Олег

Василиса увидела его и как-то странно пересела, она смотрела на левый берег Днепра, но через мгновение повернулась к приближающемуся князю, и Олег понял, что до этого Василиса молилась, разговаривала со своим Богом, а сейчас ждёт его, своего князя.

– О чём ты его просила? – спросил Олег, Василиса потупила взор, и Олег вспомнил её такой в бане, когда они в первый раз встретились, она также на него не глядела. – О чём же? – снова спросил он.

Василиса сидела, потупившись, и не отвечала, потом посмотрела на князя виновато, но ничего не сказала.

Князь устроился рядом и в полглаза задремал.

***

Когда очнулся, в сумерках по правому и левому борту увидел низкие пологие берега очень близко и понял, что Фарлаф завёл корабль, а впереди шли первые два, в речку, впадавшую в Днепр.

Оглянулся – за его третьим шёл четвёртый, пятый, очень близко и дальше он считать не стал.

Люди стояли на бортах и толкались вёслами, как шестами. Фарлаф махнул рукой посолонь и корабли стали приближаться левым бортом к берегу, как только днище начинало шуршать по песку, люди выскакивали, другие кидали им ужи и они вытаскивали корабли носом на сухое.

Олег, Фарлаф, Родька, Радомысл и остальные, впрягшись в толстые верёвки, потащили корабли.

Всю ночь тащили, подкладывали под днища бревна, последнее перекладывали первым, когда первое откатывалось последним.

Под утро, когда солнце ещё только должно было показаться, блеснул Днепр, Фарлаф остановил всех и со Жданом и другим тысяцким Велимидом они пошли искать пологий сход к воде.

Василиса будто не спала, у неё блестели глаза и волосы, заплетённые в две косы, она подошла к сидевшему на землю Олегу и сказала:

– Был бы нужный ветер, можно было бы поставить твои корабли на колёса и катились бы они по суху, аки по воде…

Олег удивлённо глянул, но не успел он сообразить того, что она сказала, как его тронули за плечо – рядом стоял Радомысл.

– Хочешь чего сказать? – отвлёкся на него Олег, он ждал, что Радомысл подойдёт.

– Хочу!

– Тайное, небось?

– Тайное.

В заговоре

Лехо с трудом удерживал молодого жеребца, а тот шарахался от каждой молнии и удара грома. Гром бил раскатистый и жеребец то поднимался на дыбы, то подгибал передние ноги и готов был упасть, будто его тоже кто-то бил. Когда Лехо обессилел и хотел бросить, подбежал Сууло и со своей стороны ухватил жеребца за оголовье. Сууло был самый большой силач во своём роде. Он оттолкнул Лехо и повалил жеребца на землю, тот взбрыкивал, но Сууло прижал ему морду к мокрой земле и удерживал хлюпающими в воде ноздрями.

– Утопишь на ровном месте, Сууло, это всего лишь дождь и мы стоим на горе, – сказал подошедший Вееле и с укоризной обратился к Лехо. – Говорил тебе, объездить его ещё надо, а ты…

– А что я? – Лехо отряхивал пропитавшуюся насквозь рубаху, рубаха пузырилась, и удары по ней были, как по мокрому телу, и не мог отдышаться. Сууло, наконец, усмирил жеребца, но ещё держал животное на коротком поводе. Трое светлых князей чудского племени стояли друг против друга и друг друга не видели, только в ярких вспышках частых молний. Вода с неба заливала их, их коней и их людей, подошедших и спешившихся.

– Не рассёдлывай, – не оборачиваясь, сказал Вееле.

– Не рассёдлывай… – побежало у него за спиной.

Люди зашевелились и пошли доставать из-под сёдел еду.

– Дальше идти нельзя, крутой склон и внизу овраг, побьём коней, надо дождаться света… – сказал он и обратился к Лехо. – Скажи, чтобы растянули шатёр…

– А эти? – спросил Лехо.

– Пусть стоят, мокрее, чем есть, не будут… Видишь, уже чего-то жуют…

– А мы что будем делать? – спросил Сууло, он шлёпнул жеребца по скуле, и передал поводья стоявшему ближнему.

– Сядем и поговорим!

Лехо, младший из князей распорядился, люди зашевелились, подогнали из обоза телегу, воткнули в мокрую землю шесты и растягивали полотнище. Это были рабы из пленных хазар, они быстро и умело растянули шатёр и, не давая насквозь промокнуть, закидали шкурами шерстью вниз. В шатре на землю тоже кинули шкуры.

Князья вошли и разделись донага, а рабы на середине развели огонь.

– О чём будем говорить? – спросил силач Сууло.

– Не нравится мне всё это… – потирая руки над огнём, ответил Вееле и спросил, не поднимая глаз. – Сколько идём?

– Одиннадцать дней… – ответил молодой Лехо.

– А они?

– Должны были выйти из Киева семь дней назад…

– До порогов дошли?

– Кто же знает? Утро покажет!

– Да-а… – выдохнул Вееле, – нам до Хортицы только с горы спуститься, да протоку перейти, и мы смогли бы подготовить всё, что хотели…

– А как сейчас перейдёшь, вода вон какая, унесёт, до самой Березани бултыхаться будешь…

– В том-то и забота, чтобы раньше их перейти и хазары наши ко всему готовы…

– Думаю, надо волхва позвать, пусть откроет, что нас ждёт… – неуверенно высказался молодой Лехо.

– Ты хочешь довериться волхву?..

– А если не доверимся… на то он и волхв, вещий человек, чтобы всё знать, что нас ждёт…

– Это, когда его спрашивают… – недовольно отозвался Вееле, старший из светлых чудских князей, главный на походе.

Волхов пришёл важный. Он был молодой, но выбранный старым волхвом, тот умер зимой, когда через чудь проходил Олег на полюдье. Перед смертью старый волхв сказал, что оставляет за себя молодого, что поверил ему всё, что знает и умеет сам.

Остальные волхвы молча поклонились.

Волхв сел и стал кидать куриные кости, кидал долго, молчал, смотрел на кости, не отрываясь, светлые князья тоже смотрели и молчали. Молодой волхв накидался и коротко сказал: «Олег проходит у нас под горой, он сейчас плывет мимо!» Светлые князья переглянулись, они не хотели верить в то, что им сказал волхв, подняли на него глаза, но волхв сидел с прямой спиной и смотрел перед собой. Вееле уже понял, что ничего другого от волхва сейчас не услышишь, и пошевелился. Волхв встал и вышел из шатра.

– Не может быть, – сказал Сууло, – мы отошли от Киева одиннадцать дней назад, не мог Олег по воде догнать нас так быстро.