Гамблер

– Ты также сбегаешь от реальности. Так же, как и я.

– Не смей сравнивать меня с собой, – нервно усмехнулся он, пытаясь держать себя в руках. – Я уже давно принял реальность как должное, пока ты видишь сон. Всячески отрицаешь настоящее, проживая в своём мирке. А кто ты без него?

Неконтролируемо сжимаю ладони в кулаки.

– Стоит тебе лишиться иллюзии, как станешь такой же жалкой и беспомощной как все остальные.

– Раз иллюзия тебе не знакома, значит ли это, что ты такой же жалкий и беспомощный?

Парень достаёт из кармана пистолет и наводит его на мое лицо.

– Когда под твоим контролем вся реальность тебе больше не важен никакой сон. Тот, кто находит баланс между своей ложью и правдой, уже не пытается выявить это у остальных. Он знает все наперёд.

– Ты не выстрелишь.

– Только если ты сама веришь этому.

Проходит секунда, две… Минута. Убеждаю того взглядом, ведь слова сейчас стали слишком рискованной ценностью.

Тот приподнимает подбородок. Опускает оружие. Бесшумно выдыхаю.

– Не вздумай верить другим, пока сама не веришь себе. Лучше проживать в жалкой иллюзии, чем умереть в своем теле и не со своим разумом, – он опускает тон и обходит меня, встав прямо за спиной. – Не смей потерять себя, даже если за это придется отдать все то, что приходится скрывать от глаз остальных.

– Я ничего не скрываю. У меня нет безумных мыслей.

– Психопат говорит то же самое, прежде чем ему вколют снотворное.

Мертвый аромат вишни растворился, и эта ночь была последней, когда я почувствовала его.

– Ай!

– Мои волосы! – вскрикнула Джек на Тейлора.

– Мне надо! Я вычитал в интернете, что чем больше волос женщин я насобираю к своему двадцатилетию, столько у меня и будет девчонок до конца жизни.

– Ещё скажи, что ты в это веришь, – откликнулась я, почесав больное место на голове.

– Ну, пока что, у меня только два волоса. Надо же… Остался всего год! – Джек отбирает у него волосы. – Ну ты и жлоб!

– И ровно ноль минут до твоей очереди идти за пончиками.

– Он не сможет пойти за пончиками. Мистер Харисс больше не впускает его, – Джекилайн бросает гневный взгляд на Тейлора, но вышло как детская угроза.

– Он сам же разрешил мне взять огнетушитель!

– Огнетушитель?

– Я спросил: могу ли я его одолжить, он ответил: как только пони научатся летать. Ну, я и взял его.

– Он ведь не сказал «да»!

– Но и не сказал «нет»!

– Ребят-ребят, – сползаю с кровати и встаю между ними. – Я могу сходить за пончиками. На улице не слишком темно, да и сегодня суббота, не думаю, что кто-то захочет бегать за мной по всему городу в выходной день.

– Отец будет в бешенстве, если узнаёт, что этот опять напортачил у его друга.

– Да ничего я такого не сделал! Слышите? Не сделал! – отнекивается Тейлор, потом успокаивается и невинно пожимает плечами. – Та выдавливалка пончиков уже давно нуждалась в починке.

– Нам конец… Нужно попросить прощение у Мистера Харисса, – рыжеволосая хватает парня за руку и тащит его за собой из комнаты.

– Прощение?! Да он с цепи срывается и ждёт, пока ты притащишь меня обратно, как и в тот раз!

– Не такой он и плохой, не неси чушь! – снова послышался крик за стеной. – Искорка, Арон и Хагрид на тебе!

– Я не хочу ещё раз попасть в обезьянник отца! И в самодельную печку Харисса для попкорна! Я не попкорн!

Дверь захлопывается. В доме наступает тишина. Подумываю догнать их и либо пойти вместе с ними, либо уговорить вернуться в дом. Я думала слишком долго. Крики с улицы замолкают. Ребята ушли.

Мысли о недавней ночи не давали покоя. О нем… Тот псих ещё на свободе, так откуда мне знать, как хлопотно он подбирает свою следующую жертву? Откуда мне вообще знать, что он прямо сейчас не под этим окном?

Пытаюсь отряхнуться от мыслей. Оббегаю яркую комнату взглядом и решаюсь выйти за ее пределы, найти Арона и Хагрида. Единственная разумная и спокойная мысль, пришедшая в мою голову.

– Арон? – зову я пса, но ничего. – Где ты, малыш? Хагрид?

Передо мной длинный коридор. На пол сбоку упала разрезающая линия, что вырывалась из приоткрытой двери.

Я помню эту комнату, когда проходила мимо неё сегодня днем. Тейлор тогда попытался взломать замок мизинцем, а затем выбить ее ногой, но не успел. Джекилайн оттащила его раньше, прежде чем он его нога успела коснуться дерева. Позже Джек объяснила, что их мама никогда не разрешала соваться им туда, без ее ведома.

Останавливаюсь возле разреза света, сбоку дверь. Повеяло запахом краски. Закрываю глаза и сжимаю ладони.

– Не стану я копаться в чужом доме, – уговариваю я себя, пытаясь не идти на искушения. – Это всего лишь… краска.

Не замечаю, как мои глаза уже бродят внутри комнаты, в которую меня так манил знакомый запах. Не замечаю, как я захожу дальше.

– Краска…

Множество картин, все стены обвешаны ими или же те стоят на полу, по которому рассыпаны капли краски. Яркие и мутные картины, полупустые и полностью закрашенные. Портреты людей, капли краски, мазки…

– Такие картины, многого стоят… – завороженно шепчу я, одурманенная прохожу в центр и осматриваюсь.

– Особенно, когда ты являешься их автором, – получив ответ, быстро оборачиваюсь.

Это была высокая темноволосая женщина, не похожая на свои года, с длинными волнистыми волосами и серыми как хрусталь глазами. Невинную улыбку обделяли еле видные ямочки.

– Миссис Хилс, я…

– Не стоит, – перебивает меня та, в ответ на мое неловкое заикание. – Я знаю о твоей мании. Джекилайн говорила, что природа обделила тебя даром.