Нагретый песок приморского рая. Роман
Эльшан Таривердиев
Дача – место, где дни жизни сходятся воедино с летней порой, веселье сливается со счастьем, а нагретый песок утопает в теплом море, наполняя память незабываемыми впечатлениями.
Нагретый песок приморского рая
Роман
Эльшан Таривердиев
© Эльшан Таривердиев, 2019
ISBN 978-5-0050-2753-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1
Отъезд
Большинство людей, ждут лето по-особому сильно. И даже едут к нему навстречу, к берегу моря или океана. Там лето получается полным и настоящим.
А те, кто проживают на побережье, постоянно летом, просто решив в один из солнечных дней, отправляются к себе на дачу – все там же, но только не в городе. Вот и получается, что чем ближе к морю, тем чаще встречи и длиннее лето.
– Мама! Машина приехала, – огласил, вбежавший домой Сеймур.
– Ну и здорово! Тогда, сынок, спускай продукты вниз и будь осторожен, а главное – не шуми, вдруг, кто еще из соседей спит.
Подхватив несколько увесистых сумок с продуктами, Сеймур стал спускаться вниз, во двор.
Во дворе, у подъезда, семью Рагимовых, точнее мать с двумя сыновьями, ждал микроавтобус, чтобы увезти их на дачу. Лето началось. Пора жарких и радостных дней, пора долгих дней игры на воздухе возле моря.
Отец семь Рагимовых, Идрис Мансурович – был ответственным человеком, работал журналистом. И ко всему же время было ответственное – советское. Жена Идрис Мансуровича – Хиджран ханум, в силу своего характера понимала мужа и время, в котором они жили – работа есть работа. Имея двух сыновей – подростков, будущих мужчин, она была уверенна, что переезд – дело не хлопотное, если все спланировать со знанием дела. Отправив свой класс на каникулы, Хиджран выходила в отпуск на два месяца. Она была учительницей в средней школе. Работа с детьми сделали ее строгой и требовательной, а мальчики, как известно, народ предприимчивый.
Сеймур, пошатываясь, спускался по ступенькам. Сумки были невыносимо тяжелые по весу, и ненавистны по содержанию – всякого рода крупы, манка особенно.
Сеймур выбежал во двор. Сумки упали.
– Ну что, хиляк, уронил! – Посмеявшись, с издевкой заметил старший сын Идрис Мансуровича и Хиджран ханум – Фархад, стоявший вместе с водителем микроавтобуса.
«Еще брат называется, даже помочь не хочет», – с обидой подумал младший сын семьи Рагимовых – Сеймур.
– Ладно, давай помогу, – Фархад присел рядом с братом и стал забрасывать крупы в сумку.
– Много еще чего наверху? – Спросил Фархад младшего брата.
– Это только первые сумки, – ответил Сеймур.
– Сеймур, предупреждаю тебя, сразу не сбегай, пока картошку не спустим. Слышал?! – Фархад строго посмотрел на младшего брата.
– Хорошо! – ответил Сеймур.
Фархад был выше брата в силу возраста. Четыре года – это несколько сантиметров ввысь, и несколько килограммов вширь. Фархад был красивым братом. В нем все было аккуратно сформировано – нос, рот, уши, то над чем больше всего смеются дети.
Сеймур в отличие от брата, был менее интересным (так ему казалось). Бурно растущие кудри завивались, словно черный крем кондитера, разрисовывавшего большой торт большими жуткими розочками. Безобразные волосы портили внешний вид и настроение мальчику, особенно, по утрам. Он казался диким и необузданным, подросток – мустанг. Зато он был сложен как мустанг. Ноги – стальные шарниры, руки – цепкие лианы. Только волосы огорчали своей распущенностью и вредностью, без воды было никак не обойтись.
– Все! Давай наверх! Теперь картошка. – Скомандовал Фархад, загрузив крупы в машину.
Братья наперегонки неслись наверх – домой. Сеймур – мустанг добежал первым и, ухватившись за мешок с картошкой, одарил брата язвительной улыбкой.
– Ну и дурак! – объявил Фархад.
– Почему дурак? – спросил Сеймур, приподняв кудри со лба.
– Скоро поймешь, – ответив Фархад, присел на корточки спиной к мешку и, вцепившись руками в мешковину, он резко приподнялся и, буквально выбежал на лестничную площадку. Шаги Фархада больше походили на прыжки, нежели на размеренную поступь по лестницам. Старший брат решил проучить младшего за прыть и улыбку.
