тут же вернусь, – он стремительно шёл к себе. – А сможешь? Ведь проводишь не ты, ты только даёшь направление. Я попытаюсь. А там – пусть они решают, да или нет».

Принц появился через минуту: бледный, растерянный.

– Мама приказала мне идти к тебе…