Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– А как вы узнали, где границы этой сетки? – спросила Фатима, у нее было множество вопросов, и она намеревалась задать их все, но она умела ждать и умела слушать.

– А там над водой такие красные буи, – ответил рыбак, довольный тем, что его рассказ интересен, – но самое удивительное, дочка, так это то, что если смотреть в воду, то можно увидеть, как эта сетка заканчивается.

Он поднял глаза, оторвавшись от своего дела ради такого момента, и, заглянув в них, Фатима с радостью поняла, что этот человек не лжет, в отличие от многих местных, он действительно был там и видел лазеры.

– Такие тонкие светящиеся линии под водой, – он не отрывал от нее блестящих серых глаз, – и вот они есть, – он махнул рукой, рассекая воздух по вертикали, – а вот их уже нет. Как будто кто-то отрезал.

– Интересно, – восхищенно выдохнула Фатима, хотя и сама давно уже знала об этом, – жуткое, наверное, зрелище…

– А то! – он поднял руку, на которой висела сеть и потряс, – противоестественно всё это, от того и жутко. Как будто дальше какая-то зараженная, злая зона.

– Зараженная злом зона, – пробормотала Фатима, выражение ей понравилось, оно абсолютно точно отражало действительность.

– Да, верно говоришь, – согласно закивал рыбак, – но это еще не всё. Мы ведь туда не ради зрелища припёрлись, мы хотели кое-что проверить. И проверили, хоть нас почти поймали.

– А что проверить? – с нетерпением спросила Фатима, вот это уже было по-настоящему интересно, – и кто вас чуть не поймал?

– Сейчас расскажу, – довольно ответила мужчина, на время откладывая свою сеть, – вот только пивка хлебну.

Фатима терпеливо ждала, понимая, что эта театральная пауза была частью рассказа, старый проныра уже столько раз пересказывал эту историю, что сумел превратить ее в хорошо отрепетированное шоу. Готова спорить, долгими зимними вечерами он здесь – главная звезда любой вечеринки, подумала Фатима, холодным взглядом оценивая собеседника, пока он увлеченно пил пиво.

– Ну вот, – совершенно не стесняясь ее, мужчина смачно рыгнул и вытер рот рукой, – теперь самое интересное.

Фатима предпочла этого не заметить, и он продолжил.

– Там вокруг этого острова за лазерами, конечно, круглые сутки плавают катера с охраной, их не так уж много, так что, если выждать момент, можно подойти вплотную, вот так как мы. Ребята там крутые, на этих катерах, с оружием, и дважды они не повторяют. Если поймают, могут и лодку продырявить, деньги хозяйки им руки-то поразвязали.

Он выругался, а Фатима уже переваривала полученную информацию. Она видела катера, но подробностей не знала и чувствовала, что самое интересное и правда впереди.

– Ну вот, подплыли мы, значит, к самой границе, стали за буем и смотрим на эти лазерные сети. От одного зрелища мурашки по коже бегут. Но нам этого показалось мало.

Он усмехнулся и покачал головой, как будто одновременно осуждал их безрассудство и гордился им.

– Стоим мы, значит, смотрим, и вдруг Лёха говорит: «А чё будет, если мы за буй зайдем?», «Разорвет тебя дурака и нас вместе с лодкой, – отвечаю, и мужики, кто еще с нами был, согласились. – Но ради проверки, – говорю, – можем тебя одного за борт отправить». Ну, все заржали, а потом нам и самим стало любопытно, а Лёха еще и нагнетает: «А что?», «А как?», «А почему?». Короче, пока охрана нас не сцапала, решили проверить. На всякий случай двигатели включили, а потом поняли – напрасно, если тревога поднимется, охрана на их катерах нас в секунду догонит, на нашей-то посудине рыбацкой далеко не уплывешь. И решили: скажем, что, мол, случайно принесло нас и случайно мы уронили…

– О! Так вы всё же уронили Лёху? – она засмеялась, но на самом деле ей было не до смеха, она впитывала каждое слово, чтобы потом составить самую полную картину того, с чем ей предстоит иметь дело.

– Нет, Лёха жив здоров, в прошлом году второго ребеночка родили, – улыбнулся рыбак, – а уронили мы кое-что другое.

Фатима напряглась, но не проронила ни звука, чем больше выказываешь нетерпения, тем дольше будет ожидание – еще одно золотое правило жизни.

– Сначала мы решили бросить в эту сетку что-то небольшое, нашли тряпку и, едва не дрожа от возбуждения, швырнули ее за борт. Ветер подхватил ее, она же легкая, и немного отнес в сторону, мы уже было расстроились, но она всё же медленно спланировала точно по ту сторону.

Он снова умолк. Фатиму уже прилично достали его театральные паузы, но она не подавала виду, всё же ценность информации перекрывала эти небольшие неудобства.

– Короче, никто такого не ожидал, – вынужден был продолжить рыбак, ведь его собеседница молчала, – едва тряпка упала на воду и коснулась одного луча, как в воде вспыхнула синяя вспышка, такая яркая, что стало больно глазам.

