Жизнь на гранях миров

– Смелее, смелее, – поощряет муж, – они не такие слабые, как кажется. Ты знаешь, что эскимоски рожают своих детей при температуре минус тридцать пять градусов?

– Вот это стресс для организма! – смеется она. – И – живут?!

– Ещё как живут! – смотрит на часы: – Кормить не пора?

Он наблюдает, как Света кормит сына, и носит дочку по комнате, уговаривая потерпеть:

– Подожди, маленькая, мама пока не умеет держать вас двоих.

Света улыбается, но смотрит на малыша: по какой-то причине, стоит ей отвести взгляд, он тут же начинает нервничать.

– Всё правильно, – приговаривает папа, – еда – момент ответственный, мама должна принадлежать только тебе.

Потом берёт сына и очень осторожно, держа вертикально, прижимает к себе. Затем они возьмут малышей и уложат их спать на тёплой, прогретой солнцем веранде. Сложную науку отцовства Игорь постигает на практике. Прогладить распашонки, сделать влажную уборку комнаты – у него нет проблем. Проблема наступает ночью. Ему страшно хочется подняться, но нельзя: обещал Свете всё время быть рядом. И ей нужна помощь: дети просыпаются в разное время, она едва успевает кормить, переодевать и опять засыпать. А если один заплакал, то почему-то тут же плачет другой… «Близнецовая солидарность», – смеётся Игорь, хотя понимает, что Свете не до смеха.

– Они очень разные, – тихо рассматривают они малышей.

– Смотри, – говорит Игорь, – Маша любит спать на животе, а Саша – только на боку. И он спокойнее.

– Когда кушает, не так нервничает, – соглашается Света. – А Машенька всё время бросает грудь, и не поймёшь, сыта она или нет.

Днём приходит бабушка. Она точно знает, что делать и как, а потому Игорь спокоен: две женщины, два ребёнка, разберутся! И только ночные вахты принадлежат ему. Проходит неделя, другая, затем ещё несколько дней, и он не выдерживает: ему кажется, что он никогда не вернётся в свой мир. Подходит к жене:

– Света, одну только ночь, прошу тебя.

Она напряжённо застывает. И вдруг – слёзы:

– Мне не справиться одной!!!

Убегает в спальню, Игорь идёт следом. «Истерика, это нормально: она устала, не спит».

– Я останусь, не плачь, – обнимает, тихо гладит её по спине.

Но ей нужно поплакать, и она приникает к его плечу.

– Хорошо, что в доме много салфеток, – он подаёт ей коробку.

– Я не смогу, не смогу, – бормочет она, – я никогда не справлюсь.

Наконец, успокаивается, какое-то время сидит, вытирая лицо, а затем поворачивает голову:

– Поднимись, родной, а потом возвращайся.

– Ну конечно, вернусь!

Она крепко обнимает его:

– Мне так страшно! Я стала нервная, злая, боюсь отпустить тебя, потому что боюсь, что ты не вернёшься.

Он пытается возразить, но она не слушает:

– Пока ты здесь, рядом, всё хорошо, а как подумаю, что ты улетишь, и вдруг что-то сломается в этих винтиках, и ты… И я останусь одна…

Опять слёзы. «Нужно было молчать», – ругает себя Игорь. И в то же время понимает, что – хорошо, что она рассказала: теперь он знает о её страхах и сомнениях.

– Я останусь, останусь, – успокаивает он.

Чуть позже, выйдя во двор, долго сидит на ступеньках, думает, чашка с кофе застыла в руке. «Мне не подняться, по крайней мере, в ближайшее время…»

И вдруг – голос Светланы:

– Игорь, иди скорее! – она открывает дверь, за её спиной виднеется чья-то высокая фигура.

«Не может быть, – изумляется Игорь, – Ласоро!»

– Как ты сюда попал?!

– Завтра – торжественный день. Я не мог прислать тебе приглашение, а потому явился сам! – принц улыбается, и на Игоря веет чем-то духовным, возвышенным: юноша будто принёс очарование другого мира с собой.

– Но как ты прошёл пространство?!

– Сделал, как ты и учил: лёг, расслабился и мысленно попросил.

– Молодец, – обнимает его, – видно, хорошо попросил.

Света поила их чаем и, смеясь, смотрела на гостя:

– Загорел, похорошел! Так ты у нас теперь император?

– Пока нет. Завтра буду, – скромно отвечает Ласоро.

Они сидят за столом, и, воспользовавшись минутной заминкой, Лас одними бровями спрашивает Игоря: «Что такое? Где ты был?» Вместо ответа Игорь указывает взглядом на Светлану.

– Это я не отпускала его, – говорит она, повернувшись от плиты и чувствуя их молчаливый диалог. – Мне трудно без него по ночам, – ставит на стол ароматные гренки, – но теперь отпущу: такой день!

Игорю хочется сделать шутливый поклон, но сдерживается: знает, на какую жертву идёт жена и что за ночь ей предстоит.

– Но чтобы вернулся сразу после церемонии! – продолжает она. – Никаких обедов с придворными дамами!

– Ревность? – смеётся он. – Это что-то новое! Не припомню, чтобы раньше ты ревновала!

– Ревновала, конечно, только слегка…

Ласоро переводит взгляд с Игоря на Светлану: ему невдомёк, сколько трудностей в семье в эти первые дни, но замечает, что у Светы бледное, уставшее лицо, а Игорь как-то странно напряжён.

– А детей можно посмотреть? – вдруг спрашивает он.

– Конечно! – и Света ведёт его в детскую.