Марина М. в поиске счастья

– Проблема в том, что я богат и какие-то деньги встали поперек отношений?

– Господи, Андрей! – в бешенстве взмолилась я, дергая за дверную ручку. – Если ты так считаешь, то – да! Хотя кого я обманываю? Посмотри, на себя! Ты – принц, который живет в роскошном замке, а я – Золушка. И, черт возьми, у этой сказки не будет хорошего финала! – сказала и вылетела пулей из машины, громко хлопнув при этом дверью. Продолжать разговор не имело смысла. Я уже поставила жирную точку в наших отношениях, не стоит делать из неё запятую.

На следующий день в офисе всё было как прежде. Никто больше не заговаривал о будущей реорганизации, и все работали в своем темпе. Голубкина тоже ничем не выдавала себя. Ну, может, новой кожаной курткой и блестящей лакированной сумкой. Но какая женщина не любит новых вещей?

Мы с Наташей тоже не подавали виду, что знаем больше остальных. Но постоянно вели переписку через внутренний чат. Было решено устроить Лизе «темную» в обеденный перерыв. Позже никак нельзя. Девушка – студентка и работает в свободном графике, совмещает учебу и работу. После обеда она должна была уйти на пары. Поэтому перед тем, как ей успеть выскользнуть из офиса, мы прищучили её с Наташей в коридоре, провели, как два конвоира, под руки в туалет и закрыли за собой дверь на щеколду.

– Что происходит? – взорвалась Голубкина. Ей было не вырваться – дверь мы заблокировали своими девичьими плечами. А если учесть, что в пухленькой Наташе умещалось две худеньких Лизы, то с неожиданным натиском мы бы справились в два счета.

– Ничего, просто хотели с тобой поговорить, – успокоила её Наташа самым безобидным тоном.

– Тогда, зачем же запихивать человека в туалет? Не понимаю! – возмущалась та, поправляя воротник кожаной куртки, которая отлично сочеталась с голубыми джинсами и волосами цвета блонд. – Что вам от меня надо? Вы просто ненормальные!

Мы с Наташей приготовились к атаке. Словно на войне, мы – храбрые мужи, истинные войны, несли развевающееся красное знамя прямо на врага. Что бы ни случилось – мы не посрамим своего отечества, и, если так будет надобно – ляжем костьми за наш офис прямо здесь, на кафельном полу сортира. Возможно, перебор. Но настрой был именно таким.

– Вот, твое давнишнее письмо из «Барвиха Вилладж». Помнишь? – протянула я листок бумаги с вчерашней находкой.

– И что? – Лиза даже не вчиталась в письмо, скомкала и бросила в рядом стоящее ведро.

– А то, что ты – дочь богатых родителей, которые живут на Новорижском шоссе, занимаешься теннисом и катаешься на байке, – грозно наступала Наташа, тыча в неё своим кругленьким пальцем.

– Ааа… это твой Нагорный проболтался? – бесцеремонно бросила Лиза и посмотрела на меня с высока.

– Я видела, как вы с ним вчера поздоровались и спросила, – скромно ответила я.

– Так и знала, – закатила глаза девушка. – Но пройти мимо него, не поздоровавшись, я не могла, потому что статус и всё такое. Ума не приложу, как тебе удалось его подцепить?

Я залилась краской и не смогла ничего ответить.

– Не твое дело! – рявкнула Наташа, за что я была ей благодарна. – Лучше ответь: ты сама чего тут забыла, а?

– Я? Ничего! – Голубкина показательно задрала голову и скрестила руки на груди, не желая дальше продолжать разговор.

– Как ничего? Ты работаешь в грошовом журнале! Почему бы тебе с денежками твоих родителей не перебраться в «Вог» или, скажем, «Аллюр»? – воспряла я духом.

– Работаю и работаю, – равнодушно пожала плечами девушка. – Может, мне нравится здесь работать.

– Что-то слабо верится, – наступала Наташа. – Вечно пестришь своими идеями, лезешь поперед батьки в пекло, бегаешь по каждому поводу к Александру Григорьевичу и пытаешься контролировать допечатную подготовку. Выслужится хочешь?! Только зачем тебе это? Признавайся, или мы настропалим против тебя весь офис. Уж это я смогу сделать в два счета!

– Ладно, – вздохнула Лиза, полностью игнорируя выпущенную на неё агрессию. – Неделей раньше или позже – вы всё равно узнаете. В общем… Журнал выкупает компания моего отца, понятно вам?

– Что значит, выкупает? – спросили мы одновременно с Наташей. Плечи наши сникли в один момент, невидимое знамя упало и половой тряпкой забилось в углу самой дальней кабинки. Мы разгромлены или еще нет?

– То и значит! У Александра Григорьевича денег нет, он выходит в ноль. Рекламодатели к нему не идут. Он просто не рассчитается со своими работниками в следующем месяце. И если не примет предложение моего отца, то разорится, – сказала Лиза так, будто разговор шел о прогулке под дождем, а не о судьбе целого журнала.

