Марина М. в поиске счастья

Роза предлагала мне услуги женской поддержи такие, как «давай напьемся», «пройдемся по магазинам и накупим кучу шмоток» или «поревем на пару». Но я посчитала, что лучше буду одна. Хорошенько всё взвешу и обдумаю. Я сильная! Всё смогу!

Но оказавшись в своей квартире, я поняла, что не выдержу. Разложенный диван, журнальный столик с ободранным углом и мебельный гарнитур на кухне с тарелками, которые подарил Андрей – здесь всё напоминало его. Как я раньше этого не замечала? И как теперь смогу жить в своей квартире?

Я осторожно выползла в длинный подъездный холл, прикрыла дверь и повернула ключ в замке, будто в квартире меня и не было. Что теперь делать? Куда податься? И пока я составляла план действий, трос лифта со скрипом натянулся и остановился на этаже. Сердце упало в пятки! А вдруг это Андрей бросился за мной со всех ног? Я прислушалась к глухим шагам и прижалась спиной к двери, пытаясь слиться с ней и стать невидимкой.

В открытые двери холла вошёл молодой парень в плащевой куртке, темных джинсах и кроссовках на высокой подошве. Волосы были у него русыми и кудрявыми, словно солнечные лучики смешно торчали в разные стороны. Парень улыбнулся мне, и я заметила на его чуть поросшей щетиной щеках игривые ямочки.

– Добрый день, – поздоровался он со мной.

– Добрый, – не сразу ответила я, залюбовавшись его приятными чертами лица.

– Вы из 136 квартиры? – спросил он, вытаскивая из кармана ключи.

– Кто я? Э… да, кажется да, – щеки залились румянцем. – Определенно из 136, – показала я на дверь и загремела ключами.

– Значит мы соседи, – парень подошёл к 135 квартире и стал открывать замки. – Меня Алексеем зовут, а вас?

– Марина, – улыбнулась я кокетливо, но тут же осеклась – на его правой руке переливалось золотом обручальное кольцо.

– Нам доделали ремонт. Будем въезжать. Мы вам не сильно помешали со строительными работами?

– Нет, что вы?! Работаю в Москве – встаю рано, приезжаю поздно. Так что… – я пожала плечами и начала открывать дверь своей квартиры. – Добро пожаловать!

– Очень приятно было с вами познакомиться, – вежливо сказал Алексей.

– Мне тоже. Ещё увидимся! – подмигнула в ответ и закрыла за собой дверь.

Я раздраженно бросила ключи на тумбочку, сняла полуботинки, куртку и прошла в квартиру. Ни в ней, ни за её пределами мне не будет покоя, пока я сама не дам себе установку, что всё в моей жизни будет хорошо!

Мама всегда учила, что самое лучшее лекарство от любой хандры – это трудотерапия. Так она заставляла себя садиться за проверку домашних тетрадей учеников. И обычно под таким слоганом меня сгоняли с дивана в выходные и заставляли ехать к бабушке, помогать по дому. И если нет универсального средства от боли в сердце, то почему не воспользоваться маминым методом?

Сначала я навела порядок в квартире, а потом дошла и до коробок с разной мелочью, выставленных на балкон. В одной из них я наткнулась на книгу профессора психологии Ричарда Вайсмана. Книгу мне по весне вручила Светка, когда я впала в затяжную депрессию. Может быть, это знак свыше?

Все 224 страницы я опрокинула в себя залпом. И вот что выяснила. Профессор Вайсман 10 лет изучал реакцию людей на разные ситуации и обнаружил, что удачливыми не рождаются, а становятся. Ученый попросил невезучих людей целый месяц вести себя так, будто они самые удачливые во всем мире. И в конце эксперимента 80% участников обнаружили, что они полностью удовлетворены своей жизнью. Бинго! Может и мне стоит заразиться фантастическим оптимизмом? Забуду о личных переживаниях. Смогу стать счастливой и без всяких Андреев.

На следующий день на работе в кабинете главного редактора я поняла, что метод профессора психологии не работает или я недостаточно в него углубилась. Александр Григорьевич заявил, что грядет ряд изменений в журнале, которые затронут нас всех. Намекнул неоднозначно на перестановку в кадрах, но распространятся сильно не стал, пока всё окончательно не продумает. Ведущий редактор Элла Эдуардовна – правая и левая рука Александра Григорьевича – тоже была искренне удивлена. Реорганизация и без её участия – она узнает обо всем наравне с остальными коллегами – это же полнейший криминал!

