Голубая лилия

– Прости. Никак не могу успокоиться. Мне грустно, понимаешь ты это?

Серенькая лошадка взмахнула головой, словно кивая.

Раздался тихий свист, и эльф обернулся в поисках источника звука. На нижней перекладине окна сидела птица.

Дрозд.

Он повертел головой, чирикнул, взмахнул крыльями, перелетел на другую сторону – поближе к Марли.

– Ну, что ты хочешь? – нарочито пренебрежительно протянул Марли. Правда, сразу же усмехнулся.

Когда эльф поднялся на ноги, отодвинув лошадку, жеребёнок возмущённо заржал.

– Да ладно тебе. Я же никуда не ухожу.

Марли отошёл в угол, оглянулся. Дрозд оставался сидеть, казалось, наблюдая за ним. Тогда эльф снял большой камень, лежащий на крышке ящика с овсом. Насыпал на ладонь несколько зёрнышек.

– Возьмёшь или мне оставить их? – спросил он, вернувшись к окну. Дрозд даже не шелохнулся при его приближении. Тогда Марли протянул к нему открытую ладонь.

Жеребёнок озадаченно следил за эльфом тёмными глазами.

Дрозд глянул на ладонь эльфа, потом на него. Коротко свистнул.

– Ладно, как скажешь, – улыбнулся Марли; взял зёрнышки и аккуратно разложил их на узкой перекладине подальше от дрозда, чтобы не спугнуть его.

Лошадка довольно уткнулась эльфу в колени, когда он снова сел. Дрозд несколько секунд оставался на месте, вертел головой. Потом, шаг за шагом, шустро перескакивая боком по перекладине, подобрался к первому зёрнышку. Взял его.

Жеребёнок потребовал внимания тонким ржанием. От неожиданности дрозд взмахнул крыльями, дёрнулся, но не улетел.

– Нельзя же так, – с упрёком сказал Марли, легонько стукнув пальцем по морде лошадки, от чего она шумно чихнула, – ты не должна так привязываться ко мне. У тебя будет другой хозяин, слышишь меня?

Лошадка преданно смотрела на него. Марли знал, что сам виноват, – слишком уж часто он проводил с жеребёнком больше времени, чем нужно. Но ничего не мог с собой поделать.

А кто, интересно, станет хозяином для этого ребёнка? Конечно, это ещё не скоро произойдёт. Малышка должна подрасти, потом он воспитает и обучит её.

И всё-таки, кто же? Марли не хотелось, чтобы она простаивала в конюшне, выходя лишь на прогулку. По иронии, эльфов в крепости и так было меньше, чем лошадей… Но эта девочка будет особенной, он уже знает это. И дело не только в её окрасе. Легконогая, послушная, грациозная, быстрая, умная. Такой он её видел. И хозяин ей нужен особый.

Сейчас только у короля был особенный жеребец. И по масти, и по уму. Слишком, правда, упрямый, но в этом Марли даже видел определённую правильность. Лошади очень чувствительны к своим хозяевам. Настолько, что их привычки и темперамент перенимаются животными уже через полгода совместной работы.

Жеребец Индила погиб. Рыжий, со светлой бежевой гривой.

Индил… он может быть особенным хозяином, тем самым. Марли пристально взглянул на жеребёнка. И… нет, кажется, нет. Индилу необходимо другое животное. Более дерзкое. Скорее всего, для него Марли придётся обучать одного подросшего жеребчика, которому скоро исполнялся год. Светлая игреневая масть…то, что нужно.

Что ж. Марли с радостью обучит его, если будет такая необходимость. Более того – ему хотелось, чтобы такая необходимость возникла. Он хотел, чтобы его друг был жив и смог снова вскочить на лошадь и поскакать через ворота, в лес. И дальше, дальше, дальше…

– Хотя вряд ли это когда-нибудь приведет хоть к чему-то хорошему, – вслух заметил Марли, – но я верю, что он сможет. Хочу верить и буду верить, пока могу.

