Ибридо

Встала на левую ногу и внутренне взревела нечеловеческим голосом. Даже прима балета, что всегда шепчет мне заниматься не покладая рук, молчит и тихо плачет, представив, что мне предстоит выполнить.

После третьего поворота стало совсем невыносимо – ножи, которые не имели права называться швами, окончательно довели мои пальцы. Лицо перекосилось от боли. Я упала на пол.

Громкие вдохи девочек раздались по залу эхом.

– Вам нужно отдохнуть, мисс Даннет.

– Я вовсе не устала, я просто… – поднимаясь, начала я.

– Как вы собираетесь заниматься в Нью-Йоркской школе по пять-шесть часов в день, когда вы с трудом выдерживаете три?

– Больше такого не повториться, миссис Робертсон, – тараторила я. – Я готова заниматься и больше …

– Я вижу! – огрызнулась она. – Для вас урок окончен. Вы свободны.

Я была готова разрыдаться прямо здесь, посреди зала, под пристальными взглядами девочек. Но для Софии это будет бонусом – она меня «добила». Развернувшись к ним спиной, я медленно пошла к выходу. Как только закрыла за собой дверь, стащила с ног злосчастные пуанты и, всхлипывая от слез обиды вперемешку с болью, медленно пошла в раздевалку.

– Добилась своего, змея! – пуанты полетели в дверцу одного из шкафчиков. – Ты ответишь за это. Ответишь! – глотая слезы, прокричала я.

Распахнув дверь ее шкафчика, я принялась безжалостно выкидывать всё его содержимое: болеро, гетры, запасные, черт возьми, пуанты! Ее платье швырнула к двери, куртка пролетела до коридора. Я уже не управляла собой, мной двигало желание насолить ей как можно больше. Схватив ее сумку, расстегнула молнию, и на пол посыпались ее косметика, кошелек, блокнот, духи, наушники, и еще какая-то мелочь.

После того, как я расправилась с ее вещами, мне даже стало немного легче. Опустошив бутылку с водой, я расплела пучок, запустила пальцы под волосы, медленно помассировала шею и затылок.

Придя в чувство, я переоделась и вышла в коридор.

– Пуанты Кэт, – опомнилась я и вернулась обратно, чтобы положить их в ее шкафчик. Будет неправильно оставить их валяться в разных концах раздевалки. Кэт всё же попыталась мне помочь.

Открыв шкафчик Кэт, пуанты тут же вывалились из моих рук. Я застыла, не желая верить увиденному.

– Так это ты… – хрипло проговорила я. Взяла с ее полки ножницы, в лезвиях которых торчали остатки от белых ленточек моих пуант. – Это сделала ты…

В коридоре послышался смех девочек. Они шли в раздевалку.

Я отчаянно смотрела на разбросанные вещи Софии.

– Господи, что я наделала…

– Что это? – раздался чей-то голос. Смех тут же прекратился. – София, это случайно не твоя куртка?

– Моя…

Девочки со всех ног бросились в раздевалку. Я застыла на месте, держа в руках ножницы с застрявшими в них ленточками.

На пороге появилась София, а из-за ее плеча выглянуло еще несколько изумленных лиц.

– Вот ты зверюга, Даннет…

– Что ты сделала с ее вещами?

– Кого из себя возомнила?

– Это ни в какие рамки…

Обвинения сыпались из уст каждой. Только София молчала. Отрешенным взглядом она смотрела на выпотрошенные вещи и прижимала дрожащую ладонь к губам.

– М-мои вещи… – всхлипнула она. – Что ты с ними сделала?!

– София, я… я думала…

– Что ты наделала? – закричала она и бросилась сгребать в кучу свои вещи.

– Прости, – из моих глаз вырвались слезы. – Я решила, что это ты испортила мои пуанты. Прости…

София резко вскочила на ноги и через пару секунд очутилась у моего лица.

– Уйди с глаз моих, Даннет! Уйди, пока я не разукрасила твое лицо!

– Я помогу тебе всё собрать.

– Убирайся! – взорвалась она.

– Лучше уйди, Мелани, от греха подальше.

– Без тебя есть кому помочь.

Пол под ногами превратился в эшафот. Дверь – единственное спасение от публичной казни.

Еще раз вымолвила «прости» и на ватных ногах направилась к выходу. Спина горела от ненавидящих взглядов девочек.

– Ого! Что тут за погром средь бела дня? – передо мной появилась Кэт.

– Да вот, наша прима решила пошалить, – посмеялся кто-то.

– Мел? – она уставилась на меня, вытаращив глаза. – Это сделала ты?

Несмотря на мое подавленное состояние, я всё же нашла в себе силы ответить.

Утерев с лица слезы, я посмотрела на нее так пристально, заглядывая в самую душу, разочарованно улыбнулась, взяла ее руку, положила в ладонь ножницы и тихо произнесла:

– Нет, Кэт. Это сделала ты… – закрыв ее ладонь, оставив в ней улику, я вышла из раздевалки и медленно побрела по коридору.

– Мелани, постой! Ты всё не правильно поняла, – кричала она мне в спину.

Я не стала слушать ее оправдания и, не оборачиваясь, шла вперед, зная, что девочки всё поняли и разберутся с ней сами.

Дома я хорошенько проревелась. Ведь Кэт улыбалась мне в лицо, делала вид, что желает мне помочь! Я подпустила ее к себе ближе всех остальных девочек, а она… Заранее заготовила пуанты-убийцы, расстригла мои, а потом, как заботливая подружка, подсунула мне те, в которых и пяти минут не выстоять. И она об этом знала! Как и о том, что я пойду на всё, чтобы быть на занятии, что я всё равно надену эти чертовы пуанты и пойду! Через боль! А миссис Робертсон, конечно, подумает, что я устала… и поэтому мои движения стали такими кривыми.

Что тут скажешь, браво, Кэт! Браво.