Марина М. в поиске счастья

– Я ничего не понимаю, девочки, – изливала я душу, нарезая тонкими ломтиками киви. – Его эмоции, когда мы наедине, его глаза и язык тела говорят мне о любви, а факты доказывают обратное. Как это понимать?

– Он, может, и любит тебя, но мужчины полигамны, не стоит забывать об этом, – подбрасывала Роза дров в костёр из моих нервов. – Мариночка, с такими, как твой Андрей, надо либо иметь просто секс и не рассчитывать на что-то большее. Либо быть из его общества и вести строго распланированную тактику. Но ты проигрываешь по всем фронтам.

– Я знаю, – умоляюще посмотрела на подругу. – Ты уже тысячу раз об этом говорила. Андрей пишет ласковые смс-ки, а я предпочитаю  выяснить всё при встрече. Я не смогу жить, зная, что он встречается с…

– Я обвинила в потере ребенка Игоря, наорала на него, и мы больше не живем вместе, – тихо сообщила Света.

– Не может быть! – повторила я слова Светы, произнесенные несколько минут назад. – Вы с Игорем расстались? – у меня не укладывалась информация в голове. А ведь я заметила, что в ванной нет геля для бритья и ещё кучу мужской ерунды. Но не придала этому значению.

– А я занялась сексом на столе с новеньким подчиненным после закрытия аптеки, – выложила без всяких эмоций Роза, опуская у кофейника пресс. – В общем, секс был отвратительный. Он не знал, куда сунуть, а в завершении сказал, что обручен с какой-то там Настей, и готов послать ее ко всем чертям, а со мной быть до конца жизни.

– И кто из нас выиграл? – развела я руками и посмотрела на девочек. Мы переглянулись друг на друга и прыснули от смеха. И от этого нам всем вдруг стало легче. С каждой новой волной смеха приходила свобода и раскрепощенность. Какими же становятся проблемы нелепыми, а все катастрофические ситуации – разрешимыми, стоит только хорошенько над ними посмеяться.

Знаете, один человек мне сказал – чем больше город, тем меньше тебя. И может быть поэтому в крупных мегаполисах стали в последнее время так популярны психоаналитики – там каждый играет в свою игру на выживание, вгоняя себя периодически в депрессию. Но если у тебя есть друзья, то никакой психолог не нужен. Лучшие друзья и без Фрейда и его последователей разберут твои проблемы по полочкам и направят на путь истинный.

В общем, мы наелись с девочками сладостей столько, что можно не вылезать из спортзала всю следующую неделю. Выпили две бутылки вина с Розой и прилично захмелели. Свете пить нельзя было по медицинским показаниям. Долго вспоминали всякие истории и только около трех часов ночи, в сотый раз надорвав животы от смеха, забылись приятным сном.

Мы проснулись около 12 дня. А точнее, нас разбудил звонок в дверь. К всеобщему послепохмельному удивлению – это был Игорь. Он стоял на пороге побритый, причесанный и приодетый в выходную рубашку с огромным букетом красных роз. Света его встретила растрепанная, не выспавшаяся, с помятым лицом, в халате, запачканным вчерашним буррито.

– У тебя Роза? – спросил Игорь с порога и метнул взгляд на лакированные полусапожки на высоченном каблуке.

– Да, и Марина.

– Это хорошо, – поджал губы мужчина и протянул Свете цветы механически будто робот. – Значит, уже выздоравливаешь?

– Да, у меня всё хорошо.

– Вот и славненько! Ну, выздоравливай дальше, – сказал со злостью и досадой Игорь. Он то думал, что Света одна, места себе не находит, как не находил в квартире друга, у которого временно остановился, а оказалось, что у Светы жизнь лучше, чем у него. Это он всю ночь не спал и думал, что будет с ними дальше. А Света развлекалась с подругами. В общем, обида взяла верх над здравым рассудком.

