Лавандовый раф, 80% арабики

Мы помолчали. Я ненавидела неловкие паузы, и обычно прерывала их бесполезной болтовней. Но сегодня этого не произошло. Я гладила деревянное изображение Перуна и думала, не будет ли кощунством соорудить что-то подобное на вечеринке.

– Приходи ко мне.

– Не могу, завтра мероприятие.

– Когда тебе это мешало? – он усмехнулся и был прав. – У тебя кто-то появился?

– В смысле?

– В смысле парень, мужик какой-нибудь. Ты ведешь себя странно.

– Это мне говорит человек, у которого до сих пор в друзьях бывшая возлюбленная.

Он бросил трубку. Да, я ударила в то место, где когда-то болело, но эта история высасывала из меня кровь столько времени…

Её звали Роза. Мерзкое имя, от которого я была без ума в детстве. В ней сочеталось всё, что мы с Артуром так отчаянно призирали в женщинах: плохо прокрашенные в блондинку волосы, откровенные безвкусные наряды, слишком неаккуратный и плотный макияж. Она была идеалом несовершенства в глазах моего друга, и он влюбился в неё как мальчишка. Парадоксально, однако они провели юность рука об руку, слишком нежные для кавказского пейзажа и, тем не менее напрямую с ним связанного.

В первый раз я увидела её у него в друзьях, как только мы начали общаться. Сама история настигла меня куда позже, мы уже хорошо друг друга знали. Роза была сестрой лучшего друга Артура и соседкой. Они начали дружить подростками, потом встречаться, потом планировать свадьбу. Всё складывалось идеально, но в последний момент Цветочек сбежал из рук моего возлюбленного без объяснения причин. Я думаю, она испугалась.

Возобновили своё общение они не скоро, но ещё до знакомства со мной. Роза была замужем за их общим знакомым, жила всё в том же кавказском городишке, где ей так и не простили побег в столицу.

Я её ненавидела. Помимо личных причин, во мне буйствовало раздражение к женщинам, обожающим пошлые шутки и яркий карандаш для губ под увлажняющий бальзам. Она была “своим парнем”, пила пиво и рыгала на видео с мужем. У меня это вызывало отвращение.

Но Артур упорно не хотел избавляться от её присутствия в своей жизни, пусть и номинального. “Я всегда буду тепло к ней относиться,” – так он говорил. Подчёркивал, что они не общаются. В своё время я провела долгие часы перерывая его аккаунты, везде была в друзьях “прекрасная” Роза.

После своего неудачного признания я долго думала о ней, о женщине, которую любил человек, которого любила я. Любил так сильно, что прощал ей всё, что она с ним сделала. А мне он не мог перезвонить после ссоры. Я хотела быть как она, чтобы он хотел быть рядом. Я призирала своё происхождение, свою юность, свои устои. Всё то, что мешало мне найти его подростком и не сделать так, как она.

Это продолжалось слишком долго, это отравляло меня. В какой-то момент я вышла из её страницы и пообещала себе, не заходить снова. С меня было достаточно этого унизительного сравнения и гонки, которую я вела самостоятельно, которая ни к чему меня не привела бы.

А на этой недели я по-другому взглянула на Артура. Мужчина, не способный пустить в свою жизнь девушку, боящийся взять на себя ответственность за кого-то, заводящий подружек, чтобы не завести семью. Он бежал от себя, от меня, от жизни. Да, он не любил меня. Я была ему не нужна. Точнее так: я ему не мешала. Однако даже к этому начинаешь привыкать. Я давно стала его единственным соратником, а теперь он лишался меня и понимал это.

Но мне было безразлично. Я устала, я жаждала свободы. Я хотела быть по-настоящему любимой. Я истосковалась по тому, чего у меня никогда не было: по мужчине, который будет разделять меня с жестоким миром, который будет касаться меня с желанием, с теплом. Подобие близости перестало меня устраивать. Я выключила свет и погрузилась в самый сладкий сон.

Мероприятие в субботу обещало мне десяток утерянных навсегда нервных клеток и отличную порцию драйва. Организатор всегда приходит до начала мероприятия. Вы не гость, ваша задача – тотальный контроль. Поскольку клиент был “особенно важный”, вывели почти весь наш отдел. Я отвечала за концертную программу. Это уже сложившаяся традиция. В своём лавандовом платье и белых босоножках я чувствовала себя феей, никак не меньше.

Всё складывалось тихо, мирно. Гости прибыли в нужном количестве, порционно. Зона “Welcome” была принята на ура, группа на разогреве вызывала улыбку. Я пожинала плоды и радовалась организованному концертному директору популярной звезды.

