Берегини

Девчонки прижались к ней, словно ища защиты, а она продолжала нашептывать, подбадривать, утешать. И чудилось Любомире, будто Богиня рядом, улыбается одобрительно, и от этой ее улыбки на душе светлее становится, а страх и отчаяние прочь отступают, все дальше и дальше.

Усталость постепенно брала свое, и пленницы вскоре уснули. Долгождана спала урывками, вздрагивая от каждого шороха, и внезапно в кромешной тьме услышала шепот. Сперва показалось, что он доносится из-за перегородки, за которой сидели пленники-мужчины, но вряд ли словенам вздумалось бы говорить на чужом языке.

– Эк сарам эй, Веленадоттир. – Голос, звучавший откуда-то сверху, походил на дуновение ветра, но Долгождана ни на миг не усомнилась в том, кому он принадлежит.

– Нэй, – так же тихо ответила Любомира. – Вердр ат ви сэм ма.

– Ва скаль вер, – прошептала темнота, и все стихло. Молодая ведунья еле слышно вздохнула. По нескольким знакомым словам Долгождана поняла, что темноволосый северянин предлагал подруге бежать и что Любомира отказалась.

– Почему? – едва слышно спросила она. – Из-за нас? Стоило ли, Любомирушка? У каждой из нас своя судьба.

Та ответила не сразу.

– Не могу я вас бросить. – Девушка помолчала. – Да и Снежка моя здесь, как ее оставить? Потому – будь что будет. Все же я не дитя малое, беспомощное.

Потянулись дни, похожие друг на друга, как капли соленой морской воды. Сколько их было – неведомо, на второй седмице сбились со счета. Каждый день пленницам приносили еду и воду, чаще всего эту заботу брал на себя молодой Халльдор. По примеру старших он вел себя отстраненно, речей больше не заводил, но на Зорянку поглядывал. А однажды, проходя мимо, бросил ей на колени малую безделицу – деревянную свистульку-конька, и улыбнулся, увидев, как она подносит ее к губам. Любомира все дивилась: неужто и впрямь глянулась северянину девка? Вот только к добру это или к худу для Зорянки – одним богам ведомо.

Правду сказать, нежданный подарок оказался чуть ли не единственным памятным событием за все время пути. Совсем бы затосковали пленницы, да на их счастье Любомира знала великое множество басен – и забавных, и волшебных. Они отвлекали от грустных мыслей, скрашивали серые дни.

Но вот однажды на лодье почудилось оживление. Воины чаще переговаривались, смеялись, пели, радостно что-то выкрикивали. Это значило только одно: их дом рядом. Девушки в трюме притихли: им окончание долгого пути ничего хорошего не сулило.

Ветер был попутным, и корабль не шел, а летел под парусом туда, где темно-серой скалой поднимался из моря остров Хьяр. Темноволосый Асбьерн и бородатый, кряжистый Вестар стояли на корме и разглядывали глухо рычащую на них белую волчицу.

– Я подарю ее нашему вождю, – сказал Асбьерн. – Он давно мечтал приручить такую.

– Хороший подарок, – согласился Вестар. – Говорят, когда-то давно волк спас прадеда Эйвинда конунга и его воинов от неминуемой гибели, и тот дал своему первенцу имя Ульв[5 - Волк (норв.)]. С той поры волки стали хранителями их рода. Тебе опять повезло, Асбьерн Счастливый!

– Верно, – отозвался Асбьерн. – Впрочем, никто не жалуется, добычи много в этот раз. Твоя доля тоже велика: у девчонки красивое лицо и волосы, словно из золота. За нее дадут хорошую цену.

Вестар кивнул, помолчал, а потом проговорил, глядя куда-то в сторону:

– Ормульв сказал, будто волчица сама пришла на корабль. Если это правда, твой дар вождю не имеет цены. Завидная доля, не то что какая-то пленница. Хотел бы я поменяться с тобой удачей…

Асбьерн ничего не ответил, лишь едва приметно улыбнулся.

Ближе к вечеру ветер утих. Драккар подходил к острову на веслах, и воины, неотрывно смотревшие вперед, увидали, как на далеком скалистом берегу один за другим загорелись сигнальные костры. Вскоре уже можно было разглядеть и двор за высокой оградой, и собравшихся у самого края воды людей. Кто-то просто смотрел, кто-то приветственно махал руками.

Свое поселение на острове Хьяр северяне называли Стейнхейм – Каменный дом.

Сидевшие в трюме девушки не могли видеть, как уже возле самого берега воины на корабле затеяли бег по веслам – тут тебе и веселье и возможность похвалиться своими умениями. Пленницы не понимали, почему время от времени наверху раздаются дружные взрывы хохота и одобрительные крики. Не видели они и то, как вышедшие встречать драккар женщины беспокойно ходили вдоль кромки воды, пытаясь высмотреть на палубе своих мужей. Но вот корабль дрогнул, под днищем заскребло, качка прекратилась. Кто-то из девушек судорожно всхлипнул.

