Марина М. в поиске счастья

– Нормально, – девушка смотрела куда-то в окно, внутренне силясь, чтобы не расплакаться.

– Болит? – не отставала я.

– Да, но меня обкололи обезболивающим, и я очень хочу спать.

– Конечно, мы понимаем, – кивала головой я.

– Ни черта вы не понимаете, – грузно вздохнула Света и посмотрела на нас. – Я потеряла нашего с Игорем ребенка. Ребенка! Что может быть хуже?

– Сдашь все анализы, проверишься и забеременеешь ещё раз, – пожала плечами Роза будто мы говорим о пустяках. – С многими это случается, ты не первая и не последняя, кто теряет ребенка преждевременно.

– Да чтобы ты понимала! – из последних сил взорвалась Света. – Ты не любишь детей, ты тысячу раз это говорила. Ты даже представить не можешь, какого мне! Я истекала кровью, а у моего ребенка до последнего билось сердечко! До последнего! Даже когда меня врачи решили чистить!

И Света снова разревелась, умоляя нас сквозь слезы, чтобы мы ушли. Я мимикой старалась задать Розе тумаков, мол – чего она такое говорит? На что подруга закатила глаза к потолку и безучастно развела руками. Мы на время замолчали, прислушиваясь к душераздирающим всхлипам Светы.

– Девочки! – решила я призвать к вниманию подруг. – Света, я, конечно, не могу тебя понять и всех чувств, что ты испытываешь, но ты не права. Роза знает, что такое потерять ребенка. Очень хорошо знает!

Света уже не плакала, а только вытирала руками лицо от слез. В палате наступила звенящая тишина.

– Не надо, – одними губами прошептала Роза.

– Надо! – посмотрела я на подругу умоляюще. – Пожалуйста, расскажи Свете то, что рассказывала мне про свою первую школьную любовь и беременность.

– Беременность? – Света с ужасом посмотрела на Розу и слегка привстала с подушек.

– Да, – отчаянно ответила я. – Вам есть о чем поговорить. Роза когда-то испытала то же чувство потери, что и ты. Вам обоим необходимо поделиться этим друг с другом.

– Ладно, – качнулась на стуле Роза и посмотрела на меня уничтожающе, как бы говоря, что я не умею держать язык за зубами. И медленно перешла к рассказу о том, как влюбилась, как переспала и забеременела, и как узнала, что она была всего лишь частью спора его друзей.

Света весь рассказ сочувственно кивала головой, где-то вздрагивала, прикрывала рот ладонью, а в конце рассказа разревелась. На свежие раны история подействовала слишком проникновенно. Так что я сама заплакала, и даже всегда стойкая Роза смахнула рукой одиноко скатившуюся слезинку. Так глыба льда, разделявшая нас и Свету, разлетелась на миллион маленьких осколков. И Света, которая прежде не хотела никому ничего говорить и никого видеть, поделилась с нами всеми своими переживаниями и в подробностях рассказала о случившемся.

Мы сидели у неё так долго, что 1000-рублевая бумажка в кармане медсестры перестала действовать, нас попросили на выход. Мы с Розой по очереди обнимали Свету и желали ей скорейшего выздоровления. Она нам с благодарностью улыбалась. По её уставшему лицу было заметно, что она всё же немного оправилась от потери, и всё непременно изменится в лучшую сторону.  Друзья ведь для того и нужны, чтобы в трудную минуту не пройти мимо.

Для Светы рассказ Розы послужил уроком, что не стоит судить людей по их напускному виду – может там куда более серьезная история, чем кажется с первого взгляда. Роза же любила всегда говорить то, что думает, и сегодняшний урок для неё послужил… дайте, подумать… ничем. Она считала, что у кого-то слишком длинный язык. А у неё всё в порядке. В общем, у каждого из нас свои недостатки.

Что же касается меня, то проезжая станцию за станцией по своей фиолетовой ветке метро, я разглядывала людей в вагоне и думала, что у каждого из них за плечами свой груз – своя история. И может быть у меня с моим Андреем – это ещё не апокалипсис? Кто-то теряет детей, мужей и жен, попадает в аварии, авиакатастрофы, кому-то ставят диагноз рак или ещё чего похуже, и человек не хочет жить, а кто-то просто спивается, потому что упал на самое одно и оттуда уже не выкарабкаться. А я? У меня все живы и здоровы, есть крыша над головой и относительно спокойная работа. Мне грех жаловаться. Мне не на что жаловаться. В моей жизни разыгралась любовная драма. Но кто этим хоть раз не страдал?

«Переживу!» – решила я. Не вызывать же на дуэль неизвестную мне Анну и не стреляться на счет «три»?! От любви умирают только дураки, у которых крыша поехала. А я – мудрая женщина. Правда, эту «мудрую» иногда будоражит ворох неподвластных чувств. Но я переживу! Куплю пару плиток молочного шоколада, песочные корзиночки с джемом и масляным кремом и, наверное, ещё торт-мороженое, включу какую-нибудь комедию без намека на любовь, подотру бумажным платочком слезы и как-нибудь да переживу. Обязательно, переживу!

Глава 16. Не может быть!

Ко мне он кинулся на грудь;

Но в горло я успел воткнуть

И там два раза повернуть

Мое оружье…

«Мцыри» М.Ю. Лермонтов

Согласно старинному правилу викингов, то, что ты не можешь удержать, не твоё. 

Джон Апдайк. "Гертруда и Клавдий»

Ни про Андрея, ни про «заинтересованных» лиц я за всю неделю так ничего и не выяснила. Никаких прослушек, видеозаписей и наблюдательных особ я не заметила у своего рабочего стола. Поговорила со всеми коллегами о работе, планах на следующий номер и обычной житейской ерунде, но всё по нулям. Каждый был чист. Рекламы у менеджеров по рекламе было мало, но достаточно, макеты своевременно готовились дизайнерами, статьи писались.

Кажется, дела шли не так плохо. Только вот Александр Григорьевич ходил мрачнее тучи, подтягивал живот вечно сползающим ремнем и нервно жевал губы. Я боялась только одного, что нас закроют и я больше не смогу оплачивать ипотеку.

После вышедших статей про моду в TATLER и «Светском сплетнике», меня больше никуда не приглашали. На мои отправленные е-мейлы уже как месяц никто не отвечал, но я не огорчалась – жизнь так била ключом и была переполнена сплошь разными событиями, что я не успевала работать дополнительно. Особенно после того, как какие-то заинтересованные лица, по словам главного редактора, настойчиво запретили мне заниматься этим на работе.

Об Андрее я пыталась не думать. Но это чертовски сложно, особенно, когда днем и вечером приходят скучающие смс-ки, наполненные теплом и лаской. Я старалась отвечать сухо и отстраненно, ни о чем не спрашивала. И прежде, чем расстаться, хотела посмотреть ему в глаза. Уж я-то пойму врет или нет. В таких моментах следует полагаться на сердце и врожденную интуицию – они точно подскажут. Может, слова и лгут, но сердце – оно видит насквозь.

Вечером в пятницу, после рабочего дня, я глубоко вздохнула, вынула синий подарочный пакет из-под стола, и, повесив на плечо сумку, вышла из здания. Мне предстоял далекий путь в Одинцово. У моего папы сегодня был день рождения, и я не могла не приехать. В подарок приготовила рубашку-поло папиного любимого синего цвета и заказала в Интернете какой-то военный значок ракетных войск и артиллерии. Я в этом не разбиралась, зато папа значки коллекционировал в память о своем военном прошлом.

После плотного праздничного ужина в кругу семьи (если можно так сказать о мачехе Нине и сводном брате Матвее), мы вышли с папой на балкон поговорить. Отец глубоко затянулся сигаретой, после чего задал обычный вопрос:

– Как ты, дочка?

– Бывало и получше, – пожала плечами я. Не умела врать, особенно, папе, который знал меня как облупленную.

– Что-то не так на работе? Или на любовном фронте? – спросил он, пуская струю дыма в открытое окно.

– И на работе всё туманно, и в любви не лучше.

– Ну, на работе, всё решает босс. И иногда, дочка, лучше отсидеться в кустах, чем идти на передовую. С начальником на одной ноге нельзя быть, если ты сам не начальник. А в любви… – папа сощурился и посмотрел задумчиво куда-то вдаль. – Знаешь, когда ты встретишь человека всей твоей жизни, ты это поймешь.

– Пап, – протянула я и поежилась от влетевшего в окно ветра. – А если я встретила человека всей своей жизни, а он меня обманывает, значит…

– Значит, это не твой человек, – перебил папа и посмотрел на меня по-доброму, потом затушил сигарету и прижал к себе. – Всё доченька обязательно наладится, нужно только уметь ждать.

Мне больше всего хотелось верить словам папы и ни о чем не думать. Позволить себе расслабиться и укатить от всех проблем куда-нибудь далеко, потеряться среди лесов Забайкалья. Нет, лучше на Тибет отправиться, на поиски гармонии по учениям Далай-Ламы. Главное, чтобы сердце не разбили вдребезги.

На следующий день мы, как и планировали, приехали с Розой к Свете. Конечно, Роза настаивала на клубе или хотя бы ресторане. Но Света отказалась. Понятное, дело! Она была после больницы и не совсем ещё оправилась от потери ребенка.

Роза внесла на кухню два пакета и торжественно поставила на стол.

– Будем пить кофе с зефирками, – я разбирала пакеты, перечисляя содержимое. Настоящие девичьи пижамные посиделки, с разговорами до глубокой ночи. – Йогурт, творог, сливки, киви. Это для чего? – спросила я у Розы.

– Приготовим кофейно-творожный десерт, пальчики оближите, – подмигнула нам Роза, намыливая руки над раковинной.

– А там что? – поинтересовалась Света, указывая на бумажный пакет с логотипов одного из ресторанов.

– Это твой любимый буррито, – довольно улыбнулась Роза. – Хоть едой раны душевные не залечить, но любимые вкусности всё же иногда дают нам секундную передышку.

И пока мы под строгим контролем Розы подготавливали ингредиенты для кофейно-творожного десерта, я не выдержала и поделилась с девочками историей, случившейся со мной в офисе строительной компании. Про то, как узнала об Английской Ривьере, загадочной Анне, с которой отдыхал Андрей, и что об этом думают его коллеги.

– Не может быть! – воскликнула Света, перемешивая венчиком сладкую массу. – Вы на открытие аптеки смотрелись такими влюбленными и счастливыми.