Пришло СМС. Артур спрашивал, когда я закончу. Мне хотелось ответить “никогда”, но следом он написал, что записался к врачу. Он же, в конце концов, не ребенок. Пусть сам справляется со своими проблемами. Но раздражение, которое я испытывала сменилось воспоминанием о нашей дружбе, о том, как он приносил мне лекарства, когда я болела, о том, что я утратила иллюзии о нашем будущем, но он так и остался моим лучшим другом. Мы договорились встретиться в воскресенье у больницы, она располагалась примерно между нашими домами. Он совместного завтрака я отказалась под предлогом желанного сна.

Мероприятие набирало обороты. После учтивой речи генерального директора и его скорого отъезда, сотрудники позволили себе накинуться на фуршетный стол с горячительными напитками. Богат ты или не очень, но в человеке желание халявы часто превышает обязанности собственной роли. Ещё через час я выпустила первого хедлайнера, музыканта, чьё имя лично я узнала из сметы. Пожелание заказчика. Странный парень с татуировками на лице и настолько посредственными текстами, что я перестала слушать со второй фразы. Но людям нравилось.

Мне стало скучно куда быстрее, чем я ожидала. Большинству людей кажется, что, работая организатором, ты собираешь сливки любой отрасли. Эдакая деловуха на шпильках в дорогом платье, которая раздаёт указания, а в перерывах принимает горячие поцелуи руки довольных заказчиков. На самом же деле, редкое мероприятие позволяет одеваться с лоском. Чаще всего на тебе самая удобная обувь и одежда. Ты мобильна и заменяешь сразу всех, любого сотрудника от уборщицы до ведущего. Человек-оркестр, который вовсе не получает миллионы, по крайней мере крайне редко.

Моё чудесное платье осталось без внимания. Все развлекались и знакомились спустя годы работы, а я с тоской смотрела по сторонам. Программа отлажена, но уйти нельзя.

И тут у входа я заметила Катю и Валю, двух попугайчиков-неразлучников. Они брали друг у друга то, что я планировала получить из семейной жизни. Понимание, доверие, безусловная опора. Женщины ведь в своих привязанностях куда постояннее мужчин. Правило “парни уходят, подруги остаются” пестрило подростковым максимализмом. Но они были счастливы, а это главное. Девушки быстро метнулись к праздничному столу, что я считала не дозволительным и скрылись в неизвестном направление.

– Какая няшка, – упитый придурок килограмм в 120 трясся возле меня как обеспокоенный холодец. – Скучаешь?

Боже мой! Ну на что рассчитывают эти “Казановы”? Кто вообще может повестись кто-то на такой сомнительный подкат.

В воскресенье я еле заставила себя подняться с кровати. Ноги гудели, голова отказывалась работать. Но я дала слово, поэтому натянула шорты и уютную футболку размера XXXL с черепами. Мы встретились у кофейни. Обеспокоенное лицо Артура вызвало у меня целый шквал былых эмоций. Я обняла его без мечтаний о большем и поцеловала в заросшею щеку.

– Ты должен мне завтрак.

Он нервно улыбнулся, но всё-таки прибодрился. Мы съели по сэндвичу, напились кофе и радостно поплелись в сторону больницы под уже безобидную болтовню. Электронная очередь избавляла от ожиданий, но хлорированный воздух нагонял тоску даже на меня. Частная клиника, которую Артур мог себе позволить, мало чем отличалась от поликлиники. Я расположилась в жутко неудобном кресле в коридоре с книгой и перекрестила своего друга. Я была уверена, врач пропишет ему какое-нибудь железо и здоровое питание. Всё обещало мне решиться быстро, мы купили билеты в кино на 12.

Но время шло, Артур ходил из одного кабинета в другой вместе с врачом и меня это начало наводить на мысль, что они понятия не имеют, что делать с пациентом. Нервозность нарастала, я перестала следить за повествованием. Точнее так: я пыталась заставить себя не думать, но мысли как лихие казаки срубали своими шашками хрупкие конструкции сюжета. Мы опаздывали в кино.

– Пошли? – Артур появился передо мной неожиданно и его спокойное лицо вывело меня из себя. Я знала, что случилось что-то ужасное. Я позволила ему молчать всю дорогу до кинотеатра, потому что не знала, готова ли услышать то, что итак понимала.

Дело обстояло куда серьезнее, чем думала я, чем думал он. Мне не нужны конкретные термины, я чувствовала кожей его тяжёлые раздумья и точно знала, что хорошего мало. Мы посмотрели фильм молча, впервые за всю историю нашего знакомства. И почти не говорили, пока шли до его дома.

Только когда тяжёлая дверь закрылась, я почувствовала удушающее отчаяние. Повернувшись к его серьёзному лицу, я потребовала ответа. Он улыбнулся и посыпал на меня терминами, определениями. Я ничего не понимала, но вычленяла то, что было для меня понятно. “Нужно подтвердить анализами”, “врач уверен на 100%, что это лечится”, “тяжёлая реабилитация”. Его голос был таким далёким и трудным, что мне захотелось сбежать по лестнице и вдохнуть свежего воздуха.

