Параллельные кривые

– Боюсь, что нет. Извините.

– Это Вы меня извините за назойливость. Я видел вас на дороге с картиной и собачонкой. Но без корзины и картонки. Вы не местная, так ведь?

– Простите, я не расположена к интервью. Всего доброго.

Из актового зала выглянула рассерженная библиотекарша и, беззвучно шевеля губами, изобразила изгоняющий жест.

Алла поспешила в компьютерный зал. Загадов немного помялся и вошёл следом.

Он позволил Алле сесть первой, и занял свободное место, с которого было удобно за ней наблюдать. Она просматривала электронную почту, а он пытался угадать, от кого. Вот она досадливо поджимает губы. «Похоже, уведомление из налоговой», – думает Сеня. Вот гордо вскидывает брови. Смеётся. «Приглашение на свидание. Не пойдёт».

Алле было не до свиданий. Она снова не получила ответ от потенциального работодателя, а смеялась над письмом двоюродной сестры. Таня сообщала: «Сегодня я два раза чуть пожар не устроила. Сначала нечаянно повернула настольную лампу, и расплавилась какая-то приблуда к компу, воняло пластиком. А теперь вот турку с водой поставила на огонь… турка с конфорки навернулась, и ручка почти сгорела… пахнет, как вроде баню затопили…». Алла любила эти письма и все ответы начинала неизменным «Это хорошо!», потому что Таня была склонна к панике.

«Это хорошо, что ты у нас бдительная и вовремя заметила неладное, – писала она сестре. Моя бдительность, похоже, подустала. Я хожу по улицам в красных штанах, привлекая щенков и любителей необременительного секса. В непосредственной близости от монастыря. Тьфу. Такое чувство, что все возможные работодатели в этом городе знают про мои революционно-провокационные штаны, хотя никогда меня не видели. На резюме один ответ – вакансий уже нет. Подозрительно им, что человек бросает жизнь в большом городе и едет в деревню. Это характеризует профессионала не с лучшей стороны. Нет, они так не пишут, конечно. Подразумевают. Откуда я это знаю? Из общения с некоторыми вживую. Я умею слушать интонации. С другой стороны, сестричка, ещё неизвестно, в чём состоит Божий промысел относительно моего трудоустройства. Может быть, следует повернуться лицом к тому, что есть и не искать работы в казённых учреждениях, устроенных по тоталитарному принципу. А есть у меня земля, с которой я пока не умею грамотно управляться. Но неизбежно научусь. На то и кризис середины жизни. Хорошего тебе дня, дорогая. Обнимаю».

Покончив с почтой, Алла заплатила за пользование интернетом и вышла. Арсений метнулся за ней. Мягко прошелестев тяжёлыми ботинками один лестничный пролёт, она обернулась, и Арсений на секунду завис. Он как раз думал, как ей удаётся бесшумно ходить в такой обуви.

– Ладно, идёмте пить кофе. Вы вроде не похожи на искателя приключений. Заплатите за чашку горечи, – спокойно и чуть снисходительно произнесла Алла.

– Интересная у Вас речь. Хорошо, заплачу, – Сенина скупость уступила дорогу интересу. Он знал, что хорошая история – как хорошая обувь, свою цену всегда оправдывает. – Но вы ошиблись, я тот ещё поисковик. Приключения – моя страсть…

– Правда? Мне показалось, страсть – это не про Вас, – перебила она.

– Говорю же, Вы ошибаетесь. Сценарист всегда ищет приключение. Он должен смотреть на человека и понимать, какое у того главное событие жизни – тихо помереть на своём диване во сне или убить дракона. Это действительно меня увлекает – собирать истории…

Алла тихо рассмеялась:

– Чужие жизни увлекают Ваш интеллект и будят фантазию. Вы смотрите на море, но не купаетесь.

– Что Вы имеете в виду?

– Вы жмот и не тратите душевных сил, страстно вовлекаясь в события. Складываете в голове сюжеты, двигаете фигурки в песочнице, облизывая своего петушка на палочке. Но никого не греете и лакомством не делитесь. Вы эгоцентричное дитя, и от меня тоже ждёте безвозмездный леденец. Но не получите. Они вошли в сумрачное кафе.

– Вон там свободно. Возьмите «Американо» без сахара и сухое печенье, я присяду.

Арсений безропотно отправился к барной стойке. Алла смутила его. Просто клюнула в темечко. В точку. Зачем так? Зачем она ведёт себя так, будто живёт последние два часа в этом мире? Ему стало страшно, и он даже не вспомнил, как с удовольствием приписал ей невыносимый уровень честности, ещё не будучи знакомым – по первому впечатлению.

Алла тем временем наблюдала, как незрелый мужчина лет сорока выбирает самый дешёвый десерт, и кофейная горечь зашевелилась в её душе. Он вернулся, она взяла инициативу в свои руки и узнала много интересных подробностей о городе, монастыре, некоторых знакомых и о бывших владельцах её дома. А он так и забыл спросить, как её зовут.

Сеня спал тревожно. Ему снилась Алла, гадающая на кофейной гуще, сидя напротив него за столом. Она задумчиво крутила чашку и улыбалась, что-то понимая про него. Он спрашивал, что она видит, но женщина только кривила рот в ухмылке. Арсений посмотрел на свои руки – они были крохотными, детскими. Сжимая обеими ручками петушка на палочке, он закричал: «Не смотри на меня так! Не смотри на меня снисходительно!». Он проснулся с противным чувством утраты и стал собираться на прогулку – куда глаза глядят.

