На реальных событиях

– Для нашего мира хитрость – это большая привилегия. А в совокупности с отсутствием моральных принципов, она может гарантировать успех.

– О, нет. Я не тщеславен. Порочен, как и все. Чуть более, чуть менее.

– Да, все мы далеки от совершенства, – Киров вспомнил о своем алкоголизме. Чувство вины приходило следом, это отвлекало от сути. – Так что ваша жена?

– Ах, да! – Петр мягко улыбнулся и в его голубых глазах на секунду проскользнула боль того человека, которого теперь заперли где-то внутри, где-то очень глубоко. – Моя жена нашла след девочки по каким-то слухам, разговорам. Я приехал сюда в надежде пообщаться с ней, подготовить. Но вы же знаете, молодые женщины слишком эмоциональны. Психанула девчонка.

– Уехала? – вполне логично, что сначала он назвал это приглашением.

– Только колеса свистели. Сказала, оставайтесь здесь, я сама разберусь. Ну а я женат 20 лет. Как быстро я согласился?

Они еще долго говорили о политике и экономике. Киров не расслаблялся, следил за каждым шагом и жестом своего собеседника. Никаких нервных смешков, напряжения. Этот человек был уверен в себе, купался во внимании. Такое ощущение, что он молчал бесконечно долго и теперь пытается наверстать упущенное, рассказать кому-то о мире, который он бережет внутри себя.

– Извините, я как-то упустил ваше имя, – Иван Васильевич точно помнил, как представился, но этот гражданин пожелал остаться неизвестным.

– Это потому, что я не говорил его. Вячеслав Назарецкий, член РАН и философ, – смешок от осознания, как легко он стал другим человеком. Стоило только взломать пару баз и опубликовать несколько скаченных трактатов. И тот, кто был никем, стал всем. – Не смотрите на меня осуждающе. Я и сам знаю, что общественность думает про философию и ее последователей.

– И что же?

– Бесполезные приживалы. Выдаем очевидные факты за науку. Что там еще говорят? – его чашка была пуста, но он все еще автоматически отпивал из нее.

– Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Вот и все. Хотите быть философом? Да ради Бога! Лишь бы зла не делали.

– А если делать зло, это тоже предназначение? Почему смерть животного в лесу от лап другого животного считают естественной, а человеческий конец называют гибелью? Чем мы лучше?

– Животные убивают, потому что голодные, потому что защищают потомство или территорию…

– Ваш ответ предсказуем, к сожалению. Возьмем для примера, нас с вами. Если сейчас я убью вас, потому что вы на моей территории, будете ли вы считать это жестоким? – Узич увидел смятение в серых глазах сыщика. Безусловно, его соперник был умен и подозревал его. Но не так хитер, чтобы одержать победу. Это против природы. Даже самый сильный заяц не убьет лису. В крови травоядного нет необходимой жестокости. То ли дело нынешняя пленница. – Не отвечайте. Это будет лишним. Не хотели бы вы прогуляться до магазина? У меня в холодильнике совсем пусто.

– Нет, спасибо. Я загляну к вам в другой раз, – Киров встал со стула, тяжело вздохнув. Романтическая посиделка на веранде привела к застуженной пояснице. Теперь он с трудом шевелился, но сдаваться не собирался. Ему было необходимо проверить бумаги на этого философа.

Петр Узич любезно проводил сыщика к выходу и покачал головой. Его надежды не оправдались, этот человек был предсказуем. Правда, в подвале его ждала очень интересная персона. Может быть.

Я все еще лежала там, под досками и пылью. Ждала ли помощи? Да. Не так часто мое разбитое сердце посещает надежда, но Денис Орлов пропитал меня верой в любовь. В сыром подвале мне еще сильнее не хватало его рук, губ. Ловкими движениями этот человек подчинил мое беспутное существо. Я никогда не узнаю, что могло бы случится, если бы я не затеяла эту историю с пленниками. Если бы я простила, а не отомстила, смогла ли бы я быть счастлива? Или если бы я не взяла на борт н? Может тогда? У истории нет сослагательного наклонения. Все происходит здесь и сейчас, в этот момент, в эту минуту.

Тело предательски ныло снова и снова. Я могла перетерпеть любую боль. Несчастное животное, вынужденное бороться со всеми несправедливостями этого мира. Сколько раз я вот так закрывала глаза и терпела.

Мне хотелось осмотреться. Но как в такой темноте увидеть хоть что-то? Можно ли это сделать?

Денис Орлов сидел у компьютера и не находил покоя. Каждая клеточка шептала ему о том, что он нужен Кристине, что он должен помочь ей, но с осторожностью. Его тетя уехала в Краснодар к подруге. Было еще достаточно тепло для прогулок в кофте с длинным рукавом, что он себе и позволил. Ему казалось отличным планом дружба с возможным мучителем. Если войти в круг доверия этого психа, можно как-то узнать, где его суженная. Опоить, накачать наркотой. Что угодно, лишь бы не было поздно.