– У тебя всё будет хорошо. Непременно. А я дурак, каких ещё поискать, – разочарованно замотал головой Игорь, быстро развернулся и пошёл вызывать лифт.

– Игорь, Игорь! – закричала ему в след Света и попыталась остановить. – Не уходи, постой.

Лифт не успел уехать с девятого этажа и двери тут же открылись, Игорь зашёл внутрь и, ничего не говоря, нажал на кнопку. Света кинулась к любимым тапочкам, которые от старости разошлись по швам и были похожи на мякиш, и побежала вслед за своей любовью. Единственный лифт опускался вниз. Света знала, что если не сейчас, то потом будет поздно. Пока она будет вызывать лифт обратно, Игорь выйдет во двор, сядет в машину и уедет. Гордость его будет задета и воздвигнута на самый высокий пьедестал, на который Света даже с альпинистским снаряжением не заберется. Поэтому девушка побежала по лестнице, сломя голову.

Где-то в районе шестого этажа она услышала, как лифт остановился на первом, открылся и закрылся, а потом запищали двери домофона. Светка рванула на общий балкон, чтобы окликнуть Игоря сверху, но тапочек, служивший ей верой и правдой, в конце концов, разорвался по шву, нога выскользнула и неудачно зацепилась за порог балконной двери. С грохотом Света приземлилась коленками на голый бетон, рассадив себе ногу и издав дикий крик боли на весь район. Игорь сразу понял, что там наверху Света, и сердце его оборвалось. Он коршуном метнулся обратно в подъезд. Игорь бы не пережил, если бы с его любимой еще что-нибудь случилось.

Вчера ночью мы Свете залечили отчасти душевные раны, но надрывы на сердце не залечишь сладкими посиделками лучших подруг. Любовь лечится только любовью. Поэтому Света плакала не от боли на содранной коленки, подвернутой ноге и легкого сокращения внизу живота, а от навалившейся черной полосы. И хотя она знала, что всё будет хорошо. Но пореветь навзрыд – хороший способ выплеснуть эмоции.

Игорь проверял каждый этаж, пока не обнаружил Свету. Осмотрел её с ног до головы, потом сжал в объятиях и долго раскачивал, как ребенка, сидя на полу, поглаживал волосы и целовал в лоб. Называл её своей девочкой, которую он, дурак, никогда в жизни не бросит и не причинит боль.

Ретировались мы с Розой из Светкиной квартиры, как удирающий от жены любовник: бесшумно собирали вещи и кивали понимающе головами. Какой-либо помощи от нас не требовалось. Любимый человек – универсальное средство от всех душевных ран.

Роза меня высадила у станции метро  “Комсомольская”. Слишком далеко я живу, чтобы везти до подъезда.

И как только я осталась одна, то почувствовала прежнюю боль. Я – одиночка с любовной дыркой в душе с размером в кратер. Боль притупляется на время, но стоит мне только вспомнить лицо Андрея, его руки, объятия, голос – всё внутри сжимается, и я прихожу в панический страх. Неужели он не со мной и никогда не будет моим?

Нас учат быть оптимистами и смотреть на жизнь под углом с нетленной надписью «всё будет хорошо!». Да, хорошо бы! Если бы не замечать реальность. И верь или не верь в чудо, ты всё равно ударяешься о свирепую правду жизни. Может, проще быть циником, не боясь, говорить всё, что думаешь, и в голос высмеивать слабости, личное мнение и несовершенство поступков? Принимать жизнь такой, какая она есть. С её драмами, неудачами и кораблекрушениями. Резко поделить на чёрное и белое. И никаких тебе сомнений!

В раздирающих мыслях душу, я дошла от метро до дома, поднялась в лифте на 17 этаж и уставилась на объект, приставленный к моей двери.

«Что это?», – растерялась я, оглядываясь по сторонам.

«Может это не мне?», – но кроме меня на этаже никто не жил, вместо жильцов в квартирах поселился мистер Вечный Ремонт.

