Нагретый песок приморского рая. Роман

– Надо! В одно место! – требовательно заявил Сеймур.

– Опять что надумал, Сеймур, – не менее требовательно спросил старший брат.

– Я быстро! Ты же обещал, что это последняя моя сетка, – Сеймур припомнил брату уговор.

– Ладно, канай, только быстро. Одна нога там, а другая здесь, – снисходительность брата получилось грубой.

Сеймур на всех парах понесся из своего двора в новый двор, который находился в нескольких шагах от их подъезда. Это был один большой двор одного центрального жилого комплекса в центре Баку. Просто, по обыкновению застройщиков города, какой – то дом строится чуть раньше, а какой – то чуть позже. И в итоге, дома различаются своим стилем и новизной. В Баку всегда старались строить красиво и плотно – кружком, чтобы спастись от привычного Апшеронского ветра. Дворы домов казались смежными, и получались общими, и только дети пытались разделять свои игровые территории всякими условностями и границами. Дом, в котором жил Сеймур, очерчивался двумя улицами – Низами и Хагани. Здание дома было приметным, как оригинальное архитектурное строение и известно, как место, где жили одни знаменитости своего времени. Этот дом было принято называть именем певца знаменитого на весь мир.

Он проживал в этом доме, и пользовался большим уважением у соседей. Плоды его популярности достались не только ему одному, но и каждому, кто жил рядом с ним. Говорят, популярность тоже имеет тень, под которой во вторую очередь после семьи живут соседи.

Выбежав из своего двора, Сеймур вбежал в новый двор, где у него было важное дело. Быстро миновав футбольное поле (громко сказано, просто игровое пространство), Сеймур приблизился к стене, где его ждала незаконченная партия игры в крестики нолики, затеянная им и ею.

Девочка, которая с ним затеяла эту игру, была умной и красивой. Она сама подошла к Сеймуру и, предложила сыграть с ней в партию игры, мальчику, которого недолюбливали многие его сверстницы. За его вредность, которую он проявлял, как только кто- то из девочек заводил речь о его волосах.

Игра была не закончена. Она началась днем позже. Сеймур понял, что соперник серьезный и поэтому долго думал. Зейнаб, так звали девочку, не дождалась и ушла. Ее вызвала мать. А Сеймур остался думать, и думал он больше о том, почему она предложила ему, а ни какому-нибудь отличнику. Ее большие карие глаза повсюду преследовали Сеймура, как не осознанное желание видеть их постоянно. Зейнаб имела привычку заглядывать прямо в глаза, и ласково просить исполнить ее желание. И тогда, с Сеймуром что- то происходило, чему он не сопротивлялся. Ему нравилось тому не сопротивляться.

Ход был за ним. Он должен был поставить крестик. Накануне, она говорила, что тоже уедет на дачу и, если не успеет отметиться у стены, то доиграет с ним после каникул – в сентябре.

Сеймур опять задумался сильно, не знал, где поставить крестик, чтобы прихватить Зейнаб, и применить двойную комбинацию выигрыша.

У парня зачесалась голова от упорного мыслительного процесса.

«Да ну ее, буду я здесь напрягаться, наверное, сама уже носится по берегу моря, купается, а я здесь ходы продумываю» – подумав, Сеймур отошел от стены, и посмотрел на балкон, где проживала Зейнаб. Окна балкона Зейнаб были плотно закрыты. « Уехали» – успокоился Сеймур. « Вот и я пойду, приедет, вот тогда и доиграем, авось, за лето расслабится – отупеет, вот я ее и обыграю» – злорадствуя, Сеймур побежал обратно в свой двор.

Пробегая мимо больших тутовников, Сеймур взглянул на кроны деревьев. Большие, зрелые плоды дерева поманили Сеймура к себе. Он быстро взобрался по дереву наверх, достигнув заветной высоты, Сеймур сорвал несколько крупных ягод и запихал их себе в рот. Проживав их, он еще раз взглянул на балкон Зейнаб, для того, чтобы окончательно убедиться, что он не ошибся в ее отсутствии. Убедившись в своей правоте, Сеймур слез с дерева, и понесся домой к машине.

Временное прощание с двором состоялось. И не только с двором, но и с мыслью, что Сеймуру кто- то сильно нравится.

Мама уже была внизу. Беседовала с тетей Джейран, соседкой с четвертого подъезда. Пожилая Бакинская аристократка, была украшением двора и являлась примером для подражания.

Сеймур всегда прекращал играть, если Джейран ханум появлялась во дворе. Он в ней видел добрую фею из сказки, которая никогда не наказывает.

