Литвинка. Книга 1

– Я же сказала, папочка, побывать в Орде было мечтой моего детства. Еще неизвестно, каким мужем окажется тверской принц, может быть, он захочет держать меня в четырех стенах?

– Какой бы он не был, мне уже заранее его жалко, – вздохнул князь Гедемин.

– Ничего, переживет, – небрежно отмахнулась от него Мария. – Мне уже доложили, что он могучий воин, и любит помахать мечом, как дядюшка Давид[15 - Давид Гродненский (1289—1326) – государственный деятель и полководец Великого княжества Литовского, один из главных военачальников великого князя литовского Гедимина, каштелян гродненский.]. А они, эти могучие воины, знаешь ли, самые стрессоустойчивые. Им только кости править и раны лечить нужно. Прослывешь святой.

– Им еще детей рожать надо, – заметил князь Гедемин.

– Ах да, но это происходит естественным путем, насколько я понимаю. Или ты и в этом должен меня просветить накануне свадьбы с тверским принцем?

– Мария, перестань меня провоцировать, – улыбаясь в усы, сказал князь Гедемин.

– Иначе что?

– Иначе не поедешь в Сарай-Берке.

– Папочка! – Мария бросилась на шею отцу. – Ты самый лучший! Тогда ты не будешь на меня сердиться, правда?

– Сердиться за что?

– Я уже написала хану Узбеку письмо, испрашивая разрешения на посещение Сарая-Берке, – сказала Мария, мило улыбаясь отцу, отчего князь Гедемин чуть не закашлялся от возмущения. – На самом изысканном арабском языке, отец. Ты же знаешь, я изучала его с арабским врачом из Орды, который жил у нас несколько лет. Хан Ахмат тоже немного помог мне с посланием.

– И что Узбек? – спросил заинтригованный Гедемин, забывая о том, что должен был рассердиться на самоуправство дочери.

Мария с триумфом посмотрела на отца.

– Представляешь, хан Узбек ответил мне! И пригласил, как свою гостью, в Сарай-Берке! Даже личную золотую пайцзу[16 - Пайцза – верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями] приложил!

– Так вот в чем было дело с этой монгольской делегацией несколько недель назад! – хлопнул себя по лбу князь Гедемин. – А я то все гадал, что же им нужно то было, когда они о здоровье моих дочерей все спрашивали. Я уже волноваться начал, как бы чего не вышло. Узбек то он, конечно, имеет репутацию человека здравомыслящего, но чем черт не шутит! Эх, мало тебя наказывали в детстве за самоуправство, моя золотая фея!

– Совсем не наказывали, – подчеркнуто сокрушенно согласилась Мария. – Мама всегда говорила, что ты позволяешь мне больше, чем мальчишкам, и это ничем хорошим не кончится.

– Правильно говорила. Ну, раз взялась за гуж, поезжай. Дам я тебе людей, да и хан Ахмат достаточно богат и знатен, чтобы обеспечить тебе достойный эскорт. Я поговорю с ним об этом. Без награды не останется. Но поторопись. Свадьбы, скорее всего, состоятся в начале следующего года. Я хочу, чтобы к концу зимы ты вернулась в Вильну.

Князь Гедемин подошел к дочери и ласково коснулся ее распущенных по плечам золотистых волос.

– Держись в Орде, как положено моей дочери, Мария! Не посрами отца и Литву.

– Я – твоя янтарная фея, папочка, – лукаво блеснула золотисто-янтарными глазами Мария. – Твоя и Литвы. Вместе мы победим любого дракона, не говоря уже о простом ордынском хане!

– Уже не моя, – грустно пробормотал князь Гедемин, провожая взглядом тонкую грациозную фигурку дочери, поспешившую к дверям светелки. – Черт бы побрал этот неожиданный недуг Янины! Я не хочу отпускать тебя в Тверь, моя маленькая янтарная фея! У меня нехорошие предчувствия.

Глава 6. Звездный час князя Юрия Даниловича

С момента воцарения хана Узбека в Золотой Орде обстановка на Руси для великого князя всея Руси Михаила Ярославича Тверского изменилась не в лучшую сторону.

