Сами о себе. На рубеже тысячелетий

Преступление – оборотная сторона любого подвига.

М. Жванецкий

Сталин создал нового человека, который, зная, что Сталин – уголовник №1, – может ходить с его портретами.

В. Зорин

Человек, сформированный советским адом, конечно же, разительно отличался и от своего дореволюционного деда и от своего брата, выросшего в зарубежье.

Нравственная искалеченность, духовная одичалость, лагерная уголовная привычка выживать в одиночку, за счёт слабого, подмена благородного самоуважения лакейской услужливостью к высшим и чванливостью сатрапа – к низшим и, наконец, икона сатаны в душе – неистребимая привычка врать по поводу и без повода, для красного словца. Остатки благородных чувств, обрывки нравственных принципов сохранились у одних в большей, у других – в меньшей степени, только как реликты прошлой, нормальной эпохи. Невиданный социальный эксперимент, начатый Лениным, привел к полному разрушению русского общества и глубочайшей деградации подсоветского человека, превратившегося к концу советского режима в человекообразное существо, самоназвавшееся «совком». <…>

Опросы последних лет демонстрируют ясную тенденцию роста симпатий к Сталину и Ленину в российском обществе. Но голос народа вовсе не есть в этом случае глас Божий. Скорее, это – голос душевнобольного или заложника, страдающего Стокгольмским синдромом. <…>

После 70 лет ленинского эксперимента мы стали намного смирнее колумбийцев и покорней бразильцев. И надежды на освобождение народной души почти нет.

А. Зубов

В конце июля—начале августа 2014 года Левада-центр и ВЦИОМ провели опросы общественного мнения по вопросу «Кто несет ответственность за гибель малайзийского Боинга МН17?» <…>

Ответственность российских военных за гибель МН17 признавал только 1% от числа опрошенных в России.

Аналогичный опрос общественного мнения в Эстонии по заказу Фонда открытой Эстонии провела социологическая компания Saar Poll OU, причём она это сделала для двух групп респондентов – для этнических эстонцев и неэстонцев. Опрос был проведён практически в одно и то же время с российскими обследованиями, с подобной же формулировкой вопроса. <…>

По его данным видно, что:

1. Наблюдается качественный разрыв в оценках виновности между эстонцами и неэстонцами. Например, российское правительство/российских военных считали виновными в гибели МН17 в среднем 5% неэстонцев и 31% эстонцев.

2. Этот качественный разрыв частично объясняется различиями в медиамирах двух этнических групп населения, т.е. в разнице получаемой ими информации/пропаганды/дезинформации.

3. В то же время полностью объяснить этот качественный разрыв только разницей в медиамирах невозможно. Один из важнейших факторов, обусловливающих устойчивость оценок виновности тех или иных субъектов, в большой степени предопределен картиной мира, сложившейся у респондентов заранее, оказывающейся затем весьма устойчивой, ригидной, слабо подверженной воздействию новой информации. Этот фактор можно назвать ЭРУ – эффектом религиозной убежденности. <…>

Информационный поток (источники информации, пропаганда, дезинформация) хотя и играет заметную роль в формировании общественных оценок, всё же не является определяющим, тем более единственным фактором. Это свидетельствует о том, что, судя по всему, более важным фактором, определяющим мнение русских по этому вопросу <кто несет ответственность за гибель людей, летевших на малайзийском авиалайнере Боинг МН17?> (независимо от их физического нахождения – в России или за её пределами), является эффект религиозной убежденности.

…Опросы общественного мнения, дифференцированные по этническому признаку, – это своего рода проверка того, насколько адекватными могут быть решения, принятые на воображаемом суде присяжными – представителями той или иной этнической группы.

Они показывают, что по «легким» вопросам (относительно Украины, США) этнические русские в роли присяжных могут (при условии получения ими полной информации) принимать более или менее адекватные решения.

Однако по «тяжелым» вопросам (отношение к российскому государству, российской власти, российской армии, российским спецслужбам) этнические русские в роли присяжных не в состоянии принимать адекватных решений – независимо от объёма и качества получаемой ими информации.

Сколько бы ни предоставлять им неопровержимых свидетельств о преступной деятельности «родного государства» – о коррупции на сотни миллиардов долларов, об отравлениях радиоактивным и химическим ОВ, о ГУЛАГе, терроре, Катыни, убийствах миллионов, сбитии пассажирских самолётов – они всё равно будут относиться к «родному государству» (государственной власти и её символам, включая президента) как к святому, сакральному, неприкосновенному.

Это и есть ЭРУ в действии.

А. Илларионов

Пожалуй, первая и главная характеристика совков, по которой их узнают и дома, и за границей, – это одежда. Совки одеваются однообразно и скучно, предпочитают «немаркие» темные тона. Одежда чаще всего плохо сшита и не пригнана по фигуре. <…>

Другая важная характеристика совков обнаруживается в поведении: они страшно робки и нерешительны на публике, в общественных местах. Особенно это заметно, когда совок попадает за границу: все куда-то заходят, берут, заказывают, выносят. А совок стоит и терзается: можно мне или нельзя? Впрочем, то же самое случается с ним и дома, особенно в больших ресторанах, роскошных гостиницах, в высоких госучреждениях. <…> Эти робость и нерешительность в нём также воспитаны, выработаны десятилетиями жизни в условиях повсеместных и совершенно неожиданных запретов.