– Ну что умник, как ты там?! – насмешливо беспокоился старший брат.
Младший молчал. Его несло вниз по лестницам, как несет ко дну увесистый камень, привязанный к ногам приговоренного к казни через утопление. Трудно быть младшим, даже на два года, ибо каждый день жизни – это капля мудрости в большой стакан мудрости, промеренного для каждого богом.
Фархад выбежал из подъезда гордо как рысак, за ним вывалился Сеймур, измученный и вспотевший, как мустанг на последнем этапе своего объезда. Не выдержав нагрузки и, почувствовав усталость рук, Сеймур бросил мешок.
– Мало иметь быстрые ноги, иногда надо, брат, головой думать. – Фархад стоял над запыхавшимся братом, который согнулся от сбившегося дыхания. – Ладно, принеси еще чего-нибудь и, можешь быть свободным.
Уже отдышавшийся Сеймур, не разменивая ступеньки, несся наверх за очередным чем-нибудь.
– Привет, Рена! – Сеймур поздоровался с девушкой, спускающейся по лестнице ему на встречу. То была Рена, соседка с третьего этажа. Единственная дочь семьи Исламовых.
– Привет, Сеймурчик! На дачу собрались? – Спросила Рена, перехватив поудобнее нотную сумку. Она серьезно занималась музыкой.
– Да, на дачу, до конца лета, – ответил Сеймур, неотрывно разглядывая девушку, значительно старше себя по возрасту. Она ему нравилась. А именно то, что мог еще понять и прочувствовать подросток. Короткая юбка оголяла стройные белые ножки. Аккуратно расчесанные длинные волосы, крупные карие глаза и большой выразительный рот заключались в луновидном овале лица.
– А ты, Рена, куда так рано идешь? – спросил Сеймур.
– Как видишь, – Рена движением руки выставила вперед ноты. – А ты веди себя прилично на даче, слушай маму. И еще, может тебя постригут, а лучше обреют. Тебе будет легче, – Рена ухватилась за вьющуюся гриву Сеймура. – Жуть, какая, как ты это носишь в такую жару?
Сеймур пожал плечами. Слов не нашел, потому что не понимал в чем его проблема.
– Ладно, побегу, а то опоздаю, – Рена продолжила движение вниз, размахивая нотной сумкой.
– А без волос я буду страшным как пират, – крикнул вслед удаляющейся девушке с нотами Сеймур.
– Не будешь! Потому что ты не пират, – слова Рены долетели до Сеймура с опозданием, Рена вышла из подъезда, оставив его наедине с ее предложением.
Сеймур побежал дальше.
– Сеймур, зачем кричишь!? – Вопрос женщины в неглиже остановил Сеймура. То была тетя Сура – мать Рены. Женщине, которой Сеймур всегда был рад. Она была пышной женщиной по формам и, доброй – по натуре. Временами она напоминала Сеймуру сказочных королев. Мать красивых дочерей- принцесс. Тетя Сура лучше всех остальных соседей понимала детскую резвость Сеймура. Наверное, потому, что у нее не было сына и, потому, что она была просто мудрая женщина. Часто повторяла при недовольных Сеймуром соседей: «Перерастет и угомонится, и станет другим и еще каким…, красавчиком» Её слова вселяли уверенность в Сеймура, что не все так плохо с ним и с его поведением. Тетя Сура была преподавателем музыки, уровня солидного – академического, как вся ее семья. Муж – дядя Расул, стройного телосложения мужчина и с тонкими чертами лица, гармонично дополнял их пару изяществом. Он был композитором, а на досуге преподавал. Они были люди знатные, и по корням и по содержанию. Мама дядя Расула, была известная певица, пение которой Сеймуру так и не удалось услышать. Идрис Мансурович всегда с восхищением отзывался о таланте усопшей. И вообще, Сеймур с уважением относился к тем соседям, о которых с уважением отзывался Идрис Мансурович. У него все были достойные. Любил часто повторять: « Хорошим соседом надо родиться, так же, как и хорошим человеком. Нам повезло с соседями, все хорошими людьми родились»
– Я с Реной разговаривал, – хитро улыбнулся Сеймур, понимая, что попался – проявил невежественность, позабыв о спокойствии соседей.