Ловцы снов

– Чепуха, – отмахнулся крючконосый, – было бы глупо ожидать, что вы попадёте в нужную точку невидимой цели. Здесь нужны годы практики. И не расстраивайтесь, что кофе был едва тёплый, лично я могу вас за это только поблагодарить. Было бы очень обидно воплотиться в человека с ожогом на боку.

Кем бы ни был этот тип, он явно не любил становиться причиной чьего-то чувства вины. Не уверен, что неловкие ситуации разруливаются именно так. Но Эгле и незнакомая девушка улыбались.

Внутри меня словно переключилось несколько треков. Вот укол зависти, потому что в моём присутствии Эгле не будет так улыбаться, её слишком давит моя слабость; вот слабое удивление новому чувству, такому нормальному; вот мысль, что голос крючконосого кажется мне знакомым.

Пока я стоял, пытаясь вернуть контроль над мыслями, девушка успела испариться, а меня заметила Эгле. Кивнула в знак приветствия. Поняв, что я слышал часть разговора, она выразительно посмотрела на «кофейного демона» и подняла брови. Я понял, что она спрашивает, хочу ли я с ним разговаривать. Я отрицательно покачал головой и изготовился исчезнуть за поворотом.

– Здравствуй, Сим, – дружелюбно сказала эта крючконосая скотина, разворачиваясь ко мне.

– Здрасьте, – отозвался я, вытаскивая наушник. – А кофейные демоны всегда выпендриваются перед девчонками, которым в отцы годятся? – И повторил жест, которым он вытянул жидкость из ткани.

Не то чтобы я собирался хамить. Но чего он ожидал? Что я с воплями радости бросаюсь на шею всем незнакомцам, которые знают моё имя? Если так, надо было срочно дать ему понять, как всё обстоит в действительности. Это честно.

– Так и знал, – удручённо покивал он, – надо было подождать, пока она накинется на меня с салфетками. Или нет, лучше с носовым платком. Он бы остался у меня, а я бы потом искал хозяйку по всему городу, чтобы вернуть. Романтика.

Логично.

Гад.

Но всё-таки. Почему у него такой знакомый голос?

– Искать по всему городу? – Я приподнял брови. – Вряд ли для вас это сложно. Похоже, вы тут всех знаете.

– Нет, только подопечных Альбина Кейна, – спокойно возразил крючконосый, словно не заметив издевки. – Мне известно, что их тут всего двое. Хотя оба ходят с плеерами, довольно легко понять, кто из них Эгле Вайс, а кто – Сим Нортенсен.

Он ещё и из шайки Кейна. Отлично.

– А что, больные una corda у нас теперь достопримечательность? Надеюсь, Кейн не слишком задирает цены на посещения?

Эгле уже успела обосноваться у меня за спиной и теперь предупреждающе шипела, но меня понесло. Безнадёжно.

– Приходите ещё. Можете договориться с нами и отдавать нам ровно в два раза меньше, чем сейчас платите Кейну. А мы не скажем ему, что вы приходили поглазеть на нас.

Крючконосый не оскорбился. Он смотрел на меня разочаровывающе спокойно. Кажется, с любопытством.

Даже его глаза похожи на песок, подумал я. Точнее, на песочное дно на морском мелководье – в полный штиль, когда солнце в зените, оно бывает вот таким, зеленоватым с золотистыми прожилками.

Не люблю море в штиль. У него тогда как будто тоже una corda.

– Сеньор, простите, – несчастным голосом сказала Эгле, – наш автобус подходит…

– Не смею вас задерживать. – Он ласково улыбнулся Эгле, чуть поклонившись.

…Уже когда мы сели в автобус, я медленно сказал вслух:

– Нет, не может быть.

Эгле вопросительно покосилась на меня.

– Он не может быть из этой бледной шайки, – пояснил я. – И вообще он не отсюда. Эта рожа за последние года два солнца видела больше, чем мы с тобой за всю жизнь. И под больничными лампами он явно дольше часа в месяц не проводил.

Эгле молчала, и я продолжил:

– Странно это всё. Какой-то мужик, знакомый Кейна, но не имеющий отношения к больнице, случайно встречает нас на улице.

– Не знаю, кто он, – хмуро отозвалась Эгле, – но ты вёл себя не очень-то красиво. Я понимаю, что una corda заставляет тебя разводить людей на сильные эмоции. Но почему бы не попробовать их веселить, а не бесить?

– Я похож на клоуна? – хмыкнул я.

Эгле ничего не ответила. А я вспомнил, как она улыбалась, когда крючконосый заливал про кофейных демонов. Стало совсем мерзко.

Я зажал кнопку, активирующую плеер, нацепил наушники. Голос начал знакомую песню, и мне почти тут же полегчало. Ненадолго, но за это время я успел подумать, что, наверное, Эгле права. Ненадолго – потому что…

А если представить, что Голос не поёт, а говорит? И на алинге, а не на кэлинге?

Я помотал головой и снова сказал:

– Не может быть.

От слишком резкого движения металлический ёж в моей голове взбесился. Ох, парень, ну сидел же ты тихонечко всё это время…

– Что с тобой? – Эгле моментально обернулась ко мне.

– Да нормально всё, – отмахнулся я. – Немножко голова утром болела, а тут ещё и этот… я расстроился, в общем.

– Ну-ну, – неопределённо сказала Эгле, снова отворачиваясь к окошку. – Кричи хоть, если что.

***

За столом Альбина Кейна сидел робот с мозолями от ручки на бледных пальцах. Раз в сорок минут робот клал ручку на стол Альбина Кейна и дёргал невидимую струну. Свет разгорался ярче, пальцы становились бледнее, мозоли вежливо напоминали о себе и тут же покорно умолкали, снова соприкоснувшись с ручкой. Кейну не пришлось трогать сами струны в больничных лампах, ни разу, на самом-то деле, не пришлось, но он мог поклясться, что само заклинание скоро сотрёт ему кожу сильнее, чем ручка.

Он был рад передышке, которую получил, открывая сообщение. Но ничего не отразилось на его лице. До большого перерыва было ещё как минимум полчаса. А пока надо было как следует поработать.

Приглушённо щёлкнул механизм замка, когда дверная ручка повернулась, приведённая в движение кем-то с другой стороны двери.

И робот с бейджем на груди, где было написано «Альбин Кейн», стал Альбином Кейном.

Не потому, что велик был звукомаг Вигге Марсен, и всё оживало в его присутствии. Но всё же, поистине удивительны дела, которые может совершить простое человеческое злорадство. Или предвкушение злорадства.

– Ну что? – поинтересовался Альбин, изнывая от любопытства. – Как тебе милый мальчик Сим? Рассказывай. Я хочу знать всё. Как далеко он тебя послал, какую деталь твоей внешности высмеял, что за обидное прозвище он тебе придумал. Он ведь очень креативный мальчик, очень, очень способный и творческий.

Марсен терпеливо дождался, пока Альбин умолкнет.

– До чего же мерзкие тут лампы, – вздохнул он, неторопливо усаживаясь в кресло. – От этого жужжания с ума сойти можно.

– Вот и Сим того же мнения, – хмыкнул Альбин, сплетая пальцы в замок. – Итак, вы случайно встретились в городе, ну, и?

– Встретились, – спокойно кивнул Марсен.