Ты слышишь?

Обычно в такой позе дочь прощалась, а мать желала ей удачи. Сегодня не произошло ни одного, ни другого.

Уже закрывающейся двери Мария Александровна прокричала:

– Тебя кто-то проводит?

– Нет! – отрезала девочка и побежала к лифту.

Тем временем, Фетль кинулась в свою комнату, надела джинсы и вышла на балкон. Она ждала, когда дочь появится из подъезда. Через пару минут это случилось. Диана не соврала. Ее никто не встретил, и Мария Александровна подумала: почему на тренировку дочь всегда шла пешком, а обратно возвращалась на машине? Ее это чертовски интриговало.

Когда Диана двинулась вверх по улице, Мария Александровна забежала в комнату к Роме, сказала, что сходит к тете Оле, проживающей в квартале от них, а сама пустилась вдогонку за дочерью.

«Сегодня наступит конец твоему вранью, доченька!» – твердила она в лифте. Она не знала, что будет делать, если увидит дочь в объятиях хулигана или нескольких обдолбаных уродов. Но ее культура речи и поведения точно не допустят кровопролития. Она найдет слова. И главными были даже не слова. Она хотела самой себе доказать, что чувствовала сердцем. Тренировки по баскетболу давно закончились. От них остались лишь воспоминания. Диана уверенно дурила мать во всем, что было вокруг нее и внутри нее. А если это правда, значит у нее есть человек, которому она доверяла больше, чем собственной матери. И нет больнее удара, чем такое предательство.

Мария Александровна представляла, как ее родная дочь распинается перед каким-нибудь уродцем, которому, разумеется, плевать на все женские тяготы, и только достижение цели заставляет его симулировать свое поведение. Диана рассказывает ему о своих проблемах, он кивает, а тем временем трогает ее в интимных местах. Юная девочка и не подозревает, насколько ему все равно, что там у нее происходит, главное это приятные ощущения между ног и где-нибудь еще, где у мальчиков сконцентрировано все их достояние.

Тут ее тряхнуло, потому что лифт достиг первого этажа. Фетль вылетела из подъезда и быстрым шагом двинулась по тротуару вверх от дома. Тетя Оля жила в другой стороне. Но она была уверена, что Рома не оторвется от компьютера, чтобы посмотреть, куда она пошла. Рома, кстати, тоже последнее время был какой-то не такой. Но из-за беспокойства за дочь, Мария Александровна решила оставить это на потом.

Осенний вечер выдался холодным и лунным. Температура воздуха опустилась близко к нулю, и Мария Александровна пожалела, что не надела шапку. Она редко носила шапки, предпочитая береты, потому что так ее прическа меньше подвергалась деформации. Сейчас у нее не оказалось ни берета, ни шапки, ни капюшона, ни обычного шарфа или головной повязки. Ничего, чем она могла бы обмотать свою голову. С холмов дул сильный ветер, и ее уши скручивались в трубочку.

Улица была пустынна. Луна плавно освещала ее изгибы. Казалось, будто с холмов течет река. Не опуская голову, Фетль быстрым шагом взбиралась вверх. Диана шла в ста пятидесяти метрах от нее. Одна. Погруженная в телефон. На этом участке пути ничего нового Мария Александровна не видела. Дочь направлялась точно в сторону спортивной школы.

Когда улица изогнулась, и она потеряла ее из виду, ветер рванул с такой силой, что Фетль едва не оказалась в канаве. Левой рукой она успела зацепиться за дерево, и остаться на ногах. Отдышавшись, она согнулась буквой «Г» и ускорила шаг. В следующий раз она увидела свою дочь, переходящей улицу, по направлению к отделению Сбербанка. За ним располагался маленький сквер, где молодежь отвисала летом, а сейчас было холодно, как в Аду. Она прошла около километра. Еще около трехсот метров ей предстояло пройти. А нагрузка уже ощущалась всем телом. Она шла навстречу ветру, дышать было трудно, сердце бешено билось в груди, и если бы не материнский страх за своего ребенка, она бы давно повернула назад.

Диана миновала узкий перешеек улицы, и скрылась за старой пятиэтажкой. Чтобы обезопасить себя от нежелательных последствий, Мария Александровна перешла улицу раньше, и двинулась вокруг здания с другой стороны. Она знала, что это не самый лучший путь, но наткнуться на дочь, которая случайно остановилась в сквере, чтобы дописать сообщение одному из своих ухажеров, она не хотела. Вся слежка закончилась бы провалом.

На первом этаже пятиэтажки располагалось ухоженное отделение Сбербанка, и было довольно светло и чисто, но вот со всех остальных сторон здание доверия не внушало. Фетль выбрала путь через мусорные баки, где иногда спят бомжи, лазают бездомные собаки и есть риск запутаться в дебрях дикой ежевики. Район находился на отшибе города, и так получилось, что местные власти и коммунальные службы вообще не заботились о состоянии жилых зон. Вторым таким районом была Мефодиевка, где Фетль прожила два года.

Ее обходной путь занял десять минут. Вся тыльная сторона Сбербанка пропиталась такой вонью, будто люди из окон выбрасывали не только мусор, но и справляли более острые нужды, чтобы не пачкать свои туалеты. Оставив ужасную зону позади, Фетль влезла в дебри ежевики. И если бы вечер не был таким лунным, вероятность выбраться из них казалась минимальной. Благодаря лунному сиянию, она видела места, где ежевика была примятой. Туда она и ступала. Собрав на себе гору колючек, Мария Александровна выбралась к скверу. Она остановилась в темном месте, где кроны деревьев закрывали ее от луны, а стена Сбербанка от центральной части сквера и присмотрелась.