Алла же не ложилась вовсе. К ночи поднялась метель, и кровля содрогалась от порывов ветра. Она любила стихию, но боялась разрушений – чинить крышу не входило в её планы, это лишние эмоциональные и финансовые траты. И вдруг Алла поняла, почему привлекает скупердяев: она жалеет ресурсов сама для себя. То есть, в глубине души считает, что щедрости не заслуживает. Так просто, так очевидно… С другой стороны, пока нет стабильного дохода, быть экономной – совершенно адекватное поведение.

В печной трубе скулили голоса, а деревянный потолок скрипел так, будто все бывшие жильцы ходили под крышей. Она не стала бороться с бессонницей, которой, видимо, было что сказать. Алла помолилась, взяла бумагу, карандаш и начала рисовать. Тревогу, которая лишала сна, она всегда могла превратить в конкретные образы, а их уже можно было взять под контроль, изменив по своему усмотрению.

Работа эта принесла свои плоды, и часов в пять Алла всё же уснула. Разбудил её возмущённый крик вороны. Алла посмотрела на часы – без двадцати одиннадцать.

– Кааак, кааак? – ворчливо передразнила она ворону, – а вот так. Сперва дурью маемся всю ночь, потом спим до обеда.

Она спустила ноги с кровати, натянула лежащие рядом толстые шерстяные носки, потом сунула ноги в плоские дерматиновые тапки и, запахнувшись в тёплую кофту, спустилась из спальни по крутой лестнице в кухню. Халатов она не признавала (было в них что -то расхлябанное), а она знала, что с её характером и наследственностью нужно сознательно противостоять хаосу. С этой целью она установила ежеутренний распорядок. Зимой поддерживать Утренний ритуал было легче, потому что следовало топить печи. Хочешь – не хочешь, а от холода проснёшься и побежишь вприпрыжку делать всё, что нужно. Алла умылась холодной кипячёной водой, наложила крем вокруг глаз, причесалась, включила электрочайник и взяла старый нож, стёршийся до половины и больше похожий на серп. Этим инструментом она щипала лучину от высушенного полена. Получалась тоненькая соломка, которая моментально вспыхивала, и дрова в печи занимались от одной спички. Затопив две печи и заварив кофе в чашке, Алла прочла «Отче наш», молитву Богородице, обратилась к Архангелам и Святой Троице. Потом попросила Сергия Радонежского укрепить её дух и научить тому, что нужно. Она знала только две молитвы, в остальном же следовала спонтанному побуждению и обращалась с наивной искренней речью к плохо понятым символам. Она обещала себе, что как-нибудь обязательно до конца разберётся, кто есть кто, а пока ей просто отчаянно нужна вера, что все они рядом и на них можно опереться. Позавтракав, она перевернула чашку с кофейной гущей на блюдце и стала записывать сны в большую фиолетовую тетрадь с морской звездой на обложке. Закончив записи и поразмыслив над ними, стала рассматривать узор, образованный кофейными потёками на ленинградском фарфоре. Лес, дорога, мужчина в ушанке. «Незваные гости», – подумала Алла и быстро сменила пижаму на джинсы и свитер. Подмела пол от дровяного мусора, прибрала со стола, помыла посуду, залила в мультиварку тесто с яблоками. И раздался стук в дверь.

– Еле до Вас добрался, тропинку почти замело. А если вдруг что случится, как скорая проедет или полиция? – Сеня почти вопил с воспитательскими интонациями, выпучив глаза.

– Не орите на меня, здесь вам не тут. Разувайтесь, ставьте обувь вон туда, к печи. Куртку на крючок там же, всё тёплое будет. Ничего со мной не случится. Я уверена, всё будет хорошо. Здесь ходят только лисы, кабаны и косули. Если с крыши упаду – съедят, никому никаких хлопот. Сеня возмущённо хмыкнул. Потом извиняющимся тоном попытался объяснить причину визита:

– Я забыл спросить, как Вас зовут. Кстати, а собака-то Ваша где? Будка пуста.

– Алла. Ушла собака. Как пришла, так и ушла.

– А как пришла?

– Я направлялась домой как-то в мае, ещё школьники учились. И вот один такой…

– …шёл с собакой навстречу и был очень ею недоволен?

– Откуда Вы знаете?

– Не знаю. Я увидел вас тогда с собакой и придумал историю. Вот послушайте…

Алла ошеломлённо выслушала Арсения, который точь-в-точь описал первый день их отношений с Пулей.

– Вы не выдумали историю, вы её ясно увидели. А вот с придумыванием Вам надо быть аккуратнее, Вы можете изменить человеческую жизнь в неизвестном направлении. Вы – маг.

– С чего Вы взяли?

– Не знаю. Хотите чаю, кофе? У меня шарлотка с яблоками готова.

– Хочу. А Вы в печи готовите?

– Нет, хотя теоретически, наверное, испечь что-то в ней можно. Я как-то запекала рыбу и куриные ножки. Получилось изумительно. А вот с тестом не рискую. Это эстонская печь, у моих предков были другие.

Они прошли из кухни в столовую, придвинули стол к печной лежанке и удобно сели на прогретую керамику. Сеня потянулся за кофейником.

– О, какие интересные у Вас часы,– заметила Алла.

– Командирские. Друг подарил на память. Пропал в командировке. Может быть жив, в плену…

– Вряд ли. Есть фото?

– Да, – Арсений нашёл файл в телефоне. – Вот, как раз в день отъезда снял.

Алла внимательно смотрела на фотографию в течение нескольких минут.

– Нет его в живых. К сожалению, нет, – и, упредив вопрос, продолжила:

– Это довольно легко понять по фото, жив человек или нет. Живой откликается пульсом во лбу, а мёртвый как облако, твоё внимание куда-то проваливается, в какую-то чёрную яму и тело не реагирует… Вот, сами можете сравнить, возьмите это фото. Этот человек жив.

Арсений стал разглядывать попеременно фото на экране и то, что дала Алла. Через некоторое время озадаченно произнёс: