Земля обетованная

Это "Тени в раю", но расширеннее, обнажённее и горше. Казалось бы, куда уж горше, и так при прослушивании того романа сердце в клочья. Но "Земля обетованная" циничнее, и это выстраданная циничность искалеченных людей, за спиной у которых гонения, концлагеря и лагеря для интернированных и страшные игры в прятки с гестапо и жандармериями других стран. И отчаянные попытки всеми правдами и неправдами продвигаться по "страстному пути", ведущему на свободу. В Бельгию и во Францию, в Португалию и в Испанию, по поддельным документам, нелегально переходя границы, теряя родных и близких, подвергаясь издевательствам и пыткам, с вечным страхом быть схваченными, с вечной надеждой на ещё один день, на удачу, на везение, на случай.Эмигрант, "страстной путь" которого превратил его в эксперта-искусствоведа. Искусный хирург, работавший подпольно во Франции и теперь вынужденный заново подтверждать своё право на практику. Эмигрант, которого и в концлагерях, и на протяжении всего "страстного пути" от смерти спасал – нет, не талант – но ремесленное мастерство художника-портретиста. А свой портрет заполучить хотели многие: комендант, охранники и все их семьи, местные жители, прятавшие беглеца, таможенники на французской границе, экипаж грузового судна, плывшего в "землю обетованную". И вот она – Америка, которая вовсе не встречает беглецов с распростёртыми объятиями, а требует документов, поручительств, гарантий, денег. А за океаном уже бушует война. И грустит торговец картинами, что из оккупированной Франции не достать бесценные полотна, а промышленник грустит, что недоступен лионский шёлк. И для кого-то освобождение будет означать хлынувшие на открытый рынок работы Моне и Balenciaga, а для кого-то – осуществление идеи отмщения, которая одна помогала держаться все эти годы."Пока ты жив, ничто не потеряно до конца", говорили они друг другу когда-то. Поддерживали ли эти слова или означали всего лишь продление страданий? Вот уже десять с лишним лет жизнь день за днём даёт им разные ответы. Слишком много страшного повидали они на своём веку, слишком много горя хлебнули, чтобы смысл этой фразы был прост и универсален.Мы живы, Зигфрид. Возможно, это и есть грандиозное утешение, а быть может, и нет. Как бы там ни было, мы тут, вот они мы, а могли сто раз истлеть в массовой могиле или вылететь в трубу крематория.

Я выведу вас от угнетения Египетского в землю… где течет молоко и мед.
Ветхий Завет Книга Исход Нам всегда кажется, что то, что происходит с нами - события уникальные по силе и мощи, неповторимые ни в чем и никогда, но если окинуть взглядом историю человечества, окажется, все это уже когда-то было и ничто, к сожалению (или наоборот, к счастью) не ново под этим солнцем, мы повторяем вековые крестные пути, из век в век, увеличивая лишь масштаб.Вот и закончилась последняя моя книга Ремарка, теперь остались только перечитывания в n-раз. Говорят, он мрачный, сентиментальный, не умеет писать о любви и его герои постоянно пьют... Но я вижу в нем одного из наиболее ярких и символических фигур ушедшего столетия, столетия, которое как ни какое до него, ломало все привычные географические, социальные, моральные границы; столетия, которое утопило в крови и нетерпимости (которых, да, и раньше хватало... Но масштабы, масштабы!) старый мир; столетия на обломках которого мы пытаемся жить (столь же коряво и нескладно, как и поколения до нас). Судьба и книги Ремарка - вечный поиск Земли Обетованной, которая, однако, осталась навек в далеком и почти уже мифологизированном прошлом, остатки невинности и веры в землю (в любом из смыслов), "где течет молоко и мед" растоптаны, распяты на всех ветрах и в битвах короткого ХХ века. Может быть, нам не нравится осознание этого и раздражает напоминание столь явственное, что кричит сквозь строки немецкого классика, но ...жребий брошен, в том числе, и с нашей помощью, ибо человеческая природа отнюдь не улучшилась, не стала добрее, терпимее, etc....Знаете почему всегда будут новые войны?
— Потому что память подделывает воспоминания, — сказал я. — Это сито, которое пропускает и предает забвению все ужасное, превращая прошлое в сплошное приключение. В воспоминаниях-то каждый герой. О войне имеют право рассказывать только павшие — они прошли ее до конца. Но их-то как раз заставили умолкнуть навеки.
Равич покачал головой.
— Просто человек не чувствует чужой боли, — сказал он. — В этом все дело. И чужой смерти не чувствует. Проходит совсем немного времени, и он помнит уже только одно: как сам уцелел. Это все наша проклятая шкура, которая отделяет нас от других, превращая каждого в островок эгоизма.

"Так прощаемся мы с серебристою, самою заветною мечтой ..."
Аминь.
PS.- на мой взгляд, это самый законченный роман Ремарка, ибо точку в нем поставила сама смерть. Все как в жизни, где любая точка, скорее многоточие...

Сравнить с "Тени в раю" не могу, потому что читал еще в школе. "Земля обетованная" в подобной форме существует именно для тех, кто уже читал всего Ремарка. Как, впрочем, и все незаконченные произведения. Объективно оценить тоже невозможно из-за того, что с автором слишком многое связано. Ремарк не имеет аналогов в мировой литературе, ибо подобным скромным, тихим и дружелюбным людям не удается прожить настолько активную жизнь. Определенным образом распорядились судьба и время, но, как мне кажется, во многом и заслуга самого автора. Хотя бы потому, потому что главные герои его не производят впечатления людей робких и замкнутых. Они научились обращаться с этой жизнью и видимо это им далось нелегко. Не утеряли своей сущности, потому что и не могли этого сделать. Реализм и идеализм, мне сразу помнится Достоевский. Пересекаются герои, ситуации, фамилии - в этом часто обвиняют Ремарка. Да так ли это все важно, если каждое произведение целостное и несет в себе свою, обособленную идею. "Земля обетованная" есть у каждого, у каждого, кто, подобно Ремарку, прошел через все круги ада, кто привык жить одним днем, сохранив лишь надежду на будущее. Но, получив это свое пристанище, практически никто не смог изложить это в такой форме, чтобы поколение за поколением продолжали наслаждаться его трудами, отпечатанными навеки в времени. Спасибо автору за то, что он был, есть и будет.