Фамильное древо

– В таком случае, тебя не затруднит в течение ближайшего часа выйти замуж вот с этим букетом? – ничуть не смутившись, поинтересовалась баронесса и протянула мне художественно оформленную связку белых лилий.

Меня затошнило.

– Только если его спрячут в мешок из-под муки, – в тон ей отозвалась я, – и раздадут гостям противогазы. Кому пришло в голову составить букет из лилий?

Кажется, можно было и не спрашивать. Шафер жениха в последние дни поражал всех своей рассеянностью, постоянно забывая о важных мелочах, из которых складывалась традиционная ирейская свадьба. Я подозревала о связи его состояния с тем, что Констант так и не решился сделать Хикари предложение, но стоически молчала, выполняя данное лорду асессору обещание.

Баронесса же найти объяснение странному поведению любовника не могла и оттого сердилась, чисто по-женски подозревая худшее.

– Констант сам не свой, – вздохнула она, опустив взгляд на пахучий букет исключительно траурного вида, и опасливо замолчала, будто лишнее слово могло накликать беду.

Я тоже обошла эту тему – по той же причине.

– Я свяжусь с Его Высочеством, чтобы он приказал доставить правильный букет. Кажется, я видела в королевской оранжерее померанцевый цвет. Тебя не затруднит вернуться к Джоане и сообщить, что все будет в порядке?

– Если уж даже Сестра ее в этом не убедила, что могу сделать я? – безнадежно поинтересовалась великолепная баронесса, но все-таки покорно развернулась и удалилась, унося с собой чрезмерно пахучий букет.

Я поспешила открыть окно и вздохнула с облегчением. Снаружи пахло осенью: влажным камнем и палой листвой. Над водонапорной башней всходило неяркое солнышко – приглушенно-золотистое, как волосы Третьего принца.

Дориана. Дориана Риндвиста ди Ариэни.

Было забавно наконец узнать, как зовут отца моего ребенка, будучи на второй неделе беременности. И еще забавнее оказалась привычка даже сейчас, спустя еще три недели, по-прежнему звать его Третьим: окружающие не понимали, о ком идет речь, если я называла его по имени, и в повседневных разговорах я все так же прибегала к порядковому номеру.

Рино говорил, что я привыкну. А Третий с неизменной тактичностью откликался на все возможные варианты, ничем не выдавая своего отношения к тому или иному обращению, и я невольно стала предпочитать рекомендованное этикетом:

– Ваше Высочество, – окликнула я, дождавшись характерного щелчка сенсоров, – вы сильно заняты?

– Как раз держу жениха за пояс, – невозмутимо отозвался он после небольшой паузы. – Эрдан счел, что сейчас самое время для поспешного бегства через окно, и, кажется, забыл, на каком этаже находится. Как скоро можно будет продемонстрировать ему невесту? Пара минут восторженного ступора была бы очень кстати.

– Я бы предпочла продемонстрировать ей жениха, – тоскливо вздохнула я, но не стала признаваться, что в день своей свадьбы с лордом Альгринн выглядела такой же идиоткой (как, подозреваю, и сам маркиз). – Но могу предложить вам отличный способ отвлечь Эрдана, если вас не затруднит оттаскать за уши лорда Константа ди Эмбера и подробно объяснить ему, чем померанцы и мирт отличаются от лилий.

– А он разве не в особняке Джейгор? – удивленно уточнил Его Высочество.

Я повернулась было к двери, за которой скрылась Хикари, но быстро заставила себя смотреть в окно, умиротворяться и думать о хорошем.

– Нет. Доставил цветы и сразу удалился. Вы не могли бы прислать нормальный букет невесты? На женской половине слезы и паника, я не могу отлучиться.

Разговаривай я с Рино, он непременно уточнил бы, отчего – успокаиваю или участвую? Но это был Третий со всей его неизменной дипломатичностью: аналогичный вопрос наверняка вертелся у него на языке, но так и не прозвучал.

Временами мне не верилось, что он вообще настоящий.

– Разумеется. Я отдам приказ садовнику. А Константу уши надерем чуть позже, сообща.

– Чур, мое – правое! – безапелляционно потребовала я и отключилась.

Оставалось самое сложное: пойти в покои к Джоане и ненароком не присоединиться к слезам и панике на радость язвительному начальству. Отчего-то я чувствовала, что очень к ним близка, хотя до появления у меня уважительной причины оставалось еще несколько недель.

– Проблема с букетом решена, – известила я, закрыв за собой дверь.

– А с бутоньеркой? – нервно спросила тетушка, безостановочно вертя в руках веер. Кажется, она взяла себя в руки в достаточной степени, чтобы подняться к дочери, но о полноценной помощи со сборами речи еще не шло.

– С какой бутоньеркой? – озадачилась я, старательно придерживаясь подобающе ровного тона.

– У отца невесты должна быть бутоньерка! – категорически потребовала леди Джейгор.

