Марина М. в поиске счастья

– А как же писательница Рублевская, которую я нашла? Как же интервью и реклама на весь разворот? Я же договорилась с ней на хорошую сумму, – спросила я.

– Я должен тебя поблагодарить, Марина, – улыбнулся мужчина. – Если бы не твоя писательница, мы бы закрылись уже сегодня.

– Да? – мои щеки залились румянцем.

– Да. Жаль только, что Рублевская ушла от нас раньше времени. Мы бы с ее рекламой смогли продержаться ещё пару месяцев.

– Голубкина говорит, что когда её отец купит журнал, она станет здесь руководителем, – продолжала Наташа, нервно разглаживая ткань на юбке. – А как же вы, Александр Григорьевич? Вы так и будете работать?

– Нет… хотя, может да… не знаю, – сомневался мужчина. – Время покажет.

– Неужели ничего нельзя сделать? – потянулась я за маленькой соломинкой надежды.

– Думаю, что нет. Если только на нас с неба не упадет полчище клиентов, желающее поставить рекламу, – тяжело вздохнул мужчина и закончил разговор.

Мы вышли из кабинета начальника поверженные и полностью падшие духом. Поражение при «туалетном» Ватерлоо уже казалось смешным. Мы были просто стерты с лица земли, как Хиросима и Нагасаки после атомной бомбардировки США. Создавалось такое ощущение, что ответить вторым налетом на Перл-Харбор мы уже не в состоянии.

Власть ещё не сменилась, а работать уже не хотелось. Элла Эдуардовна метнула на нас пару убийственных взглядов, но мы с Наташей никак не среагировали, так и сидели у моего рабочего стола и тупо молчали, осознавая всю трагичность ситуации.

И как можно быть счастливой, радоваться жизни, когда на работе происходят вот такие ситуации? Как можно закрывать на всё глаза и играть в удачливую жизнь? Знаете, какие бы исследования не проводил профессор по счастью, но жизнь намного сложнее, и вряд ли её всунешь в одно научное исследование.

– Девочки, хватит вам уже шушукаться, – сердито сказала Элла Эдуардовна. – Быстро за работу! Уже начало четвертого, а у вас ещё конь не валялся.

– И не будет валяться! – огрызнулась Наташа. – Мы всё знаем про журнал. Голубкина рассказала, Александр Григорьевич подтвердил.

Элла Эдуардовна пришла в замешательство и стала оглядываться по сторонам, слышал ли ещё кто-нибудь Наташу. Менеджеров после обеда и след простыл, еще один редактор был на нашей импровизированной кухне, внештатный журналист, который приходил раза два в неделю, в отпуске, отдел макетирования и рекламы отделен от нас стеной, а финансовый вообще был в другой стороне.

– Вы знаете про проблемы журнала? – шёпотом начала женщина.

– Ага, – громко поддакнула Наташа. – И я молчать не собираюсь и работать под управлением этой Козы! Заявление по собственному желанию напишу первой.

– Элла Эдуардовна, – скромно пропищала я, упираясь о стол и вытягиваясь в сторону женщины. – Но, может, можно чем-то помочь журналу? Я не могу уволиться, но и работать будет здесь невыносимо.

– Я тут подумала, – подошла к нашему столу женщина и приставила свой стул. – Можно кое-что сделать, если постараться всем вместе. Будет очень непросто и я бы даже сказала, что нелегко. И наша затея может прогореть. Александр Григорьевич не хочет об этом и слышать, но если уже вы всё знаете, почему бы не попробовать?

Может, это Элла Эдуардовна вместо меня начиталась всяких книг по мотивации и прошла краткий курс «Как спасти корпорацию, если её захватили монстры», но говорила женщина по делу и выглядела очень решительно.

Мы просидели чуть ли не до девяти часов, посвящая свои умы в схемы финансовых отчетов, менеджерских заявок, изучили базу клиентов, наметили план действий. В общем, весь персонал офиса до конца дня был осведомлен о грядущих переменах. Все согласились упорно молчать и не выдавать себя перед Голубкиной. Всех коллег полученная информация приводила в недоумение. Лизу мало кто любил, в основном, относились к ней нейтрально, а вот Александра Григорьевича уважали поголовно.

Уже было довольно темно, когда мы вышли с Наташей последними из здания. Грозовые тучи надвинулись над городом совсем низко, тут и там сверкали молнии, вдалеке слышались раскаты грома. Вот-вот и пойдет ливень. Успеем мы, интересно, добежать до станции или нет?

– Марина, – окликнул меня со спины знакомый мужской голос, и я остановилась, как вкопанная. Прямо под фонарем в метрах двух от меня стоял Андрей. Он был одет в обычные джинсы, кроссовки и демисезонную куртку. Такой простой – без костюма и всей этой мишуры. Взъерошенные волосы и дневная щетина. Никакого лоска и претенциозности. Совсем другой человек.

– Что ты тут делаешь? – удивилась я.

