Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

Доказательств у нее не было, да и как она могла бы их получить? Было только чувство, знание души, и этого ей пока было достаточно.

Она вспоминала их переписку, конечно, это было вполне предсказуемо: человек, имеющий прямой доступ к большой тайне, всё равно рано или поздно не удержится от соблазна ее узнать. И он узнал. Вопрос в том: до той встречи в гостинице или после?

Пока это лишь твои предположения, одернула она себя, но мысли уже понеслись в новом направлении, оказалось, ручеек надежды вывел ее не просто на тропу – на скоростное шоссе.

А чего она ждала? Это в кино у Бэтмена был Альфред, верный и молчаливый, в реальном мире приходится полагаться на других, о которых ты зачастую совсем ничего не знаешь. И всё это время он играл с ней?

Темная давящая боль снова поднялась из глубины души, затопив ручеек надежды. Если это было простое любопытство, зачем он появлялся то в Праге, то здесь, в Такасе, зачем давал себя увидеть? А тот знак, когда он приложил руку к сердцу? Что это за игра? Сам факт того, что кто-то знал о ней всё, следил за ней – выводил ее из себя, хотя умом она понимала, что ничего неожиданного в этом нет. Но если он не сдал ее, если он посылал ей какие-то романтические знаки, почему сейчас, когда она сама пришла к нему и попросила выйти с ней на контакт, почему он отказался?

– Потому что ничего и не было, – зло прошипела она, – а ты, дура…

Но буря отрицания и возмущения в ее душе заглушила эту мысль, ее душа, та часть, которую никогда не сможет запятнать всё зло этого мира, она знала, что Фатима не права, что это говорят в ней злость и обида. А истина, она другая, она не требует доказательств, она просто есть, и истину эту она уже знает: он – друг, он не предал ее, и ему этот отказ по какой-то причине так же неприятен. Но почему он предпочел остаться в тени, почему не пришел на ее зов?

– А вот это и есть главный вопрос, – прошептала Фатима, чувствуя, что напала на след чего-то большого и опасного, интуиция зазвенела колокольчиком тревоги, но опасаться следовало отнюдь не Пророка или того, кто скрывался от нее так же умело, опасность была где-то в тумане, источник ее Фатима увидеть не могла, только чувствовать.

И что мне теперь делать со всем этим? Размышляла она, с радостью отмечая, что боль в душе прошла, ее место заняла смесь чувства тревоги и нежности. Я узнала, что человек, которого я полюбила, единственный раз в жизни, возможно, тот самый хакер, с которым я общаюсь уже так много лет. Возможно, это и не он, но он явно из той же «оперы». И если это он, по какой-то причине он отказался от меня, вернее, отказался выйти из тени и начать новую жизнь. А если это не Пророк, тогда тот Ян сейчас где-то под этим небом, строит свои какие-то планы, возможно, она является их частью, возможно, нет.

Я могла бы спросить Пророка, как так вышло, что он уже не самый лучший… но зачем? Что это даст? Новую порцию вранья? Им она уже была сыта по горло. Когда ты находишь сокровище, подумала Фатима, крайне глупо бегать и размахивать им, хвастая всему миру, гораздо умнее будет затаиться и наблюдать, лелеять свое чудо вдали от опасных глаз. А что потом? Жизнь только что преподала ей очередной урок своей непредсказуемости, так что планов она не строила. Я буду наблюдать, решила она, теперь по-новому, и либо найду признаки своей правоты, либо своей ошибки. Всё равно официально тот Ян недоступен, пока сам не захочет появиться – если вообще захочет – так почему бы не провести пока свое маленькое исследование, тем более, что объект как раз оставил дверь открытой.

Для тебя Пророк никогда не будет невидимкой. А тот, кто скрывается за этим именем? Фатима усмехнулась. Если бы он не хотел, он бы оборвал все связи, тем более, что дела Фатимы их больше не связывают. Но за годы они стали гораздо большим, чем клиент и исполнитель, и это как раз говорило в пользу ее догадки.

Кот, который гуляет сам по себе, его не получится дрессировать, он не выполнят команды, подумала Фатима и снова усмехнулась, как точно! Она позвала, но он не пришел, хотя дал знать, что и не уходит из ее жизни. А кого еще ты могла полюбить, подумала она и снова улыбнулась, на этот раз нежно и саркастично одновременно, явно же не бесхребетного увальня, всё разнообразие жизни которого сводится к переключению каналов ТВ, лежа на диване.

И потом, она закончила карьеру наемного убийцы, начала новую жизнь, он – нет. Да и с какой стати он должен заканчивать? У него своя жизнь, о которой она ничего не знает, так почему берется судить? У нее тоже была свою карьера, теперь – будет другая, у нее полно планов и интересов, и она тоже не бросила бы всё и не побежала по первому зову… она даже сына оставляла ради своих затей! И она тоже не позволила бы никому вмешиваться и привносить дискомфорт. А то, что он мог оценить это именно так, ее ничуть не обижало, она и сама была такой.

