Литвинка. Книга 1

– Юрий с суздальцами, и со всеми обозами вчера ночью пришел с юго-востока и встал возле одной из небольших деревень на притоке реки Инюхи.

Две фигурки черных тавлейных солдат встали на карте, обозначая положение войск великого князя.

– В обозе Юрия армейское снаряжение, все награбленное и кибитка монгольской принцессы, его жены, – продолжал Дмитрий.

– О господи! Что ж он бабу то за собой таскает! – вздохнул один из тверских бояр, вызвав мимолетную улыбку на лице молодого князя.

– Судя по всему, они все еще выжидают известий о подходе новгородцев, – предположил другой боярин, Федор Акинфич.

– Самое время выступить им навстречу, – хмуро сказал боярин Морхинин. – Пока они совсем не обнаглели и не тронулись на Тверь.

– Они ждут, когда замерзнет Волга, – также хмуро сказал князь Михаил Ярославич. – Мне тут пленные новгородцы много кое-чего рассказали об их планах. Ждут для того, чтобы по волжскому льду пролететь татарской конницей прямо до Твери.

– Вот ведь! – чуть не выругался Андрей Кобыла.

– Стало быть, времени у нас немного, – заключил Михаил Ярославич. – Всего несколько недель. Так что, готовьте людей, бояре и воеводы! На рассвете третьего дня пойдем на северо-запад, встречать гостей. Я те места, в которых, по словам Дмитрия, стоит Юрий с Кавгадыем, знаю. Бывал там в былые годы, да и войска водил. Есть там несколько мест, вполне удобных для сражения большой армии…

Глава 7. Выбор Твери

    Село Бортенево,
    Тверское княжество,
    земли Северо-Восточной Руси,
    21 декабря 1317 г

Князь Михаил Ярославич Тверской стоял на холме возле села Бортенева в окружении своих бояр и хмуро рассматривал видневшийся вдали на горизонте справа военный лагерь московского князя и полки суздальских князей, пришедших на помощь московитам. На левом фланге переливалась огромной живой волной татарская конница Кавгадыя, расположившаяся за небольшим леском.

Ставка тверского князя располагалась у села Бортенева, на высоком берегу широкого ручья Астраганец. На восточном берегу ручья находилась возвышенность общей протяженностью в две версты, позволяющая сойтись в сражении значительным военным силам. Именно туда был устремлен взгляд великого тверского князя. Он лично выбирал это место для встречи с войсками Юрия Даниловича и татар. Замкнутое пространство между Астраганцем и рекой Шошей, а также занесенные снегом подлески поля под Бортеневом лишали ордынскую конницу всяких преимуществ. Обрывистые берега и извилистое русло ручья также обеспечивали тверской армии множество скрытных мест для размещения резервов.

– Каковы наши шансы на победу? – оторвавшись от созерцания занесенной снегом равнины, хмуро спросил Михаил Ярославич у одного из своих бояр, сыновей Акинфа Великого.

– Никаких гарантий, – так же хмуро отозвался Федор Акинфич. – Можем победить, можем проиграть. Все в воле Божьей.

– Мы не можем отступить, – тяжело роняя слова, после продолжительного молчания сказал великий князь тверской. – Если мы отступим, Юрий до основания разрушит Тверь.

– Мы не можем победить татарское войско! – сказал боярин Акундин, выражая мнение многих бояр.

– Мы можем умереть, защищая Тверь, свои семьи, своих близких, – с нажимом сказал князь Михаил Ярославич, неприязненно посмотрев на боярина, которого он всегда недолюбливал.

– Это не спасет Тверь! – возразил боярин. – Нам нужно снова слать послов к Юрию и Кавгадыю. Просить мира.

– Мы уже просили мира, – отрывисто напомнил ему великий тверской князь. – Я добровольно отказался от великого княжения в пользу Юрия Даниловича. Но его это не остановило. Московский князь спит и видит, как уничтожить и разграбить Тверь. Мы всегда будем представлять угрозу для имперских амбиций этого мальчишки. Он и на сестре хана женился для того, чтобы получить власть. Мы не можем отступить. Мы будем сражаться!

– Если мы проиграем, – поднял голос кто-то из тверских бояр, – то мы все погибнем на этом поле!

– Зато мы умрем с честью! – вскинув голосу, тряхнул отросшими за время, проведенное в Орде, волосами князь Михаил Ярославич. – Сражаясь за свою землю! В отличие от тех времен, когда мы сражались и умирали за того, кто победит в борьбе за власть в Орде!

– Против московского Даниловича и суздальских князей у нас, пожалуй, есть шанс, – задумчиво произнес тверской боярин Никита Хрыщ. – Татарская конница, вот что меня смущает. Против них и татар одновременно мы, пожалуй, не потянем. Хотел бы я знать, что думает об этом молодой княжич.

Князь Михаил Ярославич удивленно повернул голову в сторону говорившего.

– Дмитрий? – коротко переспросил он.

– Да, княже. Спроси его.

– О чем тут спрашивать? – пробормотал Акундин. – Татар победить нельзя! Их еще никто не побеждал!