Петр проходил между высокими полками с большой тележкой и удивлялся тому, что цивилизация в лице супермаркетов достала даже это Богом забытое село. Хотя кого Бог не забыл?

– Он заботится обо всех, – старый мягкий тембр голоса прежнего Узича звучал совсем тихо. После того, как разумом стал управлять Зверь, ему стоило огромных усилий подавать признаки жизни. Он не боролся, не сопротивлялся. Это существо, невидимая сила, которая сделала из него монстра, спасла его никчемную жизнь. Но настоящее значение имело то, что он много лет держал на привязи его, но не мог подавить окончательно. Почему? Странное чувство родства, неодиночества. В любой непонятной ситуации, была ли жизнь к нему добра или сурова, с ним всегда оставался Зверь, который наполнял его сердце бесконечным пониманием. И Узич не мог разорвать эту связь.

– Петя, ты ведешь себя как ребенок, – мужчина не думал о том, кто может услышать его разговор. Он всегда смотрел только внутрь себя, все внешнее можно решить хитростью. – Думаешь, ему было дело до того, что сумасшедшая женщина заперла тебя в катакомбах и издевалась? Думаешь, он бы спас твою жизнь?

– Меня не нужно спасать… К тому же я был там не один, но явно заслужил это, как и другие, – его рука автоматически взяла фасоль в банке и кинула в телегу.

– Опять хватаешь всякую дрянь! – Зверь выкинул железку на витрину с замороженной рыбой. Он не ненавидел все, что может храниться годами, тем более консерванты. Все это было противоестественно, все это привело к пузо над брюками Узича. Пока Зверь был взаперти, он не мог контролировать сложившуюся ситуацию, но теперь не позволит пичкать тело всякой всячиной. Только полезное и питательное. – Ты должен понять, мы с тобой две половины одного целого. По сути, ты заботишься о других, не обращая внимания на себя. Я же наоборот оберегаю нас и не беру в расчет окружающих. Одно без другого невозможно. Но есть простая истина: эгоист сможет выжить, хоть и в одиночестве, а вот твоя сердобольность подведет нас под монастырь…

Из-за угла показался симпатичный молодой человек со светлыми волосами. Цвет его глаз почти не отличался от зрачков, он радушно улыбнулся и ямочки на его щеках показались во всей красе.

– Дядя Слава! Какая встреча! – ему пришлось потрудится, чтобы найти этого невысокого мужчину. Чем ближе он подходил к радушному человеку напротив, тем сильнее приходилось прижимать подбородок к груди. Стоя на ровной площадке, он едва доставал ему до плеча, но что-то внутри Орлова сжалось.

– Добрый день, – губы Петра были абсолютно расслаблены. Он знал, что Денис объявится снова. Сегодня, завтра, в любой другой день. Ромео искал свою возлюбленную и был достаточно находчив, чтобы понять, история о приезде дядюшки несусветный бред, который не стоил внимания. – Хотите присоединиться ко мне за обедом? Я бы с радостью поболтал о нашей общей знакомой.

Парень кивнул, а Узич подумал, что молодое мясо хорошо будет сочетаться с картошкой. Только дурак отказался бы от плоти врага.

Глава 11.

Я не понимала, где сон, где реальность. Сначала мне казалось, что меня вот-вот спасут. Раздались мигалки и лай собак, потом я слышала голоса каких-то мужчин, один казался знакомым, но я не могла сосредоточиться. Все мои мысли были о воде и еде. Вера в то, что Денис способен бросить меня вот так, даже за мои преступления, прошла. Теперь я считала, что этот маньяк явно далек от моего бойфренда. Голова не соображала, все было в хаосе. Сердце, которое почти не билось, начало стучать с такой силой, что я боялась, что оно остановится. Это был он. Я знала это также, как то, что продержусь еще пару дней до голодной смерти.

– Денис… – мой слабый голос не услышала бы даже мышь в соседнем углу, но внутри он раздался таким гулом, что я улыбнулась. Теперь все узнают, где я. Теперь я жертва, никто и не подумает о тех, кто остался в катакомбах. Все обвинения повесят на того, кого поймали с поличным. Проще засадить одного преступника, чем искать повод посадить второго. В России все ненавидят власть и волокиту, которую она влечет за собой.

Орлов дернулся как от легкого разряда электрического тока. Теперь он не сомневался, что Кристина была где-то рядом, и он точно знал, что будет искать ее, не дожидаясь информации от полиции или дядюшки.

– Еще кофе? – Узич не показал блондину, что на самом деле думает об этом рабском напитке. Ему был противен землистый запах этого мещанского пойла, но он держался молодцом. Эти низменные людишки не способны на понимание его нестандартного мышления. Он высшее существо. – Вы почти ничего не съели.