Но кто-то ведь оставил здесь женский чемодан? И если это не подделка, то чемодан был от Луи Виттона, в коричневую клеточку с блестящим замком. А по всему периметру написано красной помадой красноречивое слово «Сука!!!».

– Это кто? Я – сука?! – не удержалась  и отпихнула чемодан ногой от двери. Дорожная сумка с грохотом упала на керамический пол и откуда-то из-под неё вылетел белый листок бумаги. Недолго думая, я вытащила ключи и стала открывать дверной замок.

Надеюсь, в моей квартире всё тихо и спокойно, никто не осквернял жилище дурными надписями.

Я открыла дверь и заглянула внутрь. Всё было как прежде: разобранный диван, на журнальном столике куча исписанных бумаг и пустая кружка кофе. Никакого вандализма или квартирных краж. Я высунула нос из квартиры, оглядела еще раз чемодан и решила подобрать выпавший листок бумаги.

«Это не мне! Это не может быть мне! Ни в коем случае», – уверяла я себя.

Дрожащими руками подняла листок и прочитала текст:

«Тебе было непонятно в первый раз? Забирай свой чемодан, сука!!! Подарочек тебе, сука! Начинай уже оплакивать свою жалкую жизнь, ничтожество!!! Только попробуй переступить ещё раз порог нашей квартиры с Андреем, дешевая проститутка, и ты пожалеешь, что родилась на свет. Поняла, сука!!!».

Я пробежала глазами по бумажке, нервно отбросила ее на пол будто это мохнатый тарантул, запрыгнула рывком в квартиру и закрыла дверь на все замки. Мне стало страшно и до противного тошно. Я сползла по холодному дверному металлу и зажмурилась. Это явно мне. И фикус, и чемодан – мне! Но если цветок в горшке – безобидная вещь, то в закрытом чемодане может быть всё что угодно. И его не выставишь в фойе перед лифтом, на площадке не оставишь. Ещё чего строители-молдаване догадаются, что это моя дорожная сумка и решат любезно вернуть.

Надо было бы позвонить Андрею. Он прислал смс-ку еще утром, что успешно приземлился в аэропорту, но я не ответила – циничность и похмельный синдром говорили, что пора посмотреть правде в глаза. И я позвонила Розе. Подругу заинтересовала моя находка, она вызвалась приехать и вместе разобраться, что к чему. Как ни парадоксально, но Котельники уже не были столь угрожающе далеко от Москвы.

– Он? – тыкала Роза пальцем в чемодан так, будто вместо него лежал кусок дерьма.

– Угу, – высунулась я в открытую дверь.

– Луи Виттон. «Бритиш Эйрлайнс», – прочитала подруга на бирке, приклеенной к ручке чемодана. – Что об этом думаешь?

– Думаю, что чемодан принадлежит неизвестной мне Анне с Английской Ривьеры. А украла и подсунула его под дверь, может быть, Инесса? Наверное, думает, что путешествовал Андрей со мной, а теперь бесится от ревности и мстит. Других кандидатур у меня нет.

– Может быть, – согласилась Роза. – Тут потеки с левого бока. И чемодан кажется побитым. Как будто по нему чем-то сильно лупили.

– Да? – присмотрела я. – Ты права. Что скажешь о записке?

– Что не очень-то содержательно. Вышли ей словарик и томик “Войны и мир” Толстого. Пусть сначала разнообразит речь, а потом пишет письма. Что будешь делать с чемоданом?

– Не знаю. Наверное, выкину.

– И даже не откроешь?

– Нет.

– Разве тебе неинтересно?

– Нет, – ответ был не совсем честным. Мне хотелось открыть, но в глубине души я чего-то боялась. Боялась главным образом за Андрея. Очень странно!

– Ладно, тогда это сделаю я, – Роза присела возле чемодана и потянулась к золотой застежке.