Ещё одна психологически крайне важная черта совка – отсутствие у него представления о ценности человеческой личности. С его точки зрения, личность со всеми её правами и обязанностями по отношению к обществу, к закону, к другим людям не присуща каждому человеку изначально, а, так сказать, делегирована ему безличной организацией, государством. <…>

Признаком независимой личности является умение принять на себя ответственность. Совку с его делегированной личностью это не свойственно. Его учили «отвечать за порученное дело». Поэтому ответственность всегда оказывается разделенной с кем-нибудь – вышестоящим или нижестоящим.. Самое удачное для совка – растворить ответственность в толпе.

Он всегда растерян, потому что не знает, что с ним будет завтра. Ему десятилетиями внушали, что если что ему и свойственно, так это уверенность в завтрашнем дне. Удивительно, как крепко это впечаталось многим в головы, особенно в те удивительные времена, когда в прихожей стоял чемоданчик с сухарями и сменой нижнего белья, а человеку оставалось только гадать – возьмут его сегодня ночью или завтра или вообще не возьмут.

Это, конечно, крайний случай. Но ведь и во времена сравнительно благополучные головы у совков шли кругом. Сегодня эти люди – «вожди», завтра – «члены антипартийной группы», сегодня все силы надо бросить на «химизацию», завтра – на «кукурузизацию», сегодня – «дорогой Никита Сергеевич», завтра – «волюнтарист Хрущев». <…>

Не останется ничего особенно зловещего и ничего особенно героического, останется только простой советский человек, которого фарца, интердевочки и прочие извлекатели так называемых нетрудовых доходов кличут «совок» и на усталом горбу которого – сбываются-таки предсказания коммунистов – общество собирается въехать в новое светлое, теперь уже капиталистическое будущее.

Л. Ионин

Советскому режиму удалось создать нового человека – и этот человек оказался нормальным западным европейцем по своим жизненным установкам, только пока голодным и взъерошенным. Но это уже вопрос времени. Важно понимать главное – России больше нет как самостоятельной цивилизации. Русской культуры уже не существует много лет, и это надо сказать себе смело. Мы одеваемся не по-русски, едим не по-русски, говорим не по-русски. Мы смотрим не русские фильмы и читаем не русские книги. Я говорю не о языке, а о содержании – даже Толстого и Достоевского сейчас читают очень немногие… И этнические особенности здесь не при чем – они есть и у англичан, и у французов, спокойно сочетающих их с нахождением в составе европейской цивилизации. Эти этнические особенности останутся и в России.

А. Калинин

Вот, скажем, человеку точно известно, что земля круглая. И вдруг кто-то скажет, что она треугольная. В нормальном обществе большинство заинтересуется – почему? Или, может, поймет как метафору. Или как занятную «мульку». И только в последнюю очередь усомнится в интеллекте говорящего.

У нас реакция мгновенна и единодушна: вот козёл, элементарного не знает! У нас каждому приятно чувствовать себя умнее, эрудированнее и выше козла.

Почему не слышат друг друга думцы? Да потому, что они не истину ищут, а точно знают: все, кто не с нами, – козлы, их надо четвертовать. И тогда Россия вспрянет ото сна.

В. Кичин

Раньше я удивлялся: какие люди в 1937 году «стучали» на соседей, в 1941 году выдавали евреев, в 1953 году оплакивали Сталина? Теперь понимаю: это те же, что аплодируют сегодня Путину.

Ю. Климченко

Нынешняя ситуация во многом повторяет вторую половину 1980-х. Вспомните «люберов» или казанские межквартальные драки – лишь самые известные из проявлений очень распространенного в то время социального феномена. Главная причина того всплеска молодёжной преступности: выросло поколение «спальных районов».

Вот некоторые из социальных последствий строительства гигантских массивов вроде московского Ясенево, Капотни, Люблино и т. д. и их аналогов в большинстве крупных городов тогдашнего СССР.

Во-первых, выросло первое поколение, постоянно лишённое взрослого надзора. До этого основной градостроительной единицей был двор – довольно замкнутый и неплохо контролируемый: мамами из окон, пенсионерами с лавочек, дворниками, участковыми… «Кварталы» создали неконтролируемые пространства, в которых найти ребенка было практически невозможно – он сам находился, когда считал нужным.

Во-вторых, «спальные районы» были в большой степени населены внутренними мигрантами – начиная с конца 1950-х шло массовое переселение из деревень в города и из малых городов в большие. Это нарушало нормальный баланс возрастов: переезжали, как правило, молодые, рожали детей и те росли в отсутствие бабушек и дедушек.

В третьих, в то время в советском обществе углубилось имущественное расслоение. <…>

В-четвертых, влияние «старших братьев» тоже стало деструктивным. Они возвращались из пропитанной дедовщиной армии, некоторые – из Афганистана, с чувством полной опустошенности от бесцельной бойни и с озлобленностью на «предавших» их страну и общество.

Итогом этого стечения обстоятельств стало появление больших, хорошо организованных групп молодежи, чувствовавших себя хозяевами «своего квартала».

Вот с этим поколением – в массе своей недолюбленных, недоученных, недовоспитанных и с детства приученных к агрессии подростков – мы и начинаем сталкиваться.

В. Коровкин

Для того чтобы купить, нужно иметь деньги. Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут.

С течением времени российские мужчины утратили главное, что олицетворяет мужчина: мужество, благородство, честь и достоинство. Став бесчестными, они легко врут и обманывают других. Утратив мужество – они боятся в открытую сразиться с врагом, предпочитая действовать исподтишка. Потеряв достоинство, они превратились из работников в рвачей, которые только и норовят стянуть всё, что плохо лежит. А утратив благородство, они перестали уважать своих противников и не могут теперь рассчитывать на ответное уважение.