Три товарища. Возлюби ближнего своего

– Черная машина выглядит очень красиво.

– Несомненно. Но ведь иногда хочется перемен! Но ничего, к осени у меня будет новая.

Мы поехали в сторону «Каскада». Это был весьма фешенебельный дансинг с хорошим оркестром.

– Кажется, больше не пускают, – обрадованно заметил я, когда мы подошли к входу.

– Жаль, – сказала Пат.

– Пустяки, уж это мы как-нибудь уладим, – заявил Бройер и пошел к администратору. По всей видимости, его тут хорошо знали, потому как для нас специально внесли столик и стулья, и уже через несколько минут мы сидели в самом лучшем месте зала, откуда все хорошо было видно.

Оркестр играл танго. Пат облокотилась о барьер.

– Ах, как давно я не танцевала…

Бройер немедленно встал.

– Ты позволишь?

Пат посмотрела на меня загоревшимся взглядом.

– Я пока закажу что-нибудь, – сказал я.

– Хорошо.

Танго длилось долго. Танцуя, Пат время от времени поглядывала на меня и улыбалась. Я кивал в ответ, хотя чувствовал себя не блестяще. Она прелестно выглядела и великолепно танцевала. К сожалению, Бройер тоже очень хорошо танцевал, и вместе они смотрелись отлично. Они танцевали так, будто много раз делали это вместе. Я заказал себе большую рюмку рома. Они вернулись к столику. Бройер заметил каких-то знакомых и пошел поздороваться с ними, а мы с Пат остались на минуту одни.

– Давно ты знаешь этого мальчика? – спросил я.

– Давно. А почему ты спрашиваешь?

– Да так. Ты с ним здесь часто бывала?

Она посмотрела на меня.

– Я уже не помню, Робби.

– Такие вещи обычно помнят, – сказал я жестко, хотя понимал, что она имела в виду.

Она покачала головой, улыбаясь. Я очень любил ее в эту минуту. Она хотела показать мне, что прошлое забыто и не имеет значения. Но меня что-то подзуживало, что я и сам находил смешным, но с чем я не мог совладать. Я поставил рюмку на стол.

– Ты спокойно можешь во всем признаться. Что же тут особенного?

Она снова посмотрела на меня.

– Неужели ты думаешь, что мы сейчас сидели бы здесь, если б действительно что-то было?

– Нет, не думаю, – сказал я пристыженно.

Оркестр снова заиграл. Вернулся Бройер.

– Блюз, – сказал он, обращаясь ко мне. – Прелесть. Хотите потанцевать?

– Нет! – ответил я.

– Жаль.

– Тебе надо попробовать, Робби, – сказала Пат.

– Лучше не надо.

– Но почему же? – спросил Бройер.

– Не испытываю удовольствия, – ответил я недружелюбно. – Да и не учился никогда. Времени не было. Но вы можете спокойно танцевать, я найду чем заняться.

Пат колебалась.

– Ну что ты, Пат, – сказал я. – Раз тебе это в радость…

– Да, конечно. Но ты правда не будешь скучать?

– Ни в коем случае! – Я показал на рюмку. – Тоже своего рода танцы.

Они ушли. Я допил свою рюмку и подозвал кельнера. Потом сидел за столом, пересчитывая соленые миндалинки. Рядом со мной сидела тень фрау Залевски.

Бройер привел с собой нескольких знакомых к нашему столику. Двух хорошеньких женщин и довольно молодого мужчину с совершенно лысой маленькой головой. Потом к нам присоединился еще один мужчина. Все они были легки, как пробки, ловки в обращении, уверены в себе. Пат знала всех четверых.

Я же чувствовал себя настоящим чурбаном. До сих пор я всегда бывал с Пат только наедине. И вот впервые увидел людей, с которыми она встречалась до меня. Я не знал, как себя с ними держать. Они двигались легко и непринужденно, они явились из другой жизни, в которой все шло гладко, в которой люди не замечали того, чего не желали замечать, – словом, то были люди из другого мира. Будь я один тут, или с Ленцем, или с Кестером, меня бы ничто не тревожило и все было бы безразлично. Но здесь была Пат, она знала их, и это меня мучило, угнетало, все время заставляло сравнивать.

Бройер предложил перебраться всей компанией в другой ресторан.

– Робби, – сказала Пат, когда мы выходили, – не пойти ли нам лучше домой?

– Нет, – сказал я, – зачем?

– Тебе ведь скучно.

– Ни капельки. Почему мне должно быть скучно? Напротив! И потом, тебе ведь весело?

Она посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Я начал пить. Не так, как до этого, а по-настоящему. Лысый обратил на это внимание. Он спросил, что я пью.

– Ром, – ответил я.

– Грог? – переспросил он.

– Нет, ром, – сказал я.