– Я была практически права, – всплеснула руками Наташа, на её лице отразилось разочарование.

– Но зачем тебе это надо? – не отступала я. – Зачем покупать гибнущую компанию? Зачем тебе вообще было влезать сюда, и, в принципе, работать, если у родителей есть большие суммы денег?

– Папа пообещал мне купить квартиру в центре Москвы, если я смогу отработать в журнале год простой журналисткой. Без всякого блата, привилегий и прочего. Смогу слиться с другими работниками и ничем себя не выдать. Воспитательный процесс такой, понимаете? – мы кивали. – А что до журнала? Так я к нему прикипела всей душой, не могу смотреть, как он уйдет в небытие.

– Но мы с Наташей тебя раскусили раньше времени. Значит, ты проиграла папе, продержалась всего полгода, – хваталась я за последнюю надежду.

– Нет, – засмеялась Лиза. – Я не проиграла. Я выиграла – доказала отцу, что могу работать, не покладая рук. В скором времени мне доверят управление редакцией. Вот так-то! – цокнула языком Голубкина и, расталкивая нас плечами, горделивой походкой подошла к двери.

– И запомните, девочки, – обернулась она напоследок. – Чем меньше люди знают на местах, тем крепче спят. Вы понимаете, о чем я?

– Да, – тяжело ответила Наташа, даже не глядя ей вслед.

– Всего хорошего, – кинула Лиза и вышла из туалета.

Мы с Наташей были поражены, ошеломлены и полностью разгромлены, как войска Наполеона при Ватерлоо. Всё происходящее казалось фильмом в любимом жанре Стивена Кинга. Полученная информация никак не укладывалась в голове. Наташа хотела идти к АГ напролом и требовать объяснений, но я предложила остыть и всё хорошенько обдумать.

После обеденного перерыва, я села за компьютер, как в лужу. Бежать с тонувшего корабля не собиралась. Я – не крыса и деваться мне некуда, у меня ипотека – я в долгу перед банком. А вот Наташа в сообщении по внутреннему чату заявила, что в свои 32 года под руководством Лизы работать не собирается. И лучше она останется бедной безработной женщиной, чем позволит командовать соплячке. Наташа могла так говорить, у неё был муж и десятилетний ребенок, она могла посидеть дома пару месяцев, а я нет.

– Пойдем, – незаметно подошла к моему столу Наташа, заставив меня дрогнуть всем телом.

– Ты меня напугала, – оглянулась я на девушку. – Куда пойдем?

– В кабинет к Александру Григорьевичу и просто спокойно поговорим. Хотя бы узнаем, к чему нам готовиться.

Главный редактор сидел за столом, уткнувшись в широкий монитор компьютера. Медленно пил кофе и делал какие-то пометки в блокнот. И хотя секретарша Анечка, сказала, что АГ свободен, на «ничегонеделание» это было не похоже. Мужчина постоянно хмурил брови и почесывал гладковыбритый подбородок.

– Да, девочки, я вас слушаю.

– Александр Григорьевич, мы хотели с вами поговорить о… – начала Наташа.

– Да, мы хотели узнать о… узнать, что… – я тоже не могла подобрать нужных слов.

Главный редактор замер и серьезно посмотрел на нас.

– В общем, – глубоко вздохнула Наташа. – Мы знаем, что у журнала проблемы.

– Большие проблемы, – тихо подсказала я. – Нам Голубкина всё рассказала.

– Вот оно что! – воскликнул редактор и принялся нас слушать.

– Мы вывели её на чистую воду! – провозгласила Наташа, когда рассказ о нашей «темной» в туалете был окончен. Естественно, описали все в самых ярких красках, где мы с Наташей были на коне и впереди планеты всей.

– Надеюсь, вы кровь ей всю не попортили? – иронично улыбнулся АГ.

– Нет, всего лишь отделались неотложкой и дефибриллятором, – отмахнулась Наташа. – Вам не о чем беспокоиться.

– Это хорошо, – усмехнулся мужчина и навалился локтями на стол. – А что, собственно, вы хотите от меня, если Лизавета вам уже всё рассказала?

– Ли-за-ве-та, – скривилась Наташа. – Неужели всё так плачевно, как говорит об этом Лизавета?

– Дела плохо идут уже давно. Рекламодателей стоящих нет. Денег мало-мальски хватает окупить печать, расплатиться с сотрудниками, оплатить аренду и так, по мелочам. В конце этого месяца и на это денег не будет. Так что… – многозначительно протянул Александр Григорьевич и пожал плечами. Всё же когда о крахе нашего журнала говорила Голубкина – этому не так верилось, а когда об этом говорил сам редактор – было понятно, что тонущий корабль уже не спасти.