Отдел непримиримых врагов

– Можно отойти куда-нибудь в кустики.

– Ну так-то да, – протянула Вэл, замерев в нижнем белье. До неё только сейчас дошло, что никогда даже не задумывалась о том, чтобы попытаться спрятаться в момент обращения во время соперничества с братьями или драк с однокурсниками противоположного пола. А осознавать, что временами знатно тупишь – неприятно, поэтому она вскинула подбородок и воинственно произнесла: – Но у меня две ноги, две руки – всё как у всех! Зачем мне прятаться?!

– И правда, – всё так же недовольно пробормотала Офира. – Железная логика.

Вэл натянула мешковатые спортивные штаны на низкой посадке и укороченный персиковый лонгслив с тугой резинкой под грудью, прикрывающий лишь верхнюю половину живота. Эту вещичку на днях ей подарила Белладонна, сказав, что грешно скрывать такую фигуру за бесформенными кофтами. Какую – «такую»? Она, конечно, не совсем поняла, но подарок приняла.

Наряжались у них в отделе все по-разному, потому как из формы им выдали только парадную, которую следовало надевать на вручение грамоты за успешное закрытие какого-нибудь головоломного дела. Руководитель, Офира и Оскар придерживались официального стиля, отдавая предпочтения деловым костюмам и лакированным туфлям. Притом капитан носил исключительно галстуки, а Оскар время от времени переключался на смешные бабочки, становясь похожим на мультяшного персонажа. Аллен, как и старший детектив, чаще всего приходил на работу в повседневной одежде: рубашках или тонких свитерах, классических джинсах, кожаных, но удобных кроссовках, – чем сильно выделялся на фоне остальных вампиров. Вот те вечно заявлялись в отдел, как на показ мод. Расфуфыренные до безобразия. Особенно её удивляла Белладонна, через день рассекающая то в юбке, то в платье, и вечно на огромных каблуках. На таких не то чтобы бегать, на них и ходить страшно.

– Попахивает завистью, – шутливо поддела Дарси её подругу и лукаво улыбнулась, встретившись с Вэл глазами: – Будь у меня такая подтянутая и красивая фигура, я бы вообще не одевалась.

– Ну, если ты будешь кардио делать, то через три месяца получится, – отмахнулась она с лёгким оттенком раздражения, закрывая шкафчик на ключ. – Получится убрать жир.

Трудноуловимая мелочь, как тонкая рыбная косточка на пушистом ковре с высоким ворсом, колола всякий раз, стоило расслабиться рядом их судмедэкспертом. Что-то в ней присутствовало… прогорклое. Что-то, что вызывало наплыв неконтролируемого отвращения. Хотя к людям Вэл никогда особой антипатии не испытывала; только вампиров не переваривала по факту их противоестественного рождения из смерти.

Возможно, таким образом отражалось непринятие её, как новой партнёрши Рикки. О чём он вообще думал, когда решил связаться с человеческой женщиной? Нет, она, конечно, не станет на него стучать, но если родители узнают, то угрозами уже не ограничатся.

– Я готова. Пойдём в столовку? – Вэл повернулась к Офире.

– Да, конечно, – отозвалась она и поднялась со скамьи, но не дошла до двери, а остановилась возле Дарси и с мягкой материнской улыбкой попыталась объяснить: – Милая, не всем мужчинам нравятся худенькие особы или пацанки с выраженной мускулатурой. В Кланбу любят крупных женщин, до которых тебе недостаёт как минимум пару десятков килограмм. Я же там эталонная красавица поэтому у меня нет нужды никому завидовать. И ты постарайся полюбить себя такой, какая есть.

– Насколько я помню, Кланбу – родина слонов и бегемотов? – подчёркнуто равнодушно уточнила Дарси, натягивая сетчатые чулки, но всё же не смогла сдержать язвительной улыбки, носящий исключительно оскорбительный подтекст. – Извини, но меня интересуют совсем другие животные.

– Я это обязательно передам брату, – зло усмехнулась Вэл, наблюдая за тем, как она меняется в лице.

– Проклятье, я не то имела…

Дослушивать её жалкие оправдания никто не собирался, и так всё предельно ясно с этой любительницей экзотики. Поэтому Вэл стремительно вылетела в коридор, прихватив за талию Офиру. Пусть врёт и выкручивается перед Рикки.

У лестницы они столкнулись с Марселем, уткнувшимся в телефон. На миг показалось, что он специально поджидал её после тренировки. Но стоило спросить про Фабу, как напарник зашагал вниз, сделав вид, будто внезапно оглох. Далеко при этом не ушёл. Наоборот, какого-то кошака увязался следом и сел с ними за один стол со своим пакетиком крови. Намеренно бесил, не иначе.

После позднего ужина их компанию перехватил на подходе к отделу старший детектив. Он отправил Офиру переводить на мумбрешский язык международные документы, а их потащил на встречу с родственником жертвы. Брать показания у несговорчивых вампиров, если те не числились среди подозреваемых – удовольствия мало. Но ещё меньше, когда узнаешь, что сей неблагодарный процесс будет проходить в трёхэтажном ночном клубе с живой музыкой.

Фейсконтроль на подземной парковке они прошли быстро и даже не подверглись тщательному обыску на запрещённые предметы, как другие желающие попасть внутрь. Оказалось достаточно тыкнуть в постную физиономию охранника полицейским удостоверением. Буйвол поморщился, но через турникет их пропустил.

Следующий громила, опять-таки из семейства крупных парнокопытных, поджидал за яркой неоновой лестницей, ведущей на первый этаж – в концертный зал с огромным танцполом, судя по вибрации в пятках. Он оказался менее сговорчивым, чем его коллега. Старшему детективу пришлось разъяснять цель их визита администратору, явившемуся на зов громилы. А потом и вовсе уйти куда-то вместе с ним.

– Ждите меня у бара в зале, – бросил он, прежде чем скрыться за дверью с табличкой: «вход для персонала».

Заходить внутрь не хотелось, скорее наоборот – Вэл страстно возжелала составить компанию охране, несущей пост за пределами шумного и душного помещения. Но, увы, исполнение приказа для неё имело гораздо большую ценность, чем сохранение собственного комфорта.

Вэл оглушило на входе. И не только в плане слуха, но и от разнообразия ярких запахов: цитрусовое и мускатное удушье мешалось с вонью пота грязного тела, алкогольного перегара и свежей рвоты, размазанной по полу протухшей тряпкой. Звуки и запахи переплетались в одной жуткой какофонии. И, казалось, наносили сейчас непоправимый вред как органам чувств, так и мозгу, по меньшей мере отхватившему контузию.

Цепкие и сильные пальцы схватили за локоть и потащили её сквозь беснующуюся в танце толпу. Коктейль из людей, оборотней, вампиров и полукровок, дёргающихся в мигающем свете цветных прожекторов, наваливался на Вэл со всех сторон. В висках долбило в такт барабанам, желудок сковало спазмом, а к пересохшей глотке опасно близко подобралась тошнота, щекочущая нежную слизистую горьким душком желчи.

– Эй, с тобой всё в порядке? – наклонившись к ней, спросил Марсель прямо в ухо. Притом не закричал, а произнёс спокойным тоном, но в голове всё равно зазвенело, как если бы рядом кто-то в огромный гонг ударил тяжёлой колотушкой. Её замутило ещё сильнее, а грудь сдавило до тупой боли, растекающейся по венам вслед за током крови и оседающей в костях поганой слабостью. – Ты собралась блевать или терять сознание? Моргни два раза, если в твоих планах всё же устроить незабываемое шоу – мне нужно знать, на какое расстояние отскакивать.

В ушах продолжал стоять противный комариный писк, сквозь который она неожиданно учуяла тонкий, едва уловимый аромат дорогого парфюма, выделившийся, как маяк над водой, в этом царстве буйных красок.

Шагнув к нему навстречу, Вэл уткнулась носом в жилку, бьющуюся на шеи, и прикрыла глаза.

– Дай мне минуту, чтобы прийти в норму, – попросила она, смыкая за узкой талией руки, чтобы не расплыться лужей на полу. Обессилевшие ноги её почти не держали.

Марсель ничего не ответил. И вообще, как-то неестественно замер. Кажется, даже перестал дышать, словно оказался в опасной близости к непредсказуемому зверю, в любой момент способному перекусить хребет. Неужели настолько боялся её?

– Ты сам как? – спросила Вэл, продолжая глубоко и шумно втягивать носом свежий и чистый аромат с эфирными нотками магнолии, крепкого кофе и мускатного ореха. Ему чуть-чуть не хватало для того, чтобы окончательно перебить окружающую их вонь.

Она поддалась мимолётному инстинкту и слегка прикусила кожу, чувствуя, как под губами резвее забилась жилка, а его запах, украшенный естественными феромонами, раскрылся сильнее.

Последний гитарный аккорд провизжал на высоких нотах, и музыка стихла, погрузив зал в темноту, заряженную перевозбуждённой энергией.

– Пойдём пока… – хрипло произнёс он и запнулся на полуслове. Вдруг вырвался из её вынужденных объятий, схватил за руку и потащил в неизвестном направлении.

Когда лампочки над сценой снова тускло засияли, Вэл разглядела, что они почти добрались до сдвинутых кожаных диванов, каждый из которых был занят дружной компанией, весело распивающей нечто алкогольное. Кто-то ел полноценный ужин, а кто-то выпускал кольца из белёсого дыма и снова припадал ртом к концу гибкой трубки, соединённой со стеклянной колбой с бурлящей в ней жидкостью.

Они прошли мимо столиков, окружённых диванами, и оказались перед длинной и полупустой барной стойкой.

– Теперь всё в норме, – улыбнулась она, взбираясь на высокий стул. – Обоняние и слух затупились.

– Лучше бы кое-что другое заострилось, – огрызнулся Марсель, избегая встречаться с ней глазами.

Со сцены донёсся перестук барабанов, а следом заиграла простенькую мелодию гитара. Нестройный хор взревел с новой силой, сотрясая звуконепроницаемые стены клуба. Но стоило запеть солисту, как его многочисленные фанаты все разом онемели, а в зале воцарилась священная тишина.

Он затянул тоскливую балладу голосом побитого щенка: так жалобно и слезливо, что Вэл непроизвольно поморщилась. В умирающем от старости коте и то побольше энергии наскребётся, чем в этом скулящем кровососе с армией поклонников.

Окинув мимолётным взглядом вяло покачивающуюся толпу, точно в трансе, она посмотрела на Марселя. К её искреннему негодованию тот тоже наслаждался музыкой, постукивая указательным пальцем по столешнице в такт мелодии.

– Тебе нравится?! – ужаснулась Вэл.

– Поэтичный текст и приятная композиция с блуждающим басом. Да, мне однозначно нравится эта смесь альтернативы и построка. К слову, представители последнего жанра в основном играют инструментальную музыку, без вокальных партий. Но его голос хорошо ложиться на музыку. Эмоции идеально совпадают с настроением трека. Думаю, дальше будет оригинальный бридж и яркая кульминация в припеве.

– Нудная фигня какая-то…

– Прислушайся. Вот сейчас, слышишь, как постепенно нарастает тревожность, словно вот-вот должен произойти выстрел? – тихо произнёс он, близко придвинувшись к ней. И она проследила за направлением его взгляда на толпу, чьи головы закачались живее, в такт плавно набирающей скорость музыки. Гитаристы бренчали всё быстрее и быстрее, словно соревнуясь между собой, кто ловчее умеет перебирать пальцами.

Вдруг всё резко оборвалось, свет потух. Несколько секунд они сидели в оглушающей тишине и кромешной темноте.

Громыхнул удар по барабанам и взрывную мелодию тут же подхватили остальные инструменты. У сцены ослепительными огнями вспыхнули десятки фейерверков, а певец взревел в микрофон так надломлено и отчаянно, что у неё все волоски на теле разом встали дыбом. Сердце пронзило болью, как если бы она услышала истошный крик матери, умоляющей помочь её погибающему детёнышу.

Толпа же окончательно обезумела, замахав головами и вскинутыми руками. А ещё в центре у сцены образовалась не то потасовка, не то агрессивная толкучка. Люди, оборотни и вампиры в едином потоке закрутились в бешеном водовороте, толкая и пихая друг друга локтями, врезаясь грудью и бодаясь лбами.

– Всё нормально, – Марсель положил руку на её предплечье, удерживая на месте. – Они всего лишь слэмятся. То есть… это положительная реакция аудитории на музыку. Таким образом, они выражают крайнюю форму восторга.

– Что за бред? – сконфуженно буркнула Вэл, не желая признавать, что ей чуть-чуть начинала нравиться нудная муть. Вернее, муть оказалась способна подцепить те струны её души, о существовании которых она даже не догадывалась.

– Привет, что будете пить? – перед ними возник приветливо улыбающийся бармен.

– Томатный сок, – первым ответил напарник и протянул банковскую карту.