Я молча порадовалась, что граф Джейгор, при всей своей внешней сдержанности страшно переживавший за жену и ее драгоценное настроение, не видел ее в этот момент. И, что особенно ценно, ни слова не слышал про бутоньерку.

– Вовсе не обязательно, – осторожно заметила я. – Кроме того, если на свадьбе кто-то, помимо жениха, носит бутоньерку, необходимо проследить, чтобы она была менее яркой и крупной, нежели украшение Эрдана. Мы никак не можем соблюсти это требование, поскольку ри Сайерза никто из нас не видел. Может быть…

– Я думаю, платок с инициалами в нагрудном кармане будет куда уместнее, – пришла мне на помощь Сестра, выглянувшая из гардеробной комнаты. – И, не побоюсь этого слова, практичнее. Свадьба единственной дочери – это так волнительно!

На лице прямолинейной жрицы значилось неописуемое облегчение по поводу того, что свадьба единственной дочери ей не грозила. Я не стала намекать ей, что женить единственного сына – занятие ничуть не спокойнее, и молча последовала за ней.

В гардеробной плакали абсолютно все. Джоана – от переживаний и стресса. Визажистка – из-за испорченного невестой макияжа. Камеристка – из-за помятого платья. Хикари тоже всхлипывала, видимо, просто на общей волне.

При виде нас с Сестрой рыдающая компания притихла и неуверенно переглянулась.

– Джоана, дорогая, умойся, – сдержанно велела я. – Тина, накиньте ей халат поверх платья. Было бы чрезвычайно досадно, если пришлось бы искать мага, способного вывести капли воды с шелковой ткани. А вы, госпожа…

– Ранис, миледи, – быстро опомнилась визажистка, и я ее тотчас вспомнила: это она помогала мне привести себя в порядок после того, как меня вытащили из дома сектантов.

Вот надо же, над жертвой насилия она не рыдала, а над юной невестой – пожалуйста!

– Ранис, – повторила я. – Поправьте макияж леди Хикари. Если не ошибаюсь, он водостойкий, как обычно, и для исправления ситуации будет достаточно пудры.

Визажистка покорно потянулась к своему чемоданчику. Я выдохнула с облегчением и заметила, что Сестра тихо давится смехом.

– Кажется, мне пора на покой, – объяснила она причину своего веселья. – Я их так и не сумела угомонить, будто последнее чутье потеряла!

– М-да? – осторожно переспросила я и, глядя, как она бледнеет на глазах и углубляется в подсчеты, вернулась к прежнему сдержанно-командному тону: – Тина, будьте добры, достаньте Сестре тест на беременность. Если не ошибаюсь, у Джоаны был тайничок в изголовье кровати. Мира… уборная в соседних покоях свободна.

Теперь смехом давилась Хикари. Я мрачно посмотрела на нее, но баронесса, к моему облегчению, ни в какие подсчеты не пустилась – зато немного развлеклась.

Констант примчался в главный столичный Храм в последний момент, когда специально приглашенная из Лиданга жрица уже пропела положенную литанию и к алтарю вынесли огромные золотые весы, куда полагалось сложить обручальные кольца. Из-за опоздания бывший секретарь королевского асессора не успел поприветствовать брачующихся, как должно. Но все уже настолько изнервничались из-за отсутствия шафера, что, кажется, никто, кроме меня, не обратил внимания, что появился он не из главного входа, а откуда-то из внутренних помещений. От объяснений Констант воздержался, без лишних слов вручив жениху и невесте кольца.

Жрица благосклонно кивнула и отошла за алтарь. Эрдан приблизился к весам первым, и чувствительный механизм склонился в сторону чаши с кольцом невесты. Джоана нервно вздрогнула и сложила кольцо жениха на другую чашу.

Весы чуть слышно скрипнули – и, вопреки всякой логике и физике, выровнялись. Жрица стояла в стороне, скромно опустив глаза, и многозначительно улыбалась.

Сестра в подобные моменты отчего-то всегда прибегала к точно такой же гримаске, но сегодня ее – как и сурового лорда асессора – что-то не было видно.

Тетушка, до последнего ожидавшая, что чаша с кольцом невесты перевесит в знак ее несравнимо более высокого положения в обществе, подавилась негодованием и облегченным вздохом одновременно. Дядюшка понятливо подсунул ей платочек.

Потрясенная тишина в зале постепенно заполнялась шепотками, пока Его Высочество не поднялся со своего места рядом со мной и не улыбнулся втрое многозначительнее жрицы.

– Предположу, что мы здесь стали свидетелями того, что перед настоящей любовью все равны, – сказал он, изобразил невероятно высокомерную физиономию и добавил: – Или что у лорда Эрдана впереди большие перспективы, а Равновесие видит куда дальше простых смертных. Как бы то ни было, весы – это добрый знак.

Жрица благосклонно кивнула и продолжила положенную молитву. Я наградила севшего обратно принца удивленным взглядом, заломив бровь, и он виновато пожал плечами.