Мой милый доктор

Факт, что все болезни от нервов – широко известен. Но никто не копает глубже – почему мы становимся нервозными, вспыльчивыми и нетерпимыми. А потому, что рядом с нами нет человека, который бы в любое время смог нас выслушать, понять, пожалеть, дать искренний и добрый совет. Нет любящего нас человека.

В лучшем случае есть любовники, сожители, супруги, живущие в отдельной раковине, как улитка, и пользующиеся вами время от времени.

В худшем случае – вы совершенно одни среди восьми миллиардов песчинок. Если же вам посчастливилось найти в океане сердец свою половинку, ваша душа будет надежно защищена от внешних катаклизмов, а значит, будут здоровы ваши нервы. Здоровы, бодры, терпимы, спокойны и счастливы станете вы сами.

В итоге Сватко решил проверить собственную теорию на практике и лечить людей от проблем на любовном фронте. На двери его частного кабинета появилась табличка «врач – сексопатолог. Конфиденциально».

8. История персонального маскарада. Часть 2

С первой же недели работы он был шокирован длинным списком людей, ждущих его помощи, подавляющим большинством которых являлись женщины.

Засучив рукава, он окунулся в проблемы пациентов, оптимистично решив, что собственные проблемы не скоро его побеспокоят.

Чем глубже он проникался чужими трудностями, тем окончательней приходил к выводу: его «больным» необходимо срочное медикаментозное лечение под наблюдением психиатров со стажем. Его пограничная терапия тут бессильна. Исповеди совращенных обманутых девушек, кидающих многозначительные взгляды на самого доктора; истерики дам в климаксе, которых безумно пугает увядание своего тела; замужние женщины, повергающие врача в ступор своими сексуальными фантазиями.

Изредка на прием заявлялись мужчины и просили подыскать им не слишком любвеобильную партнершу, точно на двери Сватко висела табличка «Брачное агентство».

Романа начали преследовать ночные кошмары, напрочь игнорировавшие снотворные средства, которые доктор уже глотал горстями.

В конце концов, у него зародилось сомнение в правильно выбранной им специализации.

Врачебное терпение лопнуло, когда на прием пришла супружеская пара и после получасового хождения вокруг до около, попросила присутствовать доктора на их сексуальных игрищах. Якобы Роман Эдуардович, такой опытный и рассудительный, сможет на месте указать им ошибки, а еще лучше – сам покажет, что и как.

От подобного предложения руки Романа Эдуардовича непроизвольно потянулись к пресс-папье, которое он с удовольствием запустил бы в горе – супругов.

Во избежание рукоприкладства, рано или поздно имевшего бы место, Сватко сменил специализацию, переехал в новый офис, наработал новую клиентуру, нанял нового секретаря.

Теперь врач – психотерапевт надеялся на более ровные отношения с «больными».

Перед ним встала другая проблема. Его пациенты, опять же в большинстве своем женщины, раскрывались с трудом. Понять первопричину их фобий и комплексов становилось сложнее и сложнее.

Однажды в порыве отчаяния одна из пациенток крикнула доктору. «Вы меня не поймете – вы же мужчина». Эта знаменательная фраза открыла Роману глаза – он должен стать женщиной, оставаясь стопроцентным мужиком.

Мысль о маскараде для блага страждущих помощи именно из женских рук и уст, была неплоха, но практически неосуществима. При высоком росте Сватко, атлетическом телосложении, ступнях сорок четвертого размера и лицом, над которым после бога поработал только резец грубоватого скульптора – превратиться в женщину сложно, если сказать – невозможно.

Хотя администратор Ирина Викторовна была на сей счет противоположного мнения. Она нравоучительно сказала:

– В природе не бывает некрасивых женщин, бывают ленивые. Самое главное – выглядеть совершенно естественно, но для этого нужно много косметики.

С усердием Пигмалиона она принялась ваять из Сватко Галатею.

Парик, объемные очки с дымчатыми стеклами, макияж, свободные костюмы, туфли с круглым носком, чтобы зрительно уменьшить ступни, крем-пудра, от которого пропадала синева с лица. В кабинет – шторы на окна, дававшие сумеречный свет, журчание воды в настольном фонтанчике, скрадывающее грубоватые нотки в голосе доктора, желательно сидячая поза в низком кресле за письменным столом, прячущая рост и габариты Сватко.

На двери нового офиса в другом районе города появилась обновленная табличка – «Римма Эдуардовна Сватко, врач – психотерапевт».

Теперь у пациенток не стало тайн от врача. Они делились с Риммой Эдуардовной самым сокровенным, порой так чувственно передавали свои эротические переживания и так подробно пересказывали физиологические ощущения, что доктору начинало казаться – он влезает в чужую шкуру.

Вскользь намекнув администратору о своих страхах «изменяющегося сознания по половой принадлежности», он тут же пожалел о сказанном. Ирина Викторовна, озарив шефа преданным взглядом, пообещала:

– Пока я рядом, вы всегда будете чувствовать себя мужчиной.

Ее сексуальные провокации, однако, не выходили за рамки приличия и отлично выполняли отведенную им роль. Роман все чаще задумывался – за какие заслуги бог наградил его красивой и умной (обычно несовместимый тандем) помощницей.

Благодаря перевоплощению и вживанию в роль, Сватко приобрел широкую негласную известность, полностью оправдывающую его фамилию. Душа Риммы Эдуардовны накрепко срослась с телом Романа Эдуардовича и до сего момента сложностей не доставляла.

Но нынешняя ситуация пахла жареным.

Ехать на теплоходе с пациенткой в нестабильном психическом состоянии, самому пребывая в маскарадном женском костюме, который в считанные минуты грозит быть разоблаченным при достаточном освещении людьми в холодном рассудке.

Его карьера, человеческое достоинство и самоуважение вернуться в исходную точку, то есть в нулевую. И все из-за того, что он потерял контроль над эмоциями, поддался на слезные уговоры Виалеты, позволил сделать из себя марионетку. Какой он после этого психотерапевт?

Но в ее глазах отражалась такая бездна невыносимой боли и незаслуженного страдания, что он предпочел рискнуть нынешним устойчивым положением.

Он прежде всего человек, а уж потом успешный карьерист.

9. Планы меняются

Тибетский травяной чай дал о себе знать много позже посещения Сватко.

Виалета удивилась и обрадовалась, когда поздним субботним утром поняла, что проспала кряду двенадцать часов.

Крепкий сон как нельзя лучше отразился на ее лице, а впереди имелось еще полдня, чтобы подготовиться к пассивной атаке на Амалию и активному обольщению Александра.

Впрочем, она должна слушаться указаний Риммы Эдуардовны и помнить – всякая инициатива чревата нежелательными последствиями. Оставалось надеяться, что здравый смысл не покинет ее от присутствия Шестопалова.

Приподнятое настроение сопровождало Захарову весь день.

Ближе к вечеру его источник иссяк, уступив место волнению и страху.

А если ее безумная затея провалится, и Александр будет продолжать обхаживание Амалии? Вдруг доктор, такая уверенная и всезнающая в кабинете, не справиться со своей ролью в «непринужденной» обстановке корпоративной гульбы? Вдруг ее начнут высмеивать за мужиковатость, голос, прическу и еще бог знает за что, и она сама станет «психически неустойчива»? Какой из нее тогда советчик?

Возможность неявки Риммы Эдуардовны на «Чехов» не рассматривалась вообще, но ближе к шести часам этот вопрос завис над Виалетой дамокловым мечом. Девушка нервно мерила шагами палубу, не сводя глаз с трапа, как будто крупная женщина, вроде Сватко, могла проскользнуть на корабль незамеченной.

Последний предупредительный гудок разрезал насыщенный влагой воздух над рекой.

Захарова вздрогнула и инстинктивно вцепилась руками в отполированный пассажирами бортик судна – ее попутчица так и не появилась.

Матросы проворно убирали трап, спеша заняться другими насущными делами. Виалета схватила одного из них за рукав:

– Вы можете подождать еще минуту? Моя знакомая опаздывает, но она точно должна прийти.

– Кто должен был прийти, тот пришел, – грубовато буркнул матрос, опахнув девушку стойким запахом перегоревшего алкоголя. – Отпустите, у меня работа. Вы мешаете. Отправлялись бы лучше в каюту, чем болтаться на палубе. Глядишь, ваша пассажирка уже там.

– Да, конечно, – согласилась Виалета и выпустила из рук грубую ткань форменной одежды.

Совет матроса не лишен смысла. Римма Эдуардовна наверняка пришла раньше нее, бродила где-нибудь по кораблю, знакомясь с сегодняшним местом работы и сейчас непременно дожидается ее в каюте. Господи, она зря волновалась.

Каюта, однако, оказалась запертой на ключ, и следов пребывания в ней попутчицы – не нашлось.