Любомира первой поднялась на ноги. Голос ведуньи был тверд и спокоен:

– Не дайте им радости видеть ваши слезы.

Асбьерн первым сошел на берег. Там его уже ждал высокий светловолосый воин в крашеном плаще – молодой вождь Эйвинд конунг[6 - Ко?нунг (др.-сканд. konungr) – верховный правитель в древней Скандинавии.].

– Здравствуй, побратим! – крепко обнял его Асбьерн. – Наконец-то мы дома.

– И вернулись со славной добычей, – добавил подошедший Ормульв.

– Добрые вести, – слегка улыбнувшись, ответил Эйвинд. – Мы вас заждались. Буря недавно прошла мимо и повернула на юго-восток. Я уж думал, волны прибьют к берегу одни обломки, но, видимо, боги снова благоволят нам.

– Так и есть. На обратном пути мы попали в шторм и корабль отнесло туда, где прошлым летом на нас вероломно напали словене. Мы взяли там много рабов, – проговорил Ормульв. – А еще Вестар приготовил тебе подарок. Гляди!

Воины вытаскивали на берег маленькую взъерошенную белую волчицу, которая упиралась всеми четырьмя лапами и свирепо скалила зубы.

– Волчица принадлежала одной из пленниц, – проговорил Асбьерн. – Она бежала за ней до самого корабля.

– Вот как? – удивился конунг.

В этот момент по сходням стали сводить словенских девчонок. Против обыкновения, они не сопротивлялись, не плакали. Последней шла высокая темноволосая девушка в мужских портах и рубахе, расшитой причудливыми узорами. Остальные старались держаться поближе к ней, хоть она и не была среди них старшей.

Конунг бросил мимолетный взгляд на пленниц, но ничего не сказал. Он высматривал кого-то на корабле.

– Где Халльдор, ярл[7 - Ярл (др.-сканд. Jarl) – высокий титул в средневековой Скандинавии. Первоначально означал племенного вождя, позже ярлы стали доверенными лицами конунга.]? – наконец спросил он у Асбьерна. – Опять с моим братом что-то случилось?

Асбьерн негромко рассмеялся:

– Было дело: во время шторма смыло его с палубы, но я прыгнул следом и люди Ормульва живо нас вытащили. К слову, и он с добычей. Видишь тощую беловолосую девчонку? Когда Халльдор принес ее на корабль, она визжала и кусалась, как дикий кот. Но он усмирил ее, даже ни разу не ударив.

– Велика доблесть – справиться с девчонкой! – поморщился конунг.

– Он и в бою сражался достойно, – ответил Асбьерн. – Любой скажет, что это так.

Наконец появился и Халльдор. Он сошел на берег одним из последних и сразу направился к старшему брату. Эйвинду показалось, что юноша немного взволнован или даже смущен.

– Рад видеть тебя, Халльдор. – Конунг крепко обнял его. – Асбьерн говорит, в походе удача благоволила тебе. Что скажешь?

Юноша ответил:

– Я обязан жизнью Асбьерну, потому не мне рассуждать об удаче. Но вернулись мы с хорошей добычей. Это так.

Ярл одобрительно улыбнулся, положил ладонь ему на плечо. Халльдор хотел еще что-то добавить, но тут краска бросилась ему в лицо и он замолчал.

– Я слышал, ты привез пленницу, – подсказал догадливый конунг.

– Пленников много, – кивнул юноша. – Трое крепких мужчин, несколько красивых девчонок. Мы славно повеселились, когда некоторые из них вздумали с нами драться. Я даже подумал, что такие отчаянные заслуживают лучшей доли, чем рабство.

– Да просто одна из них тебе нравится! Не зря же всю дорогу ты не сводил с нее глаз, – хмыкнул Ормульв.

– Было на что поглядеть, – спокойно ответил Халльдор, – ведь нечасто девчонки вместо того, чтобы жалобить нас слезами, хватаются за оружие. Лучше скажи, что за воин нанес тебе рану, Ормульв Гуннарссон?

Теперь залился краской рыжебородый хёвдинг[8 - Хёвдинг (h?f?ing? или hof?ing) – вождь у германских и скандинавских народов. Он избирался, и титул хевдинга не наследовался.].

– С каких это пор поленья и глиняные горшки называют оружием? – проворчал он. И сердито махнул рукой, услышав в ответ дружный хохот побратимов.

– Выходит, словенская девчонка так ловко приласкала тебя поленом? – сквозь смех поинтересовался Эйвинд. – Она и впрямь заслуживает свободы, Гуннарссон!