Он звал волков

– Стало интересно, кто будет надирать тебе задницу на льду? – хохотнул Нильс.

– Очень.

– Во-первых, Исаак Лофгрен. Многие считают его хорошим парнем, но мне кажется, что он чересчур заносчивый. Сам родом из Мальмё. Мне рассказывали, что в прошлом он занимался подрывниками, получил ранение от какого-то мексиканца и перебрался сюда, чтобы передохнуть. Он вечно грызется с вашим новым соседом Альваро.

– Из-за чего? Из-за того, что он родом из Мексики?

Нильс покивал.

– Ага. Расистов никто не любит. Вот что я скажу.

Они вышли на улицу и медленно пошли к воротам.

– Кто еще?

– Еще девушка. Александра. Она местная. Старше тебя лет на шесть или около того. Александра брала у меня частные уроки пару лет назад. Теперь отлично катается.

Эсбен вышел за ворота.

– Спасибо за помощь, Нильс.

– Не сломай клюшку и не ударь в грязь лицом. Когда-то ты был моим лучшим нападающим.

На этом они расстались, и Эсбен неторопливо пошел обратно. Он не успел отойти далеко, когда его нагнала Сив. Она со всей силы хлопнула его ладонью по спине.

– Отец сказал, что ты не успел далеко уйти, а я как раз закончила.

Ее щеки все еще были красными, голос немного охрип.

– Привет. Всех детей успела распугать?

Сив возвела глаза к небу.

– Зато они чему-то научатся. Ты домой?

– Вообще-то нет, – Эсбен потряс коньками. – Я иду на озеро.

– Да, отец сказал, что ты снова решил встать на лед. Наши копы бросили тебе вызов? – она явно старалась его задеть.

– Они настолько хороши?

– Вообще-то чертовски.

– Ты когда-нибудь тренировалась с ними?

– Пару раз, да. Однажды мы с Александрой сделали ребят всухую.

Сив затолкала волосы под шапку и зашагала быстрее.

– Знаешь, я бы составила тебе компанию на озере, но я просто умираю от голода, – поделилась она.

Можно подумать он ее звал.

– Какая жалость.

Сив толкнула его плечом.

– Но я почти уверена, что ты справишься без меня.

Вместе они дошли до развилки. Сив махнула ему рукой, крутанулась на ботинках с высокой подошвой и исчезла в темноте.

На озере стояла такая глубокая тишина, какая бывает только ночью. Было безветренно и холодно. Эсбен взглянул на часы на запястье. Половина девятого. Природа бывает обманчива. Первым делом он осмотрелся и выудил из сугроба пустую банку из-под газировки. Она будет его шайбой. Эсбен оставил вещи на снегу, переобулся и вышел на лед. Ему вдруг показалось, что кто-то приделал ему чужие ноги. Он неуверенно заскользил вперед и едва удержался от падения. Это ничего. Шаг за шагом. Ему не нужно учиться. Ему нужно только вспомнить. Эсбен задышал ровнее, разогнался, а потом выставил конек боком и резко затормозил. Он катался около получаса. Когда ноги перестали казаться ему деревянными, а тело немного расслабилось, он вернулся к вещам на снегу, взял клюшку и банку. На протяжении двух следующих часов он отрабатывал удары, кружил по льду, вспоминая, как правильно делать подсечки. К концу тренировки вымоталось только тело, но не дух. Эсбен чувствовал себя так, словно только что преодолел Эверест.

Он завалился на снег, упал прямо на спину, раскинул руки и уставился в чернильное небо с россыпью звезд. До чего же ему этого не хватало. Эсбен вспомнил тот день, когда решил бросить хоккей; вспомнил, как тяжело ему это далось. В тот момент Эсбену казалось, что у него из груди вырвали сердце. Теперь оно вернулось на место и билось с такой силой, что было больно дышать. И ему нравилась эта боль. Ее хотелось сохранить и носить в груди вечно. Эсбену стало жарко, он сел и расстегнул куртку. Ноги гудели. Завтра утром он едва ли сможет встать, но такие мелочи его не волновали его в эту секунду.

В кармане зазвонил телефон. Кайса.

– Прости, я не рассчитывал, что так задержусь. Скоро буду дома.

– Что у тебя с голосом?

Эсбен зажал трубку между плечом и ухом и потянулся к ботинкам, чтобы переобуться.

– В смысле?

– Как будто бежишь от кого-то.

– Я просто катался.

– Катался? На коньках?

– Ага.

Кайса не смогла скрыть радости в голосе, когда воскликнула:

– Неужели! Ты на стадионе?

– Нет. Я ходил на озеро. Нильс одолжил мне коньки и клюшку.

– С ума сойти. Я столько лет пыталась вытащить тебя на лед, а стоило вернуться в Раттвик…

– Я уже иду домой.

Он отключился. Ему не хотелось говорить о том, почему он бросил хоккей. Не хотелось говорить о том, почему Мартен Янссон был единственным в мире человеком, способным заставить его к этому вернуться. На все были свои причины. Он думал о них, когда шел к дому. Вспоминал о принятом когда-то решении и о том, что подтолкнуло его к этому. В тот день Нильс разочаровался в нем, в своем лучшем нападающем. Он уговаривал Эсбена не бросать хоккей, уговаривал его еще раз подумать. Но тогда он все решил. Думать было не о чем. Он сделал это из-за Клеменса. Тренировки скрадывали слишком много времени. Ребята из команды – тоже. Клеменс никогда ничего не говорил, но Эсбен видел его переживания. Клеменс боялся, что теряет друга.

На полпути Эсбен почувствовал усталость и вновь ощутил холод. Коньки, зажатые в руке, показались ему самой тяжелой ношей. Он перехватил их поудобнее, закинул на плечо и вновь поднял глаза к небу. В Мальмё таких звезд не сыщешь. Их не бывает в больших городах. Порой самое маленькое скрывает в себе гораздо большие вещи. Нужно только суметь это отыскать. Иногда нужно хорошо постараться, но результат будет того стоить.

Эсбен вдруг осознал, что теперь для него не имеет значения, как пройдет тренировка в четверг. Ведь все самое важное вернулось к нему этим вечером, когда он до рези в глазах и до ломоты в теле, как сумасшедший, метался по озеру. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Что-то резко встало на место. Эсбен больше не позволит этому потеряться.