Добрый и осветленный взгляд мог привести в смиренное состояние любого ребенка, даже Сеймура. Одеяние тети Джейран всегда впечатляли своим изяществом и присутствием вкуса. Элегантно сшитые платья темного цвета, всегда сочетались с чем- то белым, и с чем – то прозрачным. Прозрачная шаль, как обязательный атрибут ее гардероба, непременно присутствовал на ее шее. Джейран ханум была женой академика, о котором Сеймур знал только по вывеске, висевшей над входом во двор. Там их было несколько – мраморных и красивых.

– Ну что, Сеймурчик, уезжаешь?! – Возрадовалась добрая фея. – На даче тебе будет, где разгуляться. А то каждый раз, когда ты взбираешься на эти деревья и пытаешься чудить, у меня сердце в пятки уходит. Так что веди себя хорошо – смирно. Договорились?! – Тетя Джейран ждала ответа.

– Хорошо! Даю слово! – Не смотря в глаза соседки, ответил Сеймур.

– И читай по – больше, речь надо развивать, – посоветовала пожилая аристократка.

Попрощавшись, Джейран ханум ушла, оставив приятное впечатление в сознании подростков и их матери…

Фархад, обвив руками шею матери, стал что – то шептать ей на ухо.

«Наверное, просит маму сесть рядом с водителем. Ну, нетушки, мама мне обещала» – настраивал Сеймур себя, на битву с братом за место в пилотской кабине.

– Мама, ты же мне обещала?! – громко заявил Сеймур, пытаясь перебить нашептывание брата на ухо матери.

– Что я тебе обещала, сынок? – Спросила Хиджран.

– Что я сяду впереди, рядом с водителем, – почти обиженно сказал Сеймур.

– Мам! Мам! Я должен сесть рядом с водителем, я старше, – теребил Фархад мать, обняв ее за талию.

– Никто не сядет! Я сама поеду впереди, а вы располагайтесь в салоне и удерживайте вещи, чтобы не расползлись.

Фархад подчинился первым, и запрыгнул в салон. И там занял мягкое место на матрасе, у окна.

– Мам! Я ласты забыл и маску тоже, – вдруг осенило Сеймура. – Дай ключи! – Сеймур засуетился.

– Все нормально, сынок, – успокоила Хиджран сына. – Фархад все давно уже спустил вниз, и они лежат в машине.

Фархад хитро смеялся, сидя в машине.

– И глубокометр взял?! – тихо спросил брата Сеймур. Обида и чувство благодарности граничили, но не пересекались.

– Конечно, взял, буду глубину измерять, чтобы ты не утонул, – зло пошутил Фархад.

– Не говори глупости, Фархад, – Хиджран пожурила старшего.

– Все, Сеймур, садись, – скомандовала строгая мама мальчиков. – Пора, а то жарко становится, под самое пекло попадем.

Дядя Вагиф завел двигатель.

Лето, каким оно бывает обычно для Бакинских ребят, началось – море и песок под ногами.

Часть 2

В пути

Ветер – в лицо и ни одной мысли о плохом…

Машина выехала на улицу – Хагани. Политой водой, она дышала свежестью. По обыкновению, летом Бакинские улицы будили прохладным душем, поливая их из поливочных машин. Видимо, были и те, кто любил все улицы сразу, заботливо умывая их по утрам. А Сеймур любил только свою и соседнюю улицу, грубо называемую Торговой. Его представления о большом мире ограничивались пределами этих двух центральных улиц Баку.

Сеймур решил открыть окно микроавтобуса, чтобы воочию наслаждаться видами города, точнее, своей улицей, которую знал наизусть и даже на ощупь. Он даже знал, кто, где работает, а не то, что, кто, где живет.

– Привет, дядя Паша! – громко крикнул Сеймур вахтеру «Клуба моряков», который дремал, у входа в клуб, не смущаясь прохожих людей и работников клуба. Он это делал всегда, особенно, после полива улицы.

Проснувшись, мужчина отмахнулся от приветствия подростка.

– Ты его уже достал! – заметил Фархад, удобно расположившийся на матраце.

– Ты ему так и не купил папирос, вот поэтому он с тобой даже здороваться не хочет. И меня гоняет.

– Забыл, – виновато ответил Сеймур.

– А бесплатно на утренние сеансы шнырять не забываешь, представляясь его внуком. Платить надо вовремя, Сеймур, халявщиков нигде не любят, – Фархад, как бывалый наставник, как всегда, был убедительным.