Период пятый. Сельские студенты (прозрение)

– Не понимаю. Как это?

– А так. Староверы, говоря очень короткое слово спасибо, подразумевают под этим огромное количество мыслей. Примерно так: «Спаси Бог меня от того, чтобы я в дальнейшем попала в такую глупую ситуацию, и чтобы эти люди вновь вынуждены были помогать мне». Вот как-то так. Тебе наверно сложно понять мои объяснения, а тем, кто вырос в семье староверов или среди них это понятно сразу же.

– Знаете в Вашем переводе на общедоступные представления, не заметно даже и благодарности, за нашу помощь бабушке.

– Во, во. Если ты так подумал, значит уловил суть объяснения. Хотя я и не надеялся даже, что получится доходчиво растолковать, то, что мы понимаем.

– Да, вроде бы ухватил смысл того что объяснили, но лично воспринимал причитания эти только как благодарность.

– Тогда намотай себе на ус, для дальнейшего. Если услышишь когда от старовера кому «спасибо», так знай, что этот человек, хоть и получил помощь от другого, но молит Бога, чтобы такое не повторилось, и чтобы ему больше не пришлось прибегать к его помощи.

– Послушать Вас, так староверы эти вообще не благодарные. И даже вроде бы недовольны теми, которые им помогли в чём-то.

– Нет, почему же? Хотя могу согласиться, что спасибо они говорят в основном тем, с которыми в дальнейшем не хотели бы дружить. Что-то вроде того: «Хорошо, что помог, но спаси Бог, от дальнейшей дружбы с тобою». Но если они почувствуют истинную признательность человеку. за его участие, то они говорят «благодарю». Значит они благо дарят тебе в твоей жизни и в твоих делах. А такое у них подразумевает как бы даже передачу частицы своих сил или здоровья, помогая обрести удачу тому, кому они высказывают подобное.

– Ничего себе тут порядочки! Даже подумать не мог.

– Да ты не заморачивайся. Сейчас и наши многие живут по-современному. А приезжему и привыкать не стоит.

– Выходит, что бабуля совсем нам не благодарна, за помощь?

– Тут всё сложнее. Она рада, конечно, что мы вовремя подвернулись и помогли ей. Но явно не считает нас теми, с которыми следует подружиться. Даже наверно наоборот, недовольна нами, что почти каждый день, наведываемся к ним ни свет, ни заря и нарушаем их покой и порядок.

До начала сессии выполнил все контрольные задания и даже ездил дважды в институт в библиотеку. Вначале Сашка Раковский подсказал, что по студенческому билету могу взять не только учебники очередные, но и множество дополнительной литературы. А потом подробно проинструктировала жена Щербака. Оказалось она раньше работала в библиотеке нашего института, там и с Андреем познакомилась. А некоторые её старые знакомые до сих пор там работают.

Во время этой сессии моя популярность в группе, затмила даже популярность Черных. Он, конечно, продолжал блистать и своим юмором, и шутил беспрестанно, и куплеты новые распевал, но я оказался незаменимым консультантом и даже выручающим при прохождении зачётов и сдачи экзаменов. Тех знаний по растениеводству, ботанике, овощеводству, механизации сельскохозяйственного производства, которые мы получили в техникуме, было вполне достаточно для получения положительных оценок по этим предметам. А я не поленился и, гораздо более подробные сведения, и характеристики вновь выпущенных машин и орудий внимательно изучить по институтской литературе. Получалось, что я оказывался корифеем по всем этим наукам. И практически все студенты нашей группы и девушки и парни постоянно обращались ко мне за помощью.

Сложности у меня возникали только при изучении высшей математики и конечно же немецкого языка. Но с немецким повезло. На этой сессии было назначено контрольное тестирование, по результатам которого оценка должна идти в диплом. Оценивала нас преподавательница по результатам чтения и перевода текстов из газет на немецком языке. Она принесла несколько пар таких газет. Себе оставила по одному экземпляру, а остальные раздала нам. Предложила каждому прочитать небольшие отрывки и пересказать их содержание. Мы с Толиком уселись опять за задний стол. Он за себя не боялся поэтом сосредоточился на переводе небольшой заметки для меня. Я даже быстренько записал основные мысли на бумажку. А Толик ещё и потребовал, чтобы я первым стал отвечать. Подняв руку я очень подробно изложил смысл написанного в заметке.

Преподавательница похвалила:

– На удивление, качественный перевод для заочника. А давай, ка проверим, не изучал ли ты эту заметку когда-нибудь раньше. Там у тебя рядом с ней статья про автомобили. Прочитай нам и переведи второй абзац из неё.