– Значит будем лечиться, – я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. – Ничего страшного. Все чем-то болеют. Будем ходить на курс, я поживу у тебя, чтобы последить за тобой. Всё наладится.

Его руки обняли меня сзади. Я разрыдалась.

Глава 7.

Самое ужасное, самое прекрасное, что какой бы трагедией не наградила вас судьба, жизнь продолжается.

Я вышла на работу, подавленная и развалившаяся. Но Марина становилась всё круглее, Лида заезжала на обед отдохнувшая, и я гнала от себя мысли о том, что Артур может быть со мной совсем недолго. Через неделю после его визита к врачу диагноз подтвердился. Лечение прописали сложное, но доступное, тем более деньги на всё это были. Его мать не соизволила приехать, как и все его родственники. Я не спрашивала об этом.

Процедуры в центре реабилитации были для нас поводом повидаться и поговорить. Я много шутила, кормила его сладостями и рассказывала про неурядицы на работе. Он внимательно слушал, думаю, даже вникал. Никому не хочется думать о худшем, тем более, когда это самое худшее смотрит тебе в лицо.

Осень подкралась незаметно, но уверенно. Я проводила с Артуром всё свободное время за исключением нескольких вечером, когда подружки атаковали меня со всех фронтов. К моему удивлению, он не противился моему присутствию, выделил мне полку для вещей и шкафчик в ванной. После долгих и мучительных процедур он спал крепко, а я смотрела за всем, что происходит в его доме. Потом он отходил, бодрился, работал за компом, пока я читала бесконечные книги. Мы собирали у себя друзей. Вера с Коленькой, которые переживали второй медовый месяц в своих попытках к примирению. Я в это не верила, но и не комментировала. Думаю, Вера слишком хорошо меня знала, чтобы сомневаться в моём мнении. Марина с мужем и Лида со Стасиком. Один поглаживал живот жены с любовью, второй скучал с отрешённым лицом. Мы обсуждали своих гостей как только закрывалась дверь. Я моём идеальном плане семейная жизнь выглядела именно так, но я больше не чувствовала разочарования от того, что это просто фантазии. Я переболела или мне так казалось.

В один из вечеров после процедур Артур еле ходил, так слаб он был. Врач отмечал положительную динамику и говорил, что страдать осталось недолго. Я ему верила.

Это был первый раз, когда мой друг взбунтовался. Душ был его обязательной процедурой, но сейчас слабость брала вверх. Я пыталась убедить его, что вполне себе могу помыть его без сексуальных подтекстов. Даже предлагала ленту на глаза. Но он твердо отрицал всякую возможность, и я знала, что в упрямстве этот человек не уступит ни одному ослу. Я уложила его в кровать, переодев с закрытыми глазами. Он смеялся. Когда я подоткнула под ним одеяло, он взял меня за руку.

– Не думай, что я никогда не представлял наш с тобой брак, – он обводил контуры на моей ладони. – Ты будешь хорошей женой, поверь мне, очень хорошей. Мы бы с тобой ладили… В домике у моря с панорамными окнами. Всё как ты хотела. Сидели бы вечерами каждый за своей книгой и чувствовали ступнями волны. Я бы дал тебе завести всех зверей.

– И даже морскую свинку? – я улыбнулась.

– Ага, даже эту пушистые крысу, – он устало закрыл глаза. – Если бы я только мог выбирать… Я бы обязательно тебя полюбил.

Я вышла из его спальни уверенная, что это правда.

Не знаю, о чём думала я, о чём думал он. Мне не казалась необычной наша совместная жизнь и будущее меня не интересовало. Всё больше и больше я обустраивалась в его квартире, привыкала к его присутствию и ежедневным разговорам по душам. Кто-то сказал, что нужны века, чтобы привыкнуть к одиночеству, но отвыкаешь от него за один день.

Толи я изначально парное создание, толи слишком долго была одна, но наличие мужчины, пусть и не в полном объеме меня успокоило. Понемногу Артур оправился. Процедуры стали редкими и щадящими. Он переехал на диван, предоставив мне спальню.

И вот в первую субботу октября я согласилась пересмотреть самый ужасающе скучный фильм за всю историю. “Асса”. Ещё на начальных титрах меня начало клонить в сон и к первой песне я уснула. Видимо, он тоже не так уж сильно любил эту картину, потому что утром я проснулась на его плече. Мы проспали в обнимку всю ночь, хотя он говорил, что не в состоянии делать это. Я закрыла глаза и погрузилась в дремоту. Второе моё пробуждение случилось, когда солнце уже вовсю било в окно, а Артур пытался аккуратно выбраться из-под моих щупальцев.

– Доброе утро, – он пробурчал что-то под нос, я сразу почувствовала, как ему не комфортно. Почему-то это меня разозлило.