Он заморгал, как будто снова увидел тот режущий свет.

– В глаза у всех у нас так и стояло это синее сияние, а когда мы немного пришли в себя и снова могли видеть, тряпки уже не было.

Он многозначительно посмотрел на нее совершенно серьезными глазами.

– Ни единого лоскутка, ничего, как будто ее и не было.

– Вот это да, – выдохнула Фатима, и на этот раз она не играла. – Черт!

– Вот-вот, – мрачно кивнул рыбак, – именно черт всё это и сделал.

– Но ведь это еще не всё, не так ли? – теперь ей хотелось услышать остальное, хотя она поняла, что то, что произошло с неорганическим предметом, скорее всего случится и с органикой, но раз уж было что послушать, она хотела послушать до конца.

– Ну да, не всё. – Согласился он, – нам стало страшно, но любопытство взяло верх. Мы решили скинуть в лазеры рыбу…

Узнаю ход мыслей, улыбнулась про себя Фатима, продолжая внимательно смотреть на мужчину.

– Принесли небольшую рыбешку из улова, – продолжал он, – и после секундного раздумья отправили туда же.

– И снова вспышка, такая же яркая, только побольше, рыба, она всё же живая материя, наверное…, – он задумчиво почесал затылок, – на этот раз мы уже были ученые и закрыли глаза, но даже сквозь веки видели этот синий свет. А когда открыли глаза, никакой рыбы тоже не было и в помине. Эти дьявольские лучи как будто испаряют всё, к чему прикасаются.

– А охрана? – теперь ее интересовало, узнают ли об уничтожении чего-то, вторгшегося на острове, – шум не поднялся?

– Не знаю, – покачал головой рыбак, – то ли так совпало, они же там патрулируют, то ли эти лучи нас засекли, но не успели мы отплыть, как к нам подлетел катер. Ну, мы отпираться не стали и рассказали придуманную историю про случайность. Они нас отпустили, но их колючие глаза… эти парни – настоящие убийцы. В общем, больше мы туда не плавали, и никому не советовали. А если видели, что ветер относит нас к буям, включали моторы на полную и гребли оттуда к чертовой матери. Вот так-то.

Хорошая история, подумала Фатима, уже вечером сопоставляя все собранные факты. Одно пока было понятно: когда включены лазеры, по воде на остров не попасть. Но когда-то же их отключают? Должно быть так, она ведь сама видела, как иногда к острову плывут эти самые патрульные катера. Может, у них есть какая-то защита? И поскольку выяснить у местных больше ничего по этому поводу не удалось, она решила потрясти Соболева, как-никак, уж он-то знал гораздо больше других. Да, это было против правил, но она сама ввязалась в это дело, а чертов остров казался просто неприступным. Вот он, женский подход, подумала Фатима, отправляя письмо с вопросами. Соболев откликнулся уже через 15 минут, извинился за то, что рассказал не всё, он думал, что выложил всё известное.

– Милый, думать буду я, – прошептала Фатима, сидя с ноутбуком на балконе номера местной крошечной гостинцы, – и решать – тоже.

То, что она узнала, ее не порадовало. Ада Терер всерьез заботилась о сохранности своей многомиллионной задницы, что крайне усложняло и без того трудное дело Фатимы. Система безопасности – шедевр. Так сказал Соболев, прекрасно осознавая, что говорит. Всё просто и гениально, никакой защиты на катерах нет, просто когда им нужно причалить, капитаны или кто там у них за главного, передает на остров пароль, а с острова отключают часть излучателей, образуя коридор. При этом у системы есть и автономный режим, и если через 10 мин. люди не включат лазеры, они включатся сами. Можно и продлить время, написал Соболев, но для этого нужен отдельный пароль, а большего он не знал.

Весело, подумала Фатима, в какое дерьмо я опять ввязалась? И тут же пришла забавная мысль: представляю, какой экстрим испытывают эти молодцы на катерах, мчась к берегу за 10 минут! Наверняка страх не только стирает это колючее выражение их глаз, но и заставляет чаще стирать бельишко.

Не в силах сдержаться, она тихонько захихикала, ей нужна была разрядка, потому что на сегодняшний день она понятия не имела, как попадет на этот проклятый остров, а отступить уже не могла.

6

Всё же я везучая, думала Фатима, лежа в тени небольшой лесополосы с биноклем, как киношный шпион, или это Ада невезучая, одно из двух. Солнце палило немилосердно, даже в тени воздух был раскаленным и неподвижным, прямо перед ней в поле за колючей сеткой располагалась небольшая военная база, и даже без бинокля она могла видеть марево, поднимающееся над всем объектом – раскаленный воздух дрожал и вибрировал, делая воинскую часть похожей на мираж в пустыне. Собственно, почти пустыней это и было, на сотни метров вокруг ни одного дерева, только степь, созданная человеком, и лишь эта небольшая лесополоса к востоку вдоль трассы и еще одна намного дальше к югу. Пыльная грунтовая дорога вела к высоким воротам с проржавевшими звездами, а ведь когда-то они наверняка были красными, думала Фатима, разглядывая военный объект в бинокль, красными как кровь, которую проливали люди за забором во славу этих звезд. А сейчас? Сейчас всё стало бесславным. Вокруг степи тянулись поля, но сама воинская часть стояла одиноко в окружении травы и свистящего ветра. И хотя всё выглядело заброшенным и упадочным, но караул там по-прежнему выставляли, забор был таким же высоким, а главное – там по-прежнему садились и взлетали вертолеты. И почти все они летели на остров Ады, доставляя людей и запасы.