В общем, обычного понедельничного совещания не получилось. Мы толком даже не составили план журнала на следующий месяц, а только как курицы кудахтали: «Что не так? Да что не так с журналом?». Александр Григорьевич умело отбивался от подчиненных, не желая говорить об изменениях. Через полчаса в расстроенных чувствах мы покинули кабинет главного редактора и медленно расползлись по рабочим местам.

Работа, кажется, не удавалась ни у кого. Элла Эдуардовна, после разговора с Александром Григорьевичем один на один, ходила злая и раздавала пинки. Больше всех досталось девочкам из отдела менеджмента и сбыта, там Элла Эдуардовна ходила ураганом и наносила тяжкие моральные повреждения, заставляя упорно работать. После громогласного землетрясения в 10 баллов, весь офис сидел, как мышки по норкам, не показывая носы дальше компьютеров.

И только в перерыве на обед мне удалось поговорить с коллегой Наташей. Чтобы не столкнуться с притихшим лютым зверем, мы отправились в кофейню, расположенную неподалеку от нашего офиса. Заказали по сладкому десерту и капучино. В переломные дни нужно баловать себя чем-то сладеньким, чтобы не свалиться в хандру.

– Какая муха укусила Эллу Эдуардовну? – жаловалась мне Наташа, слизывая с губ взбитые сливки. – После разговора с АГ её будто подменили. Она всегда была Эллочкой Людоедочкой, но не до такой же степени! Представляешь, два раза заставила один и тот же абзац переписать про крем от морщин для мужчин. Говорит, что брутальности не хватает тексту. Брутальности! Ты прикинь?

Наташа поправила невидимые очки на переносице, точь-в-точь как это делала Элла Эдуардовна, поставила руки в боки и сделала возмущенное лицо: «Я сказала, брутальность, Пивоварова! Брутальность! Женские сопли на баночке крема для мужчин – смертельный грех, не приведи Господь!». Девушка перекрестила воображаемую баночку, и мы вместе прыснули от смеха, настолько пародия на ведущего редактора удалась.

– Может, тебе помочь с брутальностью? – утирая проступившие слезы, предложила я.

– Нет уж-ки! Я сама напишу, раз взялась, – носик Наташи горделиво пошёл вверх, и я поняла, что эта девушка просто так не сдастся врагу, то есть Элле Эдуардовне.

– Что-нибудь слышно про нашу реорганизацию? – решила вернуться к главному вопросу.

– Ничего, – развела руками девушка. – Вот только наши сплетницы менеджеры говорят, что денег у Александра Григорьевича кот наплакал. Финансовый отдел в долгах, как в шелках. И первыми побегут с тонущего корабля сами менеджеры.

– Да… не хотелось, чтобы журнал закрыли, – погрустнела я, доедая последний кусочек шоколадного тирамису.

– Очень всё грустно, – театрально закатила глаза Наташа. – Особенно, когда понимаешь, что наш журнал от безысходности рекламирует кремы для педиков. Не, ну реально, там голубая баночка, с голубыми звездочками.

– Может им еще голубые пенисы нарисовать? – добавила я, и мы опять рассмеялись.

После разговора с коллегой стало лучше. Дело в том, что строить из себя человека, поймавшего фортуну за хвост – у меня не получалось. Тяготила не только работа, но и целый ворох чувств. Забыть любовь и полностью отключиться – не так-то просто. Непросто не проверять телефон или не заходить на страницу Андрея в социальных сетях в стотысячный раз. И не думать, не вспоминать, не верить…

Следующий рабочий день прошёл под эгидой кофе. Я то и дело шныряла от кофемашины до рабочего стола и обратно. Кто-то из коллег на весь офис громко ляпнул про бурную ночь любви. Это была шутка, все посмеялись, а некоторые и поверили. Да черт с ними!

Отчасти Наташа была права. Я не могла заснуть, потому что думала про Андрея. Нет, я не сходила с ума и не упивалась слезами. Но что-то в моей душе сидело, словно одна большая нарывающая заноза, и не давало спокойно жить.

