Музыка ветра

– Нет, вообще-то я кое-кого ищу.

– Все здесь ищут кого-то. – Безразлично отозвался бармен. – Или что-то.

– Рой Вествилл. Вы случайно не знаете такого?

И тут он резко вскинул голову. Его лицо не вызвало у меня никаких ассоциаций, зато он уж точно узнал во мне кого-то из прошлого. Тут же перестал заниматься своим напитком, брови сдвинулись, прорезав на лбу глубокую, неодобрительную морщину. В глазах – злобное узнавание, от которого мне захотелось сбежать.

– Ты…

Его голос почти потонул в барном шуме, но я отчётливо расслышала неприязнь, осуждение и целую смесь разных чувств, от которых мне стало не по себе.

– Как ты посмела припереться сюда? – Почти прорычал бармен. – Столько времени прошло…

– Извините, мы знакомы?

Он хмыкнул так демонстративно, что я чуть не отшатнулась. Во рту появилась горечь возмущения. Я в первый раз видела этого человека, а он, по всей видимости, уже меня ненавидел.

– Уж знакомы. Что ты здесь забыла?

– Ищу своего отца. Роя Вествилла. – Повторила я. В первый раз это имя привлекло его внимание. – Вы не знаете, где он может быть?

– Шла бы ты отсюда.

– Что?

– Что слышала, милочка.

Сборище пропойц за ближайшим столиком разразилось хохотом. Грубость, стрелой пущенная в меня через барную стойку, попала точно в цель. Обида растекалась по конечностям, как яд, отравляла каждый орган своим внедрением. Но я не собиралась так просто сдаваться. Не за этим я проделала такой путь. Мне нужны ответы. А эти бармены всегда знают больше, чем притворяются.

Я достала из сумки кошелёк и шлёпнула двадцатку на столешницу.

– Скажите, где я могу его найти.

Но мой подкуп только разозлил бармена пуще прежнего.

– Забирай свои деньги, и выметайся отсюда, глупая девчонка. – Тон наглеца поднялся, как и градус неприязни между нами.

– Как вы смеете? – Возмутилась я.

Но моё уязвлённое самолюбие волновало бармена не меньше, чем популяция атлантических палтусов, вылов которых запретили из-за угрозы вымирания. Он закинул засаленное полотенце на плечо и угрожающе упёрся заплывшими бицепсами о стойку, всем своим видом показывая, насколько мне здесь не рады.

– Это ты как смеешь являться в мой бар и совать свои вшивые деньги? Проваливай туда, откуда приехала.

– Я не понимаю…

– Вот и я не понимаю, как ты могла так поступить! Выметайся. Предлагаю по-хорошему. Или я выволоку тебя силой.

Каждый мутный от алкоголя глаз приковался к этой нелицеприятной сцене. Люди хотели хлеба и зрелищ. Свой хлеб они получили и вливали в себя с жадностью потерянных в пустыне, а вот зрелище только наклёвывалось, и ни один не хотел упустить ничего интересного из нашей перепалки.

Выбора не оставалось. Ни мольбы, ни взятка не сработали, а только ещё сильнее настроили свирепого бармена против меня. Даже под кустистой бородой я видела, как заигрывали его желваки, так что сомнений не оставалось – если я не покину бар, то меня вышвырнут отсюда пинками. И никого даже не остановит ни то, что я девушка, ни то, что я на килограмм пятьдесят легче каждого из них.

Без лишних слов я забрала двадцатку со стойки и под пристальным взглядом вышла вон. Да, на острове не самый гостеприимный народ. Вечер остуживал соленоватый воздух, но лицо моё горело от несправедливого осуждения и непонимания, что сейчас вообще произошло. Что такого я могла сделать в свой прошлый визит, что меня так холодно встретили? Напилась в стельку с местными и устроила дебош? Танцевала пьяной на столе и била посуду? Не заплатила за заказ и скрылась с места преступления? Даже не помня случившегося, я была уверена, что не делала ничего подобного. Я редко пила, и не больше пары бокалов вина – маловато, чтобы словить алкогольный передоз и потерять рассудок.

Я вдохнула полную грудь сыроватого воздуха, которым не надышишься в переполненном мегаполисе. Он витает в городках, подобных этому, со всех боков омываемых водой.

Табличка на стене бара крупными буквами вещала о том, что он работает ежедневно с четырёх вечера и до четырёх утра. Стоило попытать счастья с гневным барменом при свете дня и без свидетелей. Он точно что-то знал, только не желал рассказывать, да и вообще видеть меня. Подкарауливать его перед открытием – дело рискованное, но выбора не оставалось.

Только я сделала два шага по направлению к припаркованному у дороги «фиату», как сзади раздался вопль, вылетевший из открывшейся двери, и снова всё стихло.

– Эй, мэм!

Других «мэм» на улице не наблюдалось, и я обернулась на не слишком вежливый призыв. У бара стоял тот самый пьянчуга, что болтался у барной стойки на грани реальности и алкогольного забытья. Он и сейчас еле держался на ногах, шатаясь незакреплённым парусом на шквалистом ветру. Красное лицо и густая растительность придавали ему лишних лет, а любовь к спиртному и жирной закуске – лишних килограмм. Заплывшие глаза блуждали по улице и кое-как сходились на мне.

– Вы мне?

– Тебе, тебе, красавица. – Он икнул и попытался подойти, но его качнуло, и он решил держаться освоенной стойки и не делать лишних движений. Нас разделяло несколько метров, но ветер всё равно доносил смрад дешёвого пойла до моих чувствительных ноздрей. – Я слышал, ты искала Роя?

Уж не думала, что мужчина, вроде этого стареющего пропойцы, может так меня взволновать.

– Вы знаете Роя Вествилла?

– Знавал когда-то.

Сердце бултыхнулось в груди, и мысли пошли рябью. Так говорят о тех, кто умер, не правда ли? У отца обнаружили рак незадолго до того, как он решился написать то письмо. Могла ли болезнь скосить его за этот год?

– Скажите, где я могу его найти. – Почти взмолилась я в ужасе, что может быть уже слишком поздно.

Но мужчина так просто не хотел разбрасываться ценной информацией.

– За двадцатку расскажу. Я видел, как вы совали её Фрэнку. – Он расплылся в щербатой, полусгнившей улыбке. – Чем я хуже?

С этой двадцаткой он вернётся в бар и пропьёт всё до последнего цента, но некоторых уже не исправить. Я достала двадцать долларов, от которых отказался бармен, и протянула пьянице.

– Вот так-то лучше.

– Так где Рой?

– Он живёт на Вэлли-роуд. Дом на воде.

– Но я там была, и, судя по всему, Рой давно там не появлялся.

Но мужчина лишь безразлично пожал плечами.

– Он и в баре-то давно не появлялся. Очень давно.

– Это не тянет на двадцатку.

– Вы спросили, где его найти, я ответил. – Пьянчуга попятился и поспешно спрятал деньги в карман под увесистым животом. Туда, где их точно никто не найдёт и не отнимет. – Удачных поисков!