Тут, то и начались мои мучения. Очень медленно, запинаясь, особенно когда попадались буквосочетания, обозначавшие один звук, в основном по слогам прочитал текс абзаца. Зато дословный его перевод, с помощью Черных выдал без запинки. Такое заинтересовало преподавательницу. Она не спешила переходить к опросу остальных и потребовала чтобы я прочитал несколько других предложений, в разных статьях газеты. Картина повторилась. И даже когда, я не мог расслышать все слова Толика, она утверждала, что, в общем, я совершенно верно передаю общий смысл написанного. В результате она заявила:

– Орлов, у Вас очень даже приличное знание языка. И контрольные по грамматике выполнены на приличном уровне. Но совершенно отсутствует практика чтения вслух. Если хотите получить в диплом отличную оценку, то следует потренироваться именно в этом. Или даже специальные пластинки купить в книжном магазине, по немецкому, чтобы на слух научиться воспринимать немецкую речь. А так я даже сомневаюсь ставить Вам хорошо или посредственно.

Стараясь, не выдать своего восторга, я громко объявил:

– Согласен пока и на тройку. А до диплома мне ещё далеко. Если соберусь пересдать, то знаю, как вашу кафедру найти.

Этот предмет оказался очень трудным для многих из нашей группы. Одни успели подзабыть школьные уроки, а некоторым при переходе из одной школы в другую даже приходилось переходить от изучения английского к немецкому и наоборот. Воспользовавшись этим, Толик Черных, вместе с Тельповым пошли к декану. Там Толик так красочно разрисовал картину, страданий большинства студентов нашей группы, из-за многократных переходов на изучение разных языков в школе, что добились исключения этого предмета их числа изучаемых теми, которых включили в особый список.

Оказалось такие случаи были предусмотрены правилами. И предмет можно было исключить по письменному заявлению студента, с объяснением причин такого ходатайства. Декан объяснил при этом, что те которые напущу такие заявления, в дальнейшем не смогут поступить в аспирантуру, потому, что им невозможно будет пройти кандидатский минимум. Но никто из написавших и не планировал учиться дальше после получения высшего образования.

Потом началась новая эпопея. Черных пожаловался Раковскому, что очень слабо знает ботанику, а латинские названия растений совсем даже и не запоминал, а их необходимо назвать обязательно и при описании признаков семейства и при описании самого растения. Тот посоветовал ему, чтобы экзамен по ботанике я сдал вместо Толика, и поделился одним секретом. Оказывается те студенты, которые учатся на дневном отделении института, уже давно научились помогать тем своим землякам и друзьям, которые поступили в институт на заочное отделение. Они научились делать на фотокарточках подобие печати, которое сложно отличить от настоящей. Потом отклеивали в зачётной книжке, фотографию заочника, а вместо неё вклеивали фото того, который мог сдать экзамен, за своего друга. И тот имея знания полученные на дневном обучении непременно получал положительную оценку. Самым опасным в этой затее, был риск, быть узнанным экзаменатором. Поэтому, такое можно было провернуть, только заранее зная, что у данной группы заочников, экзамены принимает не тот преподаватель, который вёл занятия у обучающегося на дневном отделении.

В тот же день Толик потащил меня в фотоателье и заказал по срочному тарифу шесть моих фото три на четыре с уголком для печати. Ещё и попросил уголок сделать повыше, с тем чтобы печать на моих фото, гарантировано перекрывала размер печатей на зачётках других студентов. Имитацию таких печатей виртуозно делал Колька Скворцов из группы Раковского. Он был своего рода знаменитостью в их общежитии, и не только своими талантами в подделке печатей, но и тем, что при маленьком росте и щуплой фигуре участвуя во всевозможных городских и областных соревнованиях успел защитить звание мастера спорта по боксу.

Колька орудовал рейсфедером с циркулем. Заправлял он его синими чернилами, соответствующими цвету институтских печатей. У него на специальном образце были нанесены точные размеры всех окружностей печати. Даже разную толщину линий этих окружностей он тщательно соблюдал. Но рисовал печати он не на фотографиях, а почему-то на срезе сырой картошки. И буквы не выписывал, а оставлял несколько мазков чернилами между теми окружностями, где на печатях были отлиты буквы. Потом делал оттиск такой картофелиной на белом уголке фотографии, и после высыхания чернил создавалось впечатление, настоящего оттиска печати, только немного размытого из-за глянцевой поверхности фото. На всех шести фотографиях, он сделал такие оттиски. На одних ниже, на других выше. На некоторых оттиски кроме белого уголка захватывали и нижнюю часть самого изображения, а на других правую его часть. Закончив процедуру, он сам полюбовался на свою работу и заявил:

– Теперь на любую зачётку можно точно подобрать фотографию. Только внимательно следите, чтобы линии кругов этой фотографии и сверху и сбоку точно совпадали с печатью на зачётке.

Толик тут же попросил его поменять в своей зачётке свою фотографию на мою. Колька продемонстрировал весь процесс. Осторожно лезвием отделил фото Толика и тщательно выверив приклеил одно из моих. При этом и посоветовал, клеить фотографии временные не прочно, чтобы не было видимых повреждений бумаги на зачётной книжке. Присмотревшись к тому