– Мы побеждали! – загремел голос окончательно выведенного из себя великого тверского князя. – Мы побеждали татарскую конницу, когда воевали с Ногаем! Мы, русские князья!

– Мы воевали с татарами против татар, – возразил один из бояр покойного князя Андрея Городецкого, после смерти князя перешедший служить в Тверь. – Сейчас за нашей спиной татар нет.

– Отец, – в наступившей тишине прозвучал взволнованный голос молодого князя Дмитрия. – Доверь мне командование армией, и я принесу тебе победу!

– Разобьешь татарскую конницу? – прищурив глаза от бившего в них яркого декабрьского солнца, отражавшегося от белизны снега, спросил великий тверской князь, не глядя на сына.

– И татар, и Юрия, и суздальцев, – все так же спокойно подтвердил Дмитрий. – Татары не вступят в бой до тех пор, пока не убедятся в победе Юрия. Нойон Кавгадый совсем не глуп. Ему нужна только победа Юрия. Иначе он сильно рискует, так как поход на Тверь, скорее всего, не был санкционирован Узбеком. При удаче татарская конница может вообще не вступить в бой. Даже если она вступит, ее встретит мой татарский полк, усиленный резервными полками, которые мы оставим в засаде, скрыв в лесу на правом фланге. Как раз напротив ставки Кавгадыя. Увидев это, Кавгадый скорее отступит и покинет поле боя, чем будет сражаться до последнего воина. Ты же знаешь татар. Они – не герои на поле битвы.

– Ты надеешься остановить три тумена монгольского войска силами своего личного полка и двух резервных полков? – тяжело роняя слова, спросил великий тверской князь.

– Ну, во-первых, вместе с Юрием пришел только тумен Кавгадыя. Тумена Астрабыла и Остера остались в окрестностях Владимира. И, во-вторых, их остановит паника, а не мои полки, – отбросив упавшую на глаза прядь темно-русых волос, сказал Дмитрий.

– Какая паника?

Дмитрий свернул глазами и бесшабашно улыбнулся.

– Которую создаст внезапное окружение Юрия и суздальцев, – охотно пояснил он. – Но сначала мы отступим и внушим им иллюзию победы. Это позволит нам окружить их с флангов и взять в клещи.

– Ты уверен, что у тебя получится? – князь Михаил Ярославич поднял тяжелый взгляд на старшего сына, наследника Твери, своего любимца.

– Полных гарантий дать не могу! – выдержал его взгляд восемнадцатилетний Дмитрий. – Но у нас есть шанс на победу! Было бы глупо не использовать его. В худшем случае, мы все умрем за Тверь. Нам терять нечего, отец. Позволь мне возглавить войска!

Князь Михаил некоторое время смотрел на сына все таким же тяжелым взглядом, раздумывая над его словами и его уверенностью, затем его взгляд смягчился.

– Быть по сему! – видимо, приняв решение, коротко сказал он. – Принимай командование! У меня одно условие. Командуй как монгольский хан, с холма. В битву не лезь. Если проиграем, оборачивайся и скачи в Тверь. Это мой последний приказ. Я лично пойду в бой и возглавлю Большой тверской полк.

– Но, как же так, княже! – запротестовал возмущенный Акундин. – А если убьют тебя в сражении? С кем же мы останемся, даже если и победим, как обещает молодой князь?!

– Вот с ним и останетесь! – кивнув в сторону Дмитрия, отрезал великий тверской князь Михаил Ярославич. – Я, в любом случае, уже смертник. Не победим татар на поле боя – я там и умру! И с моей смертью падет Тверь. Победим и разобьем Юрия и татарскую конницу, я, как глава земли, все равно умру в Орде – за то, что посмел их разбить! Но Тверь будет жить, не разграбленная, непокоренная! И у нее будет князь. Я лично выбираю жизнь Твери и смерть в Орде. Поэтому мы пойдем в бой и сделаем все возможное, чтобы победить и защитить Тверь. С этой минуты – Дмитрий получает полномочия великого тверского князя, право вести в бой войска, право карать и миловать.

– Право умереть за Тверь! – прошептал Андрей Хрыщ, сын тверского боярина, ровесник Дмитрия и его лучший друг.

– Его приказы равносильны моим! – громким голосом продолжал князь Михаил Ярославич. – Тому, кто ослушается его приказов – смерть!

И, обернувшись к сыну, коротко бросил:

– Говори!

Взгляды всех присутствующих в свите бояр устремились к молодому князю Дмитрию, сидевшему на коне по правую руку от отца. Бледное лицо наследника тверского князя чуть порозовело от мороза, обветренные губы были алыми, темно-фиалковые глаза прятались в бахроме темных густых ресниц. Повинуясь приказу отца, князь Дмитрий выехал вперед. Поравнявшись с отцом, стоявшим впереди бояр, он обернулся к ним и некоторое время внимательно всматривался в их напряженные лица, а потом, не повышая голоса, сказал:

– Все сомневающиеся во мне и те, кто не хочет идти против татар, могут быть свободны. В этом сражении мне понадобятся воины, а не интриганы и изменники.