– Тебя жду, – сделал мужчина шаг навстречу ко мне.

– Мне нужно домой, и я в твою машину не сяду!

– У меня нет машины, – спокойно продолжал он.

– А где она? – я ничего не понимала. Андрей поздоровался с Наташей, подошел ко мне вплотную, и я вздрогнула всем телом от запаха его духов. Это когда-нибудь закончится? Я когда-нибудь смогу на него реагировать нормально, а не чувствовать себя размазней?

– Машина на подземной парковке, – невозмутимо отвечал мужчина.

– Здесь нет подземной парковки, – подсказала Наташа.

– Правильно, – кивнул тот. – Машина стоит на подземной парковке у меня дома.

– Ты что добирался до офиса на метро? – растерянно спросила я.

– Можно сказать и так. Вообще-то, меня подбросил сюда друг.

– Тогда всё понятно, – кинула я, не желая больше разговаривать, и развернулась на 180 градусов. Даже спрашивать не собиралась, зачем пришел. Пускай валит. Я уже всё сказала.

– Я могу проводить тебя? – сделал последнюю попытку Андрей растопить мое сердце. – То есть проводить вас двоих до метро.

– Да, конечно, – вставила Наташа, не успела я даже рта раскрыть.

– Хорошо, – кивнула я, а следом тихо добавила, когда Андрей поравнялся с моим плечом. – Но только до метро.

По дороге к станции я вела диалог о свалившихся на офис проблемах только с Наташей, полностью игнорируя Андрея. Нечего ему нос совать не в свое дело!

Моей коллеге уже три раза звонил муж, и её надо было срочно бежать домой и кормить ребенка. При упоминании о еде у меня скрутило живот. В последний раз я ела сегодня утром; в обед мы разбирались с Голубкиной, а кофе из кофемашины не считается едой. Дома был пустой холодильник и мне ничего не оставалось, как согласиться с Андреем пойти в кафе. То есть я совсем не хотела с ним идти, но тут опять вмешалась своим словом Наташа. А ещё мы проходили мимо открытой витрины одной кафешки и при виде жующих людей у меня потекли слюнки, как у собаки Павлова. В общем, я не смогла устоять.

– Это тебе не ресторан в центре с налетом такого аристократизма, что задохнуться можно, – саркастично заявила я, как только мы переступили порог буфет-бара.

– Ничего страшного, – пожал плечами Андрей, пытаясь принять у меня пальто, которое я успела стянуть сама. Все эти его джентльменские ужимки – только не сегодня! Неужели у него и вправду это в крови или он просто выпендривается?

– Меню вон там, – указала я на черные доски с надписями белым мелом. – Здесь самообслуживание. Никаких тебе елейных официантов, готовых расстелиться перед тобой ковром, – я смерила мужчину самой едкой улыбкой, в надежде, что он сейчас разразиться громом и молниями, как погода за окном, и покинет меня раз и навсегда, но он только пожал плечами.

Мы заказали по салату «Цезарь», я решилась на цыпленка в кисло-сладком соусе с овощами, Андрей на кофе со сливками. За заказ заплатил Андрей. Я внимательно наблюдала за его реакцией у барной стойки. Но когда произнесли сумму, очень маленькую сумму (по сравнению с ресторанами, куда он выбирался на ланч, одно блюдо там стоило столько, сколько здесь наш полный чек), Андрей даже бровью не повел. Протянул платиновую карточку, а через время забрал поднос с едой.

Я держалась гордо и надменно. Строго отвечала на все его расспросы, и гадала про себя, какое сложилось впечатление у Андрея о буфете. Жесткие синие диваны вдоль стены, пластиковые стулья, деревянные столы, покрытые лаком, фотографии еды в черных рамках. В общем, совершенно не богемная обстановка. И надо же! Никакой реакции со стороны Андрея, как будто для него это норма. А может быть, он терпит и глотает свой салат только, чтобы понравиться мне? Даю зуб, что такого низкопробного «Цезаря» он не ел никогда.

– У тебя проблемы на работе? – начал разговор Андрей.

– Можно сказать и так, – говорила я с набитым ртом. – Но это не твое дело.

– Как скажешь, – Андрей был невозмутим. Он смотрел на меня своим мягким, добрым взглядом, который заставлял меня нервничать. Я скривила подобие улыбки, намекая на то, что он меня раздражает даже одним своим присутствием.

– Ты меня так и не простила? – спросил чуть позже он.

– За поездку в Лондон? – посмотрела я на него скептически. Мужчина согласно кивнул. – Простила. Мне-то что? Летай, с кем хочешь. Отдыхай, с кем хочешь. Я тебе не судья. И неволить не собираюсь.

– Ты моя девушка, – твердо произнес он так, что у меня кусочек сухарика застрял в горле и я начала кашлять.

– Возьми, выпей, – протянул парень стакан сока. Я опрокинула его залпом, лишь бы выждать время и не продолжать этот разговор.