Недовольный объединительной политикой великого князя, стремившегося сплотить русские земли под своей властью, волновался, воюя за сохранение прежних вольностей, Господин Великий Новгород. Роптали суздальские князья, считал себя неправомерно ограбленными при сборе дани великим князем. Возглавлял недовольных, как полагалось, тот, кто считал себя самым обделенным. Это был, естественно, князь Юрий Данилович Московский.

Многочисленные удельные князья и жалобщики, подученные и подкупленные деньгами московитов, с завидным постоянством сменяли друг друга в Сарай-Берке, столице Орды. Они стройно наговаривали хану Узбеку, что гордец Михаил Тверской недостаточно низко кланяется, целуя ноги ордынского царя (в отличие от московского князя); не дает так много дорогих подарков (как московский князь), копит силы для объединения Руси, и обманывает хана, утаивая собираемую им ежегодно с Руси дань. Подарков ордынским царевичам со стороны Москвы было роздано неимоверное количество.

Ратуя за свои права, с 1314 года князь Юрий Данилович почти безвыездно просидел почти три года в Орде, оставив на хозяйстве в Москве брата Ивана Даниловича, в Новгороде – брата Афанасия, а в Нижнем Новгороде – брата Бориса. Все это время, помня о совете Кавгадыя, он регулярно слал во дворец хана подарки прекрасной Кончаке, любимой сестре Узбека. Хан Узбек делал вид, что ничего не замечает, никак не поощряя интерес московского князя к своей сестре.

Сарай-Берке, Золотая Орда, 1317 г

К началу 1317 года, наведя справки о матримониальных намерениях великого князя Михаила Ярославича Тверского в отношении своих сыновей, хан Узбек снова впал в состояние, близкое к бешенству. Слушая доклад своего доверенного лица по делам Запада и Католической Европы, он нервно теребил четки и едва сдерживался от недостойного желания вскочить и затопать ногами, дав волю своей ярости. Хан Узбек чувствовал себя оскорбленным до глубины души. Подумать только! Он действительно доверял тверскому князю! Он подтвердил его право на великое княжение! Он предлагал ему честь стать его союзником в борьбе с Западом, и даже был готов породниться с ним, отдав в жены его сыну свою единственную любимую сестру Кончаку, принцессу из рода Чингизидов!

И что же?! Проклятый русич ответил ему черной неблагодарностью! Все это время он вел переговоры о брачном союзе Твери с литовским князем Гедемином и королями Западной Руси – братьями Юрьевичами, князьями Галича и Волыни! Галича и Волыни! Двух славянских королевств, которые, пользуясь смутой Ногая и ослаблением дунайского улуса, постепенно возвращали себе былые русские земли. Это было прямое оскорбление ему, хану Узбеку, султану Мухаммеду Гияс ад-Дину!

Хан Узбек немедленно вызвал к себе представителя тверского князя в Орде и потребовал объяснений. Вытащенный буквально из постели, тверской боярин, напуганный подобным обращением, лепетал что-то невразумительное: о том, что союз Твери и Литвы имеет целью организацию совместно отпора немецкому ордену крестоносцев и, если и представляет второстепенную угрозу, то только для позиций московского князя Юрия Даниловича в Великом Новгороде. На язвительный вопрос хана Узбека о том, каковы цели заключаемого союза Твери с королями Галицкой Руси, боярин заговорил о планах восстановления единой русской церкви в возрожденной Киевской митрополии.

Полученные объяснения хана Узбека не удовлетворили. Митрополит на Руси уже был, и он хана Узбека устраивал. Свои функции в отношении Орды он выполнял, неприятностей не доставлял, в княжеских усобицах оставался нейтральной примирительной силой, тихий, спокойный, иконы пишет. Узбек искренне не понимал, зачем нужна еще одна митрополия в каком-то там Киеве. Но, тем не менее, он не поддался первому порыву вызвать на ковер самого великого князя Михаила и устроить ему допрос с пристрастием.

Вместо этого он принял добивавшегося аудиенции с ним московского князя Юрия Даниловича. Разглядывая представшего перед его очами голубоглазого рыжеволосого московского князя, которому в этом году должно было исполниться 35 лет, Узбек все еще продолжал размышлять о том, как же правильно поступить.

