Книга III. Дар светоходца. Враг Третьей Ступени

«Он», – услышал Кай и каждый присутствующий. Она пошатнулась, теряя сознание. Карфаген подхватил крохотное тело на руки. В этот момент Кай понял, кто перед ним. Он вглядывался в девушку, словно впервые её видел. Ангелина Вейко, с растрёпанными волосами и ссадинами на лице и руках. В руке её было что-то зажато.

Секундой позже Карфаген с Ангелиной на руках исчез.

– Ты мне больше не друг. На этот раз всё, – Марик не кричал. Он произнёс эти слова только для Кая. Потом тихо отступил в тень и исчез.

– Марик… Ты что!!? – кинулся Кай к другу, но слова упали в пустоту.

Уход Карфагена не поменял настроений. Никто не двигался. Несколько минут все стояли в молчании, окатывая его презрительными обвиняющими взглядами.

Этого не могло быть. Никак. Никогда. Только не с ним.

Самое дурацкое положение, думал он прежде, это когда тебе отказывают. С этой минуты, прожитой в круге серебристо-багрового света, понимание вопроса сменило полюсность.

Те, кого ты когда-то в жизни обидел, никогда этого не забудут. Они никогда этого не простят. И даже если между вами устанавливается подобие мира, это самый опасный мир из возможных.

Вдруг тусклый свет, падающий от многоярусного светильника в центре зала, мигнул.

В полумраке аудитории вновь появился Мастер Карфаген. Он был не один. Человека за его широкой спиной было не видно.

– Острожский, ко мне, – все вздрогнули от знакомого резкого хриплого окрика.

Кай на миг закрыл глаза.

Бог, если ты есть…

Кай моргнул. Савонарола не сводил с него глаз.

Абсурд. Какой-то проклятый день.

Глаза Магистра сузились. Нос хищно заострился.

– Добрыми предзнаменованиями дышит всё вокруг… – тихо проговорил дед Егор, выходя вперёд и чуть оттесняя Кая плечом.

– Вам, Острожский, известно, что наказание по названному обвинению неотвратимо. Ни свидетелей. Ни защиты, – ученикам пришлось напрячь слух, чтобы расслышать эти слова Магистра.

– Ээ-э… какое наказание? – но Кай уже понимал, к чему подводит Савонарола. В глазах стояло помертвевшее безучастное лицо Янины Ягеллон. Он знал, что жить с этой памятью ему остались считанные минуты.

– Я не трогал её… Она ушла сама…

Но у него не получилось произнести это слово хоть сколько-нибудь убедительно.

Савонарола стиснул пальцами зеркальце, висящее на его поясной цепочке.

– Добровольность в данном роде преступления роли не играет. Плотские связи караются…

Но Савонароле не дали договорить.

– Я требую расследования, – из тени выступила фигура. Звонкий голос был сдержан и холоден. – На основании чего выдвинуто обвинение против Острожского?

– На основании показаний жертвы. Prima facie[1 - Prima facie – это латинское выражение, юридический термин. Ссылка на доказательства prima facie означает доказательства, которые, если они не будут опровергнуты, будут достаточными для доказательства того или иного утверждения или факта.]. По первому впечатлению.

– Жертва была в шоке. Сейчас без сознания. Она может ошибаться.

– Мы можем делать выводы на основании собственных оценок, – бросил Савонарола отворачиваясь.

– Можете, господин Магистр. Только в том случае, когда присутствуете при инциденте. В противном случае вы обязаны учитывать свидетельство значка Фотоников. Я где-то ошиблась?

– Нет. Всё верно, – Савонарола снова посмотрел на оппонента, на этот раз с заинтересованной ухмылкой.

– Значок здесь не работает. Слово против слова. Вы обязаны провести расширенное расследование, – голосом Музы Ладожской впору было дробить камни. Кай с облегчением выдохнул. Муза вышла к центру аудитории. – Я требую свидетелей. Я требую защиту.

Рядом показался Мастер Карфаген.

– Ладожская права. Синьор Савонарола, в этом деле улик против Острожского не больше, чем против любого из учеников, – Мастер Афиногенов, казалось, особенно тщательно подбирал слова, чтобы не спровоцировать проявление взрывного характера Магистра.

Савонарола посмотрел на Мастера почти ласково. На его лице зазмеилась улыбка.

– Серьёзно? Взгляните на его лицо и руки. Он весь в царапинах. И одежду. Она порвана.

Мастер Карфаген кашлянул, потом, отвернувшись, поманил Савонаролу.

– Вот. Взгляните, – он закатал рукав куртки, показывая кровоточащий палец и оцарапанное запястье. – Утром меня укусил и поцарапал мой хомяк. – Савонарола молчал. Карфаген продолжил, – и на обеде я зацепился за перила возле будки Администратора. Сто раз жаловался Розмаринову… Моя одежда тоже порвана.

Савонарола молча смотрел на оборванный карман. Улыбка на его губах превратилась в тонкую бесцветную линию.

– Я тоже под подозрением?

Савонарола заложил руки за верёвочный пояс своего одеяния и качнулся на каблуках.

– Ладожская. Подойдите. Я приму во внимание ваш протест. Но вам должно быть известно, что инициировать расследование может группа в составе не менее пяти человек. Я должен услышать их лично. Вы первая. Кто ещё? – он говорил не громко, но его голос перекрыл весь остальной шум в зале.

– Я, – шагнул вперёд дед Егор.

– Мы, – Карна и Руслан кивнули, одновременно сложив руки на груди.

Савонарола усмехнулся.

– Хорошо, есть ещё сомневающиеся в виновности Кристиана Острожского? – сказал Магистр уже обычным голосом.

Кай чувствовал, как холодеют пальцы рук и ног. Кровь отлила от лица. Он переводил взгляд с одного ученика на другого. Глаза девочек гневно сверкали. Парни, встречаясь взглядом с Каем, отступали в тень, отворачивались. Опускали головы. Что это?

Савонарола прохаживался между студентами, заглядывая в пустые лица.

– Наша гордость. Наш особый неофит. Надежда…

Кай вспыхнул. Из темноты шагнул вперёд Марик.

– Желаете присоединиться? – Магистр живо повернулся к Вариводе.