Рабочий день подходил к концу, а уровень удачно написанных статей равнялся нулю. Не знаю, что на это бы сказал Ричард Вайсман (черт возьми всю эту психологию!), но вот Элла Эдуардовна снисходительно попросила кое-что переписать, напомнив о том, что сейчас не самый лучший период в жизни журнала и нет времени расслабляться. Я заверила, что всё переделаю, забрала распечатки с красными пометками и медленно поплыла к своему столу.

Уставшая, я подошла к окну и потерла глаза, которые так и норовили закрыться. Погода за окном тоже оставляла желать лучшего – серая, унылая осень, частые дожди, забирающийся под куртку промозглый ветер и никакого намека на солнце. Зато унылый пейзаж компенсировало буйство красок на деревьях. Закутаться в теплый шарф и гулять по парку с собачкой, как вон та девушка в белоснежном пальто. И только я решила ещё больше наклониться вперед и проследить, куда идет девушка, как заметила въезжающий на парковку черный Мерседес.

«С ума сойти!» – ахнула я и отшатнулась от окна, даже до конца не убедившись, кто был за рулем железного мерина. Села за компьютер и углубилась в листы с правками.

В мечтах я, конечно, представляла, как Андрей приедет на работу с букетом цветов просить прощения. Упадет на одно колено и страстно признается в любви. Я тайно ждала его приезда, как католический ребенок ждет подарка под ёлкой на Рождество. Ну, знаете, как во всех этих американских фильмах: обязательный двухэтажный дом, камин с носками, упакованные коробки и большая елка в просторной гостиной. На утро дети просыпаются и, сломя голову, бегут распаковать подарки и искать следы Санты. В общем, всё должно быть идеально и по сценарию. Но одно дело фантазии, а реальность куда неожиданней.

– Майорова, это твой сторожит тебя у машины? – голос Эллы Эдуардовны вывел меня из кратковременного забытья.

– А? Что? – оторвалась я от бумажек. Женщина стояла возле окна и, поправляя тонкую дужку очков, любопытно всматривалась вниз. – Кажется он. Солидный такой, в костюме, – она даже привстала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть парковку. – Иди-ка, посмотри.

Костюм был от «Армани», рубашка от «Пол Смит», швейцарские часы IWC и начищенные до блеска туфли.

– Да, это он, – констатировала я невзрачным голосом так, будто это доставка пиццы. И меня ничего не беспокоит. Абсолютно ничего. Даже не стучит пульс в висках, как бешеный, и не холодеет под ложечкой.

– Ну, беги к своему принцу, – подмигнула мне Элла Эдуардовна, слегка подталкивая в бок.

– Да, конечно, только работу закончу. Он подождет, – твердо сказала я сама себе. – Подождет.

Я двинулась обратно к столу и уткнулась в бумаги. Ничего не соображая, читала одну и туже фразу и не могла сконцентрироваться.

Как же хочется его увидеть! Запах духов и тела, руки на талии и умопомрачительный…. Даже не думай, Марина! Всё в прошлом. Буду сидеть в офисе до последнего, пока он не уедет.

Офис потихоньку пустел, все разбредались по домам. Только Наташа не желала уходить, из-за потерянного времени на мужской крем у нее были не написаны другие статьи. На баночках она-таки нацарапала пенисы со злости. Моя школа!

Элла Эдуардовна перед уходом проплыла  утонченной походкой мимо моего стола и шепотом дала дельный совет: «Мужчины ждать не любят, не засиживайся!». Мне, конечно, хотелось ей в ответ ляпнуть что-то типа: «Без сопливых солнце светит». Но женщина была многим старше меня, и я только и смогла, что выдавить из себя учтивую улыбку.

Через какое-то время я опять осторожно подошла к окну, лелея в глубине себя надежду, что Андрей уехал. Но он был ещё здесь. Я испытала некое подобие облегчения. Всё ещё ждет! Костюм сидел на нем идеально, темно-серый цвет подчеркивал глаза, а белая рубашка добавляла свежести. Это не просто мужчина – это принц из сказки! И он ждал моего появления. Разве можно мечтать о большем?

Тем временем из здания вместо меня вышла Элла Эдуардовна, за ней последовала Лиза Голубкина. Последняя вертела в одной руке ключи от машины, в другой –  махала кому-то впереди. Я к ужасу заметила, что мой Андрей тоже машет, и никому-то там, а Голубкиной!