Когда люди во многом одинаковые, оказывается, это не минус, а плюс. А еще говорят, противоположности притягиваются, фыркнула про себя Фатима, бред собачий! Что мне делать с примерным пузатым простофилей, мечтающим о домике в деревне и 10 ребятишках?! Что может дать мне мужчина, не видевший в жизни ничего, кроме боевиков по выходным и пивных посиделок с друзьями?! Нет, люди должны быть одинаковыми, хотя бы для того, чтобы смотреть в одном направлении и понимать сущность друг друга.

Если бы он позвал меня еще полгода назад, подумала она, я бы тоже не откликнулась, просто мое время пришло, его – еще нет. Женщины всегда взрослеют быстрее, улыбнулась Фатима, вспоминая одноклассниц сына.

На душе стало спокойно, давящая боль ушла, она разложила всё по полочкам и теперь точно знала, что не обманывает себя и не пытается утешить – не с чего было утешать, всё шло своим чередом. Итак, подводя итоги, она понимала, что опасности от него нет и, вероятно, не будет, слишком много времени прошло, если бы он хотел ее продать, у него была тысяча и один шанс. И он не прощается, хотя пока не готов выйти из тени и узнать, смогут ли они общаться, не разделенные монитором компьютера. Если это вообще он, поправила она себя, но тут же отмахнулась, чисто логически – да, это не стоило сбрасывать со счетов, но вот интуиция, натренированная за годы смертельных игр, утверждала, что Ян и Пророк – один и тот же человек.

Зачем он оставил мне зацепки, размышляла она, он явно не имеет поводов считать меня глупой, так, значит, он хотел, чтобы я догадалась? Мог ведь просто наврать, что тот Ян погиб, придумать ему биографию, создать и убить личность – этим ведь он и занимался за большие деньги все эти годы, почему не сделал так сейчас? Это поставило бы жирную точку на всех дальнейших вопросах и действиях, смерть списывает всё, всё обнуляет. Однако он просто сказал, что не нашел человека, впервые в свой практике, и буквально сам натолкнул ее на мысли о хакере.

– Хочешь поиграть? – Хищно улыбнулась Фатима, сейчас похожая на холеную кошку, за обманчивой дремотой которой прячутся смертоносная быстрота и коварство. – Давай поиграем.

Хотела поставить точку, ухмыльнулась она, а получилось многоточие с вопросительным знаком.

Она сбросила изящные туфельки, которые так подходили под ее деловой костюм, и поджала ноги, с удовольствием отпила чай, наслаждаясь видом. Это был ее мир, теперь он принадлежал ей, она свободна, молода и очень опытна. Мой контракт закончился, подумала она, больше я не посланник Судьбы, теперь я – просто еще один смертный, ищущий среди миллионов дорог свою, почтовый голубь, выпущенный на волю, солдат, отдавший миру свой долг.

Перестала ли Судьба быть ее хозяйкой? Нет, она правила всеми, каждую секунду верша свои замыслы людскими руками, Фатима долгие годы работала с этой дамой и хорошо успела усвоить, что против нее нет оружия и нет способов задобрить ее или приручить. Иногда дверные замки без всяких причин не открываются ровно столько, чтобы человек не вышел из подъезда и не угодил под колеса пьяного водителя, или опоздал на самолет, который разобьется; а иногда ты выигрываешь в карты билет на Титаник… Миллиарды примеров и миллиарды схем, но суть одна: все мы – игрушки в руках богов или одного бога, или Судьбы, как кому легче это воспринимать. И если этот мужчина, кем бы он ни был, должен появиться в ее жизни – он появится, без приглашения и без стука, как тогда, в гостинице. Если это то, что записано уже в Книге Жизни, Судьба сведет их снова, даст шанс, а дальше уж им решать, брать его или нет. Бог или то, что люди зовут Богом, так кичится свободой воли, которую он, якобы, подарил людям, но по факту оказывается, что свобода эта – выбор не из бесконечного числа вариантов, и даже не из тысячи, а всего лишь из двух: черное или белое, да или нет. Тебя запускают в лабиринт жизни, как крысу, ставят тебе преграды и разные препятствия, просто чтобы посмотреть, как ты с ними справишься, как себя поведешь. А выбор твой весьма скромен: бежать вперед или назад, вправо или влево.