Жеребёнок поднял голову, услышав его голос. Сначала они просто смотрели друг на друга. А потом Марли улыбнулся и провёл рукой по тёмной гриве.

– Так тебя и назовём. Вера. Estel. Эстель.

Последнее слово он произнёс так же, как и на эльфийском наречии. Хотя нет… Прозвучало оно по-другому. По-человечески и, в то же время, по-эльфийски. Ему понравилось.

– Как тебе? – спросил он лошадку.

Малышка ответила ему нежным ржанием. Похоже, она тоже не против.

Их идиллическое уединение разорвал грохот, с которым распахнулись ворота яслей. Животные недовольно и испуганно заржали, жеребята сразу помчались к матерям. Кроме малышки, которая лишь вскинула голову и тихо заржала.

Внутрь влетел Эльдалин.

– Я просил тебя никогда так не делать, даже если ты собираешься меня отчитывать! – возмутился Марли; за своих питомцев он всегда стоял горой. – Тут же жеребята!

Эльдалин на мгновение застыл на месте, огляделся вокруг. Кобылы укоризненно глядели на него.

– Прости, Марли, – неожиданно для юноши мягким и виноватым тоном извинился эльф. – Но у меня очень важные и срочные новости.

6

Дрозд слышал всё, что сказал черноволосый эльф. Видел, как оба они быстро – насколько могут эльфы, не птицы, конечно, но тоже неплохо, – покинули ясли. Ему показалось, что рыжеволосый юноша плачет, хотя сам дрозд не видел на это причин.

Принц жив.

Маленькая девочка-жеребёнок посмотрела вслед уходящему родителю (именно так она воспринимала юного эльфа), а потом оглянулась и пристально взглянула на дрозда. Он залился радостной трелью, отчего лошадка встряхнула головой. Но, конечно же, не поняла его. Слишком уж она маленькая, чтобы понимать.

Но были те, кто должен узнать. И они точно поймут.

Подхватив с перекладины последнее зернышко овса, дрозд вспорхнул в синеву неба. Пролетел над площадью, взмыл высоко-высоко, до самой высокой башни замка, и камнем нырнул вниз.

К темнеющей зелени изгороди.

Проносясь по центральной галерее, дрозд бросил зернышко на землю. Оно упало прямо перед носом маленькой рыжей полёвки, которая поблагодарила его довольным писком.

Дрозд залился громкой, мелодичной трелью. Пролетая вдоль живых стен, задевал крыльями ещё закрытые цветы, отчего они начинали качаться. Задевал листья и веточки, залетал в один коридор, в другой, облетел вокруг маленькую круглую площадку, находившуюся в центре. Усевшись на ветку, защебетал. И это был не плач, как в прошлый раз. Нет, теперь он не собирался плакать. Теперь никто не должен плакать.

И девочка в том числе. А она сейчас наверняка плачет, так, по крайней мере, думал дрозд.

Поэтому нужно было торопиться. В песне дрозда послышались настойчивые нотки.

И он добился своего. Наконец-то изгородь ожила. Точнее, не так… наконец-то перестала делать вид, что она просто куст. Дрозд вообще редко видел «просто» кусты. Всех можно разбудить.

Изгородь выпустила свои ветки. Они покачались на ветру, щупая воздух. Дрозд продолжал нетерпеливо заливаться.

Наконец ветви перестали качаться. Несмотря на ветер, поднявшийся в последние секунды и уже свистевший в пустых галереях. Зашелестели листья, и дрозд замолчал.

Если бы хоть кто-нибудь был здесь сейчас, кроме птицы… Если бы пришёл Эльдалин, или Лилия. Или они оба. Они бы услышали голоса, говорившие на людском языке. Может, и на эльфийском. Но дрозд слышал только трели.

И ему всё было понятно.