Маша

Бросив мне в лицо остатки подарка, сестра злобно выкрикнула:

– Подавись! Это тебе от меня на долгую память! С днем рождения, сестричка! Добро пожаловать во взрослую жизнь!

Огонь ненависти в груди вспыхнул внезапно. С диким криком я кинулась на сестру и стала бить ее кулаками. Я даже не смотрела, куда бью. Катя завизжала так, что любая свинья позавидовала бы. Ножницы выпали из ее пальцев и больно ударили меня по ноге. Хоть я и понимала, где-то в глубине души, что делаю ей больно, я не могла остановиться. Вся моя злость вышла наружу, как почувствовавший свободу зверь.

Из кухни выбежала мать и с криком бросилась к нам:

– Отпусти мою дочь, дрянь, – что-то тяжелое больно ударило меня по спине.

Наверное, это был стул. Я отпустила Катю и упала на колени, закрывшись руками и громко рыдая. Не было сил даже подняться. Боль накрывала тело волнами агонии. И я просто поползла, как раненный зверь, в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней, и тихо всхлипывая, мысленно жалела себя и успокаивала, повторяя, что Бог все видит. Он накажет. Из зала доносился смех сестры.

Не знаю, сколько я просидела на холодном полу. Видимо, пока не иссякли все слезы, и остались только тихие стоны безнадежности. Судя по разговорам, доносившимся из зала, сестра уже собиралась выходить из дома.

Дождавшись, пока за ней закроется входная дверь, я с трудом поднялась на ноги, так как все тело затекло, вышла из своей комнаты, и направилась собирать остатки своего подарка.

Мать сидела на диване. Я прошла мимо нее, присела на корточки и стала поднимать пушистые лоскуты. Она молча наблюдала за мной. Я чувствовала ее взгляд спиной.

– За что вы так со мной? – тихо спросила я. – Почему так не любите меня?

Я встала и посмотрела прямо в её холодные глаза.

Мать пожала плечами:

– А за что тебя любить? – был сухой вопрос.

– Я ваша дочь.

Она снова пожала плечами:

– Я хотела сделать аборт. Но твой папаша мне денег на него не дал. Я говорила, что одной Кати нам будет предостаточно.

– Это потому что я похожа на папу?

Мать резко посмотрела на меня и сжала в раздрожении губы:

– А с чего ты, дорогая, вдруг решила, что он твой отец?

– Я на него похожа. Я его копия!

– И что? Людей похожих очень много.

– Нет! Я его дочь!

Мать тяжко вздохнула:

– Да, его, к глубокому моему сожалению. Спать уже иди. Не раздражай. Завтра нужно будет приготовить поесть.

– Вы вините его в Вашей печальной судьбе? Знаете, Вам никто не виноват, что Вы губите себя и свою жизнь. Он пытался Вас спасти! Пытался быть хорошим отцом и мужем! Если он был так ненавистен Вам, не нужно было выходить за него замуж и рожать ему детей. Спокойной ночи, мама!

Она молча от меня отвернулась.

Я вернулась в свою комнату, в сердцах грохнув дверью, и попыталась с помощью иголки и нитки вернуть в прежний вид моего мишку. Но ничего не получалось. Пальцы дрожали и слезы снова застилали глаза.

Я переоделась, легла в постель, укрывшись с головой, и закрыла покрасневшие от слез глаза. Наутро головная боль обеспечена, как обычно и бывает после таких рыданий. Странно, но даже засыпая, я не думала о самом ярком дне в моей жизни. О Диме, о его признании. Только о потери дорого подарка и кровоточащей ране в душе.

Мне снова снился холодный чёрный дом. Снова я бежала за черной женщиной, догоняла ее, но так и не могла разглядеть ее лицо. Оно расплывалось бледным пятном, в ореоле длинных, черных, как сама тьма, густых волос, с черными пустыми глазами и кроваво-красными губами.

– Идем же, скорее! – звала она все громче.