Юрий Данилович внимательно наблюдал за выражением лица хана Узбека, и гадал, что же явилось причиной этой неожиданной аудиенции. Если Узбек узнал про подарки, которые он продолжал посылать его сестре Кончаке, какова будет его реакция? Изменились ли его планы на заключение союза с Русью с целью защиты против крестовых походов с Запада? И, самое главное, одобрит ли он ухаживания московского князя и союз с Москвою вместо Твери? Если да, то ярлык на великое княжение ему обеспечен. Положение ханского родственника даст ему авторитет и военные силы для того, чтобы утвердить на Руси влияние Москвы и сначала потеснить, а затем уничтожить потенциального противника – сильную Тверь. Князь Михаил Ярославич, может быть, хороший военный, но отвратительный дипломат – он слишком прям, благороден и вспыльчив. Такие долго не живут.

Задумавшись, он даже пропустил момент, когда хан Узбек, прервав молчание, вдруг резким голосом задал ему короткий вопрос.

– Хан спрашивает, ты женат, князь? – тут же перевел толмач.

Юрий Данилович почувствовал, как по его спине пробежали теплой волной мурашки радостного предвкушения.

– Скажи ему, что я – вдовец! – блеснул озорным взглядом голубых глаз он. – Но, так как я еще молодой, полный сил мужчина, то в настоящий момент я подыскиваю себе новую жену.

– Подыскиваешь ее в моем дворце в Сарай-Берке? – с холодной насмешкой спросил хан Узбек.

Толмач князя невольно поежился, переводя этот вопрос. Темные непроницаемые глаза хана Узбека смотрели прямо в лицо Юрия Даниловича.

«Была не была! – отчаянно подумал московский князь, не отводя своего взгляда от темных глаз хана. – Говорят, хан любит отчаянных людей. Мне, так, терять нечего. Ежели прикажет убить за дерзость, на Москве у меня Ванька сидит, он ее удержит. Ему, если понадобится, и братья мои не откажутся помочь против Твери. А если выиграю приз – так он жизни моей стоит! Быть мне тогда великим князем!»

Вслух же, стараясь казаться спокойным, уверенным и расслабленным, улыбаясь, подтвердил:

– Правда твоя, великий хан. Слал подарки сестре твоей, Кончаке, самой прекрасной монгольской принцессе Орды. Прости, влюбился. Места себе не нахожу.

Узбек невольно усмехнулся его наивной наглости. Помолчал, разглядывая круглое румяное белокожее лицо московского князя с прищуром ярко-голубых, словно нарисованных китайской краской, глаз.

– Принимала она твои подарки? – искривив уголок рта, неожиданно спросил он.

– Вот уж не знаю, – все с той же непробиваемой спокойной наглостью отвечал московский князь. – Назад не отсылала, это точно.

«Ну что ж, – подумал Узбек. – Значит, это судьба. Прорицания астрологов были благоприятны. Брак Кончаки с этим русским князем даст мне верного союзника на Руси. Москва слабее Твери, стало быть, Юрий вынужден будет искать моего покровительства для того, чтобы оставаться великим князем. Посмотрим, что из этого выйдет».

– Свадьбу сыграешь в Сарай-Берке! – сказал Узбек, в последний раз взглянув на московского князя, прежде чем дать знак об окончании аудиенции. – В приданое получишь ярлык на великое княжение и три тумена монгольского войска, если князь Михаил окажет сопротивление. Узнаю о том, что злоупотребишь моим доверием, лишу ярлыка. Все понял?

Юрий сглотнул и молча кивнул, все еще не в силах поверить в свое везение.

Через две недели, получив в довесок к молодой жене три тумена монгольских войск под командованием темников Кавгадыя, Астрабыла и Остера, князь Юрий Данилович отправился на Русь. Вместе с ними, в качестве простых нукеров ехали два ханских доверенных лица, специально приставленных к нему с целью тайного наблюдения. Хан Узбек, возможно, отличался излишней мнительностью, но вовсе не был дураком, чтобы полностью доверять нечистому на руку московскому князю, хотя тот и являлся теперь его шурином.

Опасения хана Узбека оправдались целиком и полностью. Несмотря на то, что после встречи под Костромой князь Михаил без боя и добровольно уступил Юрию Даниловичу великое княжение, признав волю хана, московский князь сумел убедить темника Кавгадыя вторгнуться в Тверскую землю.