Лидеры – на втором плане, или Самый заурядный учебный год. Книга 1. Лето. Школьный роман

– Скандал будет, если родители с этой новой характеристикой пойдут в суд или в прокуратуру и поднимут ТО… – коротко, слегка, мимолетно, но в то же время многозначительно, подчеркнул директор, – дело. Вот тогда скандал действительно будет.

Наступило тягостное молчание. Мерзкая история, которая произошла в конце апреля, продолжалась. Тогда Ларису Антоновну тоже пригласили в кабинет директора, только в тот раз здесь находилось еще трое очень солидных людей. Из их неловких поначалу речей, перемежавшихся невразумительными «эканьем» и «меканьем», следовало, что с девочкой из ее класса случилось несчастье – страшное для любой женщины, а для девочки-подростка особенно. И виноваты во всем сыновья присутствующих – учащиеся девятых классов соседней, двенадцатой, школы. Ну… понимаете… мальчишки отмечали день рождения одного из друзей… шестнадцать исполнилось… ну, выпили немного лишнего… хоть и шампанское, а в голову слегка стукнуло, на подвиги потянуло… пошли погулять… разгоряченные… а тут девчонка подвернулась… Но тут же «эканье» и «меканье» начали потихоньку сменяться массированным переходом в наступление: кстати, а почему эта девочка находилась на улице в начале одиннадцатого?.. В милиции она сказала, что учила уроки в музыкальной школе – дескать, у нее нет возможности играть дома, а она готовится поступать в музыкальное училище. Но все это сомнительно… А что там за семья? Может, неблагополучная?.. Ну, оно и заметно!.. А как эта девочка учится? Так себе?.. Закономерно!.. А какие-нибудь общественные поручения у нее есть? Ах, отказалась, времени у нее нет… Ясно!.. А родители кто?.. Рабочий класс, так называемый? Ну, и чего тогда ее в какую-то творческую элиту несет?.. Нет-нет, конечно, каждый имеет право, но маловероятно, чтобы ребенок из неблагополучной семьи добился чего-то значительного… Тем более, похоже, что контроля за поведением девочки нет… И вообще создалось впечатление, что все случившееся не особенно тронуло ее родителей (особенно мать орала – мол, сто раз говорили: сиди дома, делом занимайся!), и вряд ли они обратились бы в милицию сами, но вот какие-то пожилые супруги, «Божьи одуванчики», увидевшие с балкона происходящее, позвонили по «02». Хуже всего, что дед оказался ветераном Великой Отечественной войны, полным кавалером ордена Славы – от такого не отмахнешься, настырно набился в свидетели (хотя в подобных случаях бывает как раз наоборот: не отловишь этих самых свидетелей), да еще интересуется, как идет следствие (похоже, не терпится поборнику справедливости в суде выступить), ну, и жена, естественно, активно поддерживает (на балконе сидели же вместе, свежим воздухом дышали… другого времени не нашли). В районном отделе пришли в ужас, узнав, кого задержали: сына сотрудницы горкома партии, сына сотрудника областной прокуратуры, сына начальника торгового треста… Сами понимаете, из каких семей мальчики, – и что их теперь ждет… Да из-за кого? Была бы девочка порядочная… Нехорошо, конечно, поступили, но они все поняли, осознали, раскаялись… Не надо им жизнь портить… Директор, кивая, выразительно смотрел на Ларису Антоновну. Она тоже все поняла – жизнь мальчикам портить не стала…

– Хорошо, я перепишу, – послушно сказала Лариса Антоновна.

– И оценка по поведению… Я так понял, вы сами свидетельства заполняли. Очень хорошо!.. Не надо никому ничего объяснять… И почерк тот же… Там стоит «удовлетворительно». Добавьте к этому «удовлетворительно» еще и «не». Спереди… Поместится?

Лариса Антоновна растерянно смотрела на руководителя. Калинину она считала серенькой по части учебы (как бы там ни расхваливала ее учительница пения) и имеющей проблемы в плане общения с ровесниками. И не особенно переживала бы по поводу ухода из школы именно этой ученицы, тем более, после всех историй. Но… как-то все это…

– Так надо! – жестко сказал директор. – Принесите ее документы. Они ведь сейчас у вас?

– Да… характеристики же еще не все, еще несколько осталось… – выдавила Лариса Антоновна.

«Несколько»… не «осталось несколько», а «написано несколько». Но не скажешь ведь этого! Ладно, она сейчас быстренько это дело исправит.

Она сходила в учительскую, взяла верхнюю папку из меньшей стопки и украдкой взглянула на коллег, словно те могли заподозрить ее в каком-то неблаговидном поступке, но они на нее не смотрели, уносить можно было все, что угодно. Алиса Александровна с видом прилежной ученицы что-то выписывала из новой брошюрки. Городецкий, очевидно, кое-как добил предыдущую характеристику и теперь размышлял над следующей, хотя это не очень требовалось: «сетка» характеристики была разработана директором и практически состояла из сплошных подсказок – только добавляй какие-то моменты, характерные для конкретного ученика.

Она вернулась в кабинет директора и подала руководителю папку. Тот внимательно посмотрел в свидетельство и удовлетворенно кивнул: очевидно, места для двух дополнительных букв хватало. Две буквы были дописаны, и зеленые корочки лежали на директорском столе в раскрытом виде – надо было, чтобы высохла тушь. Директор подал учительнице химии два листка бумаги, и она быстро написала несколько строк на каждом из них. Он просмотрел и подписал оба экземпляра. Лариса Антоновна сходила к секретарю – поставить печать и штамп, положила в «личное дело» Калининой листки с новым вариантом характеристики, разорвала старую, скомкала и выбросила клочки бумаги в мусорную корзину. Директор осторожно потрогал верхушку буквы «н», внимательно осмотрел палец, прикоснулся уже смелее, закрыл документ и отдал его Ларисе Антоновне, молчаливым кивком давая понять, что она свободна. Лариса Антоновна вернулась в учительскую, села за стол, вздохнула, посмотрев на гору папок, и взялась за список, спасаясь от нелюбимой бумажной работы:

«5. Дорохова Ирина («Красивая… И все хорошеет»);

6. Емельянова Виктория;

7. Ерохина Наталья;

8. Ефимова Алла («До чего же все-таки серые личности! Вот сидят все три в классе – и в то же время как будто их нет…»);

9. Земляной Анатолий («Деревня! Как скажет свое «а оно тебе надо?»);

10. Злобин Геннадий («До чего же парню не подходит фамилия! Ему надо было быть каким-нибудь «Рохлиным»);

11. Капралов Валерий («Недобитый…»);

12. Кожевец Людмила («Странно, что с ней до сих пор не случилось того же, что с Калининой»);

13. Коноплева Надежда («Допоется в своем ансамбле!»);

14. Лаврова Юлия;

15. Никитина Вероника;

16. Новикова Анна;

17. Осинкина Татьяна;

18. Панина Тамара («Вот еще один букет серостей!»);

19. Полякова Ольга («А вот эта – не серенькая, к сожалению… Вот кто у Маринки медаль может увести!»);

20. Пономарева Екатерина («Тоже серость»);

21. Разуваева Наталья («Ох, и жучка, хоть и смотрит в глаза преданно!.. Ладно, потерпим, все-таки папа не последний человек в области…»);

22. Рогозин Виктор…»

Подходящих слов для краткого описания этого мальчика не было, поэтому, дойдя до фамилии «Рогозин», Лариса Антоновна ограничилась тем, что мысленно застонала: вот от кого она избавилась бы с преогромным удовольствием!..

– Можно? – робко прозвучало у двери.

Учителя разом обернулись. В учительскую заглянула невысокая худенькая девочка. Обыкновенная девчонка! Выглядит едва на тринадцать. Только выражение бледного лица недетское. Складочка на лбу и горькие морщинки в уголках губ. И, нетипичные для подростка, слишком ранние седые прядки в не очень густых, но чуть волнистых и потому выглядящих более пышными, темных волосах. Вот она! Если бы пришла минут на пятнадцать-двадцать раньше, то успела бы забрать предыдущую характеристику и свидетельство с более приличной оценкой по поведению. Ничего, сама виновата, меньше спать надо…

– Входи, Эля! – приветливо сказал учитель физкультуры. – Как здоровье?

– Нормально в общем-то…

Девочка, неслышно ступая, подошла к столу, за которым сидела Лариса Антоновна.

– Ты за документами? – с готовностью спросила классная. – Надо у секретаря расписаться.

– Я расписалась, – негромко проговорила Эля. – Она к вам отправила.

Лариса Антоновна протянула ей свидетельство об окончании восьмого класса и характеристику. Девочка раскрыла твердые зеленые корочки, пробежала глазами по отметкам. Уголок рта у нее дрогнул: наверное, увидела «неуд» по поведению. Все так же молча Эля положила свидетельство в сумочку и развернула характеристику. Лариса Антоновна помнила написанное от слова до слова:

«Характеристика на ученицу восьмого «Б» класса средней школы №83 Калинину Эльвиру.

В средней школе №83 Эля училась с 1 сентября 1975 года по 15 июня 1983 года. За время учебы проявляла себя не всегда с положительной стороны. Имеет хорошие способности, но училась значительно хуже своих возможностей – на «хорошо» и «удовлетворительно». Поведение неудовлетворительное. Капризная, упрямая, с мнением родителей не считается. Часто отсутствует дома в вечернее время. Школьных кружков и клубов по интересам не посещала. Окончила музыкальную школу по классу фортепиано. По словам учительницы пения, имеет неплохие музыкальные данные, но в школьной самодеятельности не участвовала. Общественной работы не вела. Авторитетом среди одноклассников не пользовалась, друзей в классе нет. Характеристика выдана по месту требования».

Бумага задрожала в маленькой, со вздутыми венами, руке. Морщины на изможденном бледном, хотя и симпатичном, личике стали глубже. Эля положила характеристику в сумочку, застегнула «молнию», посмотрела в глаза бывшей классной и вышла, не попрощавшись с учителями.

Лариса Антоновна вернулась к списку.

«23. Родионов Михаил («Зубрилка. Наверное, из всего бюро самый слабый, оценки действительно трудом зарабатывает»);

24. Сафьянников Алексей («Не парень, а какая-то таблетка болеутоляющая! Смешно смотреть, как он всем и каждому слезы-сопли вытирает. Даже среди девчонок таких уже мало…»);

25. Славгородская Руслана («Ох, и противна же девка!»);

26. Стеблев Андрей («Помощничек мой дорогой!..»);

27. Степанова Арина («Вот еще одна проблема: семья верующих!.. Почему она тоже никуда не ушла? Что ей этот аттестат даст? В институт она все равно не будет поступать… „Арина“… Под старину косят. Иркой назвали бы, не выпендривались бы»);

28. Третьякова Лариса («Вроде не жирная, а неизящная какая-то. Товарищ по несчастью для Маринки… Да-а, тяжелая у девочки ситуация: быть дочерью заместителя начальника и при этом учиться с дочерью этого самого начальника… девочка для битья для Наташи Разуваевой»);

29. Филимонов Юрий («Вот уж у кого язык действительно без костей! И как ему трепаться не надоест?»);

30. Хабаров Валентин («Бледная немочь»);

31. Хватов Андрей («Кажется, Маринка нравится ему…»);