Что ж, подумала Фатима, итог подведен: я принимаю эту игру, и я буду играть, пока процесс будет приносить мне удовольствие и будет интересен. И я оставляю за собой право в любой момент выйти из игры, если она начнет меня утомлять или просто наскучит. Может быть, Пророк, обретя лицо Яна, станет совершенно неинтересным, может быть, он разочарует меня, как может и очаровать еще сильнее, размышляла она с улыбкой, может быть… может быть тысяча вариантов развития событий, и всё равно, как она уже много раз убеждалась, как бы ты ни старался предугадать все варианты, события пойдут по совершенно новому и непредсказуемому пути. Так уж устроен мир – многообразия и комбинаций этого многообразия гораздо больше, чем возможностей человеческого мозга их просчитать.

– И всё равно, – хихикнула Фатима, качая головой, – кто бы мог подумать! Ян…

И тут, как незамедлительное доказательство ее умозаключений, раздался стук в дверь. Не сдержанный и деловой, как обычно стучат взрослые, выполняя обычную рутину, а резкий, задорный, переходящий в поскребывание.

– Входи, Ян! – Крикнула она, не вставая с дивана.

Дверь медленно приоткрылась, в проеме показалась взъерошенная светловолосая голова, на лице сияла широченная улыбка.

– Ты не занята, мам?

– Занята тем, что созерцаю красоту нашего города. Хочешь присоединиться?

Он влетел в комнату, мягко закрыв за собой дверь, это выглядело так контрастно, в этом был весь Ян, бросил рюкзак возле двери и подошел к ней, глядя блестящими глазами не на вид за окном, а на нее.

– Я бежал от самой школы, – пояснил он, видя ее вопросительный взгляд, – последнего урока не было, Анна Евгеньевна уехала на какое-то учительское совещание…

Он перевел дух и продолжил, щеки раскраснелись, рубашка выбилась из брюк, на ногах вместо положенных туфель были кеды.

– Я знал уже на физре, что потом пойду домой, вот и не переодел обувь, – он наморщил нос, – ненавижу эти туфли!

– Так почему ты не дома? – Поинтересовалась Фатима, отпивая чай, – Юлия Геннадиевна ведь будет волноваться.

Няня в этом году уже не забирала его из школы, чему он был несказанно рад, но ждала дома и всегда звонила Фатиме, когда Ян приходил.

– Я хотел к тебе, – просто сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я соскучился.

– Ох, мой малыш! – Она тут же отставила чай и протянула к нему руки. – И я скучала всё это время… это чудесный сюрприз, что ты вот так пришел…

Ян плюхнулся на диван рядом с ней и крепко обнял, прижавшись всем телом. Ничего нет лучше этого момента, подумала Фатима, сжимая сына в объятиях, чувствуя, как быстро бьется его сердце, как вздымается и опадает грудь, я никогда не была счастливее и, проживи я хоть тысячу лет, вряд ли буду.

Они сидели молча, погрузившись каждый в свое наслаждение, под ними лениво ворочалось море, на небе появились круглые толстобокие облачка, на такой высоте казалось, что они летят вместе с ними.

– Мам, – вдруг подал голос Ян, не меняя позу, даже не шелохнувшись.

– Да, мой котенок?

– Всё правда изменилось, да?

– Не совсем всё, – улыбнулась она, прижимаясь щекой к его золотым волосам, – просто в моей работе произошли изменения. Я ведь говорила: ты растешь так быстро, а я так много работаю, что не успеваю увидеть это чудо – как ты превращаешься из мальчика в мужчину, как ты взрослеешь. И я решила работать здесь, а если и уезжать – то совсем не далеко и ненадолго. Возможно даже, я смогу брать тебя с собой.

– Здорово! – Откликнулся он, но Фатима чувствовала, что он еще не сказал то, зачем пришел.

– Теперь у нас начнется новый этап жизни, – она улыбнулась, глада на плывущие из-за горизонта облака, плывущие откуда-то с другого края земли, зовущие за собой в новое, в неизведанное. – Мы будем вместе как можно больше. И мы будем делать всё, чтобы быть счастливыми.

– Я не любил, когда ты уезжала, – вдруг сказал он, и Фатима почувствовала, как напряглось под ее руками его тело. – Мне было как-то… не знаю… стрёмно… мне снились плохие сны. Я боялся… ну просто.. как-то страшно было…

– Не в смысле, что боялся призраков или бандитов, – пояснил он, по-прежнему глядя на потрясающий вид за окном, – Я никогда не оставался дома один, а у дяди Коли такой огромный пистолет… просто мне было…

– Я понимаю, – мягко сказала она, – больше тебе не надо тревожиться. Я никогда не брошу тебя, Ян, потому что люблю. Больше всех на свете.

– Я тоже люблю тебя, мам! Сильно-сильно! – Его голос дрогнул, Фатима чувствовала, как он пытается совладать с эмоциями, маленький сильный человечек.

Она поцеловала его, зарывшись губами прямо в волосы на макушке, в душе что-то нежно и немного щемяще пело, слезы щипали глаза.

– Мам.