Диана пересекала стоянку. Ее голова была опущена в телефон. А ноги быстро неслись к дверям спортивной школы.

«Выходит, я ошиблась!» – вздохнула Мария Александровна.

Но от какого-то сумрака в своем сознании она избавилась. И пока ее голени чесались от колючек, она дышала с облегчением, будто только сейчас поняла, насколько большая ее охватила глупость. Она уже хотела развернуться домой, но решила подождать. Такой она была женщиной. Нетерпеливой и все время ожидающей подвох. Фетль считала, что стала такой после замужества. Муж своим поведением научил ее не только чувствовать подвохи, но и убеждаться в них. И она не могла себе препятствовать. Фетль вышла из своего укрытия и двинулась к стоянке.

В окрестностях спортивной школы ветер дул затяжными порывами. Кроны старых тополей скрипели, как ржавые гайки. Свет фонарей мерцал. Мусорные баки были перевернутыми, и по дорожкам летали пластиковые пакеты. Пока Мария Александровна двигалась к спортивной школе, ее голова разболелась, и она вновь задумалась о том, чтобы повернуть назад. Глупая привычка беспокоится за неочевидные вещи, не остановила ее. Она перебежала парковку и спряталась за стеной, вблизи центрального входа.

Отсюда дочь не могла ее заметить, и она понадеялась, что окна спортивного зала, где тренируются девочки, тоже не выходят на эту сторону. К тому же, если дочь пришла на тренировку, ей будет некогда смотреть по сторонам. Поэтому она могла расслабиться. Если бы не ужасный холод, и если бы она не опростоволосилась с одеждой.

Так, переминаясь с ноги на ногу, Фетль простояла полчаса. Когда холод окончательно доконал ее, она нашла на стоянке машину с табличкой такси и не задумываясь направилась к ней. Терпеть больше не было сил.

– А я давно вас заметил, – сказал таксист.

Вид его не внушал Фетль доверия. Но сев в теплую машину, пропахшую сигаретными окурками и дешевым одеколоном, она едва не заплакала от счастья. Ее уши начали греться. Перед глазами поплыл легкий туман. Она с удовольствием закрыла веки и откинулась на подголовник.

Видя, что женщина никак не реагирует, таксист повернулся.

– Куда едим, мадам? – спросил он.

– Никуда, – ответила Фетль. – Стоим.

Ответ таксиста не смутил. Видимо в такую погоду ему не редко попадались клиенты, которые просто желали погреться. Он завел мотор, и подкрутил печку. Тепла в машине стало еще больше, и через несколько минут язык Марии Александровны развязался.

– Я прошу прощения за такой визит, но мне, правда, никуда ехать не надо. Я бы только посидела у вас минут десять.

– Аааа… – хмыкнул таксист. На его круглом лице появилось легкое разочарование.

– Конечно, не бесплатно. Я заплачу вам сколько положено.

– Нет, проблем, мадам, – теперь он накрутил печку на всю.

Машина наполнилась теплом и пылью. Мария Александровна закрыла нос воротником куртки, и, вдруг вспомнила, что не взяла с собой кошелек. Она пощупала карманы, и в одном из них нашла два полтинника и три десятки.

– Возможно, мне придется посидеть немного дольше. У меня есть… – она пересчитала все деньги и сказала. – Сто тридцать рублей.

– Нет, проблем, мадам, – повторил таксист. – За сто тридцать, я вас даже подвезу, если вы живете в окрестностях этого района. И даже если живете где-нибудь не здесь, я вас подвезу. В такую ужасную погоду, оставлять женщину на улице… это не по-мужски.

«Какой галантный – подумала Фетль. – Прямо, как мой бывший муж в свои лучшие годы».

– Могу я узнать, что занесло вас в наши края в такое позднее время? Обычно я катаю только парней и девушек после их тренировок.

– Я… – она склонила голову к окну. В этот момент ей показалось, что Диана вышла на крыльцо и с кем-то разговаривает по телефону. Но она ошиблась. То была другая девочка. – Я жду свою дочь.

– Уверен, что она спортсменка!

– Да. Так и есть.

– Во сколько у нее заканчивается тренировка?

– Где-то, через час. Я надеюсь, она не задержится.

– Обычно народ валит отсюда после десяти. Баскетболисты, волейболисты, девушки, юноши. Странные люди, честно вам скажу.

– Что же в них странного? – удивилась Фетль.

Отогревшись, она чувствовала себя намного лучше.

– Наверное, ничего, – притормозил таксист. – Но это только на первый взгляд.

Он улыбнулся и сел к Фетль в пол оборота. Теперь она могла рассмотреть его густые брови и узкие сухие губы. Внешне мужчина ее не привлекал, но у него был такой строгий громогласный голос, который перекрывал шум вентилятора, не прибегая к надрыву. Она любила, когда мужчины говорили всей грудью. Она считала, что такой голос позволяет даже скудной речи быть прямой, жесткой и угрожающей.

– Вы можете мне не верить, но с недавних пор я стал свидетелем одного интересного веяния. Некоторые спортсмены приходят сюда, якобы на тренировку, а сами едут развлекаться на кладбище!

Фетль почувствовала, как екнуло сердце.

– Но я думаю, что ваша дочка – хорошая девочка, – таксист глянул в сторону спортзала. – И она не пойдет…

– Прошу прощения! – перебила его Фетль. – Я не поняла, что значит развлекаться на кладбище?