Когда стало совершенно ясно, что по воде путь закрыт, Фатима начала искать другие варианты, и, конечно, в глаза сразу бросились вертолеты, кружащие над островом как гигантские насекомые из фильма про динозавров. Оставалось только выяснить, где они садятся, и дальше решать – сможет ли она пробраться на одну такую «стрекозу» или придется придумать что-то другое. Хотя, что она могла еще придумать? Это остров, и пути туда всего два: вода и воздух, если, конечно, она вдруг не научится телепортироваться. А если выхода всего два, и притом один уже закрыт наглухо, значит, остается сделать всё, чтобы вторая дверь не оказалась запертой.

На этот раз спрашивать она не стала, такое детальное и целенаправленное любопытство могло запомниться, так что, проследив взглядом за вертолетами, она просто села в автобус и стала колесить по окрестностям, изображая скучающую туристку, здесь таким никто не удивлялся. Несколько раз она проехалась до соседнего города и обратно, и этого ей вполне хватило, чтобы понять – это ее единственный шанс, другого уже не будет. И вот она здесь, сначала шла по трассе вдоль полей, вроде как обычная заблудившаяся или просто ждущая автобуса или маршрутки местная, а потом свернула на грунтовую дорогу и неспешно пошла по ней, всем своим видом показывая, что просто гуляет, просто не знает, куда идет. Она шагала одна под палящим солнцем по этой пыльной дороге, готовая ко всему, но ничего не произошло, никто не появился, не спросил, что она тут делает и куда идет, так что вскоре она уже перестала играть в заблудшую овечку и стремительно пошла к деревьям. Сумка с биноклем болталась на плече, почти ничем не отличаясь от обычной дамской сумочки, но она все же была напряжена, мало ли что там на этой военной базе, за ней ведь вполне могут наблюдать даже при всём этом внешнем спокойствии.

Прежде всего она обследовала лесополосу, не нашла там ничего подозрительного, кроме бутылок и использованных презервативов, подняла голову, осмотрела деревья и рассмеялась: ну что она там ожидала увидеть? Микроскопические камеры? Лазерные пушки? Здесь даже ворота не могут покрасить, не говоря о большем. Но все же она продолжила подходить к каждому дереву и разглядывать ветки, покрытые густой листвой, в ее деле правила решали всё, и один раз махнув рукой, можно было лишиться жизни. Я Белоснежка, гуляю по лесу, думала она, представляя, что за ней вполне могут наблюдать, и не без интереса. Разум утверждал, что бояться нечего, но тот же разум настаивал на продолжении игры – ведь то, что лежит на поверхности, часто бывает обманом. Суть кроется внутри, таковы правила этого мира, подумала Фатима, и это тоже, можно сказать, абсолютная истина.

Выбрав дерево потолще, она укрылась за ним и достала бинокль, ей не терпелось посмотреть, наблюдают ли за ней, и что вообще творится за этими воротами с ржавыми звездами. Осторожно, понимая, что рискует, она выглянула из-за ствола. Никаких вышек или людей с биноклями она не увидела, только крыши, колючую проволоку и раскаленный воздух, танцующий над всем объектом. Никто не наблюдал. Никому, похоже, вообще не было ни до чего дела, времена дисциплины и готовности прошли, как красная краска на этих звездах, вся часть вместе с окружающей ее степью выглядела старой, заброшенной и крайне усталой. Однако на КПП у ворот она увидела человека, он сидел в своей будке и что-то читал, большего не позволял увидеть забор, но она знала, как с этим справиться, в конце концов, не так уж давно она проделывала то же самое ради того, чтобы увидеть двор посольства в Праге. Это было 5 лет назад, напомнила она себе и ужаснулась, так быстро пролетело это предательское время, и хотя она по-прежнему была в отличной форме, цифра 5 как-то угнетала. Время – вот кто лучший убийца, подумала Фатима, и с ним никак не договориться, его не победить, время – абсолютный убийца.

Вздохнув, она повесила бинокль на шею и стала выбирать дерево, которое смогло бы стать ее личной обзорной вышкой. После нескольких минут нашла подходящее, высокое и не слишком неприступное, а главное, соседние деревья могли надежно скрыть ее в своей густой кроне. Только бы эта крона не помешала мне увидеть то, что я хочу, подумала она и быстро перебралась из своего укрытия к выбранному стволу. Еще раз осмотрелась по сторонам, а потом быстро и грациозно полезла наверх, как настоящая дикая кошка.

– Мяу, – прошептала Фатима, устроившись на ветке, с которой открывался более-менее приличный обзор, – вот я и на вершине.