Денис хотел сказать, что ему не лезет кусок в горло, когда он не знает, где его женщина и как она. Как можно спокойно питаться в такой ситуации? Она, возможно, не ела уже несколько дней. Неизвестно, что делает с ней этот маньяк. От вариантов происходящего у Дениса возникло желание напасть на это чудовище. Но он остановился. Нужно осмотреть дом. Она может быть не здесь. Он не должен знать до определенного времени, что этот приятный молодой человек засадит его в тюрьму до самой могилы.

– Боитесь, что я вас отравлю? Это не мой стиль, товарищ. Мне нравится говорить товарищ. Я надсмехаюсь над ушедшей эпохой, и никто не накажет меня за это, – Петр улыбался так, как бы это сделал обычный человек, добродушный прохожий. – А еще мне нравится свежесть этой деревни. Никакого разгула и пьянства. Эдакий французский Прованс с ноткой ностальгии. Вам нехорошо?

Денис чувствовал, как комната начала кружится. Его подташнивало, но он все еще держался на стуле, уговаривая себя, что не мог так легко попасться.

– Вы сказали, что это не ваш стиль…

– Нет, нет. Я говорил об отравлении. А вот усыпить молодого ягненка, пытающегося поймать мудрого льва, это да. Согласись, я мог обойтись с тобой куда хуже. Я очень гуманный человек. Я дам тебе увидеть то, что ты хочешь…

Киров ходил из угла в угол по спальне своего сына. Вся информация об этом философе подтвердилась, но он не верил. Не может быть это правдой. Еще никогда сыщик так не хотел кофе. Раиса постучала и легонько толкнула дверь.

– Ваня, кофе, – ее очки запотели, но эта полноватая женщина и с закрытыми глазами обошла бы каждый угол своего дома. Они с сыном перебрались сюда сразу после развода. Маленький мальчик был беспокойным, но воздух пошел ему на пользу. Андрюша стал лучше спать, особенно, когда в его комнате стены перекрасили в сочный оранжевый цвет. Когда-то хилый и болезненный ребенок стал принимать активное участие во всех спортивных соревнованиях. Раиса считала это своей заслугой, но никогда бы не призналась в этом.

– Откуда ты…

– Твой топот с другого конца города слышен. Да, они завернули дело, но ты же знаешь, что они не правы. А еще ты знаешь, что всегда находишь улики. Рано или поздно. Работай спокойно, – она оставила чашку под виноватым взглядом бывшего мужа. Интересно, хоть когда-то он сможет простить себе свое поведение? Ее мягкий характер изнывал от желания обнять его, поддержать. Он всегда нуждался в ней.

– Ничего нового. Он чист по бумагам. Я намного опаснее его. Ни штрафа, ни административного нарушения. Что же делать? Что делать? – Иван Васильевич всегда был переменчивым и сложным. Секунду назад он отвлекся на жену, а теперь снова ушел в свои мысли. Преступник, вот что его волновало всегда и везде. Подлинная страсть охоты на мировое зло. Раиса знала это и никогда ему не простила.

Мой мучитель не стал скрываться долго. Я увидела Петра сквозь туман, мой воспаленный мозг не воспринимал информацию. Он тащил Дениса вниз по лестнице так, будто это мешок с картошкой, а не живой красивый мужчина, от которого у меня душа уходила в пятки.

Теперь я точно знала, кто закрыл меня здесь и ярость переполняла каждую клеточку моего организма. Этот больной на голову таракан посмел обдурить меня? Я относилась к нему лучше, чем кто бы то ни было на этой чертовой планете и что в ответ? Он просто решил отомстить мне, посмел восстать. Как? Как он обошел такую продуманную систему безопасности? Я же все просчитала, каждую мелочь, любую деталь. Ничего не предвещало беды, он был куда скромнее всех остальных. Вот уж правду говорят: в тихом омуте черти водятся.

– Моя дорогая, – он сиял, я сразу поняла, что это совсем не тот человек, которого я взяла в плен теплым летним вечерком. Это был другой Узич. Самоуверенный, властный. – Как хорошо, что ты проснулась. Голодная? – я хотела наброситься на него, но моих сил не хватало даже на то, чтобы моргнуть. Он поднялся по ступеням к свету и исчез. Я хотела, чтобы Денис открыл глаза. Как же я этого хотела! Но он не шевелился.

Петр вернулся через пару минут с подносом в руках. На его круглом лице была легкая улыбка словно это воскресный пикник в парке Горького. Я лежала на холодном полу, покрытая занозами от неотесанных половиц. Запах стоял еще тот, туалета для меня предусмотрено не было.

– Я прошу прощения за условия, в которых вынужден тебя содержать. Обещаю все исправить, но для этого ты должна хорошо вести себя, понимаешь? – как он посмел тронуть Дениса, запереть меня? Как только я освобожусь, быстро покажу ему, кто в доме хозяин. Он смотрел на меня внимательно с улыбкой на лице. – Злишься? Это хорошо. Потому что мне абсолютно все равно на чувственную сторону твоей натуры. Я хочу познакомиться с тобой настоящей. Ты же не просто так заточила нас всех там, правда? Тебе понравилась власть.