Меня схватила чья-то холодная, как лед рука. Я посмотрела на свою руку. Жуткий холод от ледяных пальцев морозил кожу, но рядом никого не было.

Снова шепот в мгновенно наступившей темноте:

– Жди! Уже рядом. Месть! Кровь! Проклята!

Я никого не видела. Кругом тьма и пустота.

Я закрывала уши, но шепот упрямо твердил:

– Жди! Он уже близко! Он идет! Он ждет тебя! Месть! Месть…

Эхо прокатилось по пустому особняку, проникая в мозг тысячами мстительных и кошмарных голосов.

Страх холодными щупальцами проникал в мое сердце.

Я проснулась от собственного крика. Этот сон был ужаснее всех предыдущих.

Подскочив, я села на кровати, качаясь из стороны в сторону, стиснув виски руками. Я никак не могла успокоиться и забыть этот кошмарный жуткий шепот. Ближе к рассвету я провалилась в тревожный сон, где была только тьма и не одного лучика света.

Глава 3

Май, 1994 год

“Весна тоже может убивать…

Весна, мне осталось мало ждать....”

(Пропаганда – Весна)

В тот день, который перевернул всю мою жизнь, все шло как обычно. Очередной скандал дома, защита диплома в техникуме, посиделки у лучшей подруги, дружеское свидание с Димой с теплыми объятиями и обещаниями. Два месяца назад мне исполнилось восемнадцать лет, а я все еще продолжала держать его на расстоянии, сама не понимая почему. Он дарил мне подарки и эмоции, которых так не хватало. Он знал, как вызвать мою улыбку и поднять настроение. Дорогих подарков я от него не принимала. А милые букеты цветов или шоколадки принять можно. Дима был моим солнышком, которое согревало, когда тьма могла поглотить всю душу. Он ждал моего ответа, не торопя меня и не настаивая. И я была уже почти готова дать положительный ответ, переступая грань между дружбой и отношениями. Почти! Сама себя не понимала, чего я жду и зачем тяну.

Я не замечала, чтобы Дима кому-то оказывал знаки внимания. Он всегда был при мне. Не уверена, конечно, что он не шел проводить время с другой девушкой, когда мы не виделись. Но и за это винить я его не смела. Я сама всеми силами, если уж признаться честно, пыталась его от себя отгородить невидимой стеной. И даже иногда находила причины, чтобы не видеться. Ревность, которую я должна была к нему испытывать, размышляя о его внеплановых подружках, тоже была мне чужда. Я оправдывала это тем, что сама не разрешала ему привязываться к себе и строить на меня планы на будущее, постоянно уклоняясь от его поцелуев, когда он делал очередную попытку нашего сближения.

В дом я зашла в пол десятого. Наша соседка, бабушка Тоня, задержала меня, когда я возвращалась домой и уже собиралась зайти к себе во двор. Она засаживала огород капустой, свеклой, луком и редисом, и ей очень нужна была помощь, чтобы носить тяжелые ведра с водой для полива. Бабушка Тоня жила одна, и я просто не могла ей отказать в помощи. Тем более, что очень часто эта маленькая, седая, но очень добрая и отзывчивая старушка, отдавала мне вещи и продукты по доброте душевной, видя мое бедственное положение. В этот раз она меня отблагодарила целой бутылкой растительного масла. Поверьте, для меня тогда это был дар небес. Так что отказывалась я недолго.

Открыв дверь в дом, я услышала мужской смех. Я не удивилась – приводить в дом собутыльников для моей матери обычное дело. Закрыв за собой тихо дверь, я направилась прямо в зал. На полу, полулёжа находилась мама, а рядом один из ее приятелей, обнимая мою мать за шею рукой, пил водку прямо из горла бутылки. Наверное, моя нелюбовь к спиртному началась с самого детства. Невыносим мне уже один запах воздуха, наполненный "ароматами" алкогольных напитков.

Только благодаря одному Богу, от собутыльников матери в мою сторону не было никаких угроз. Они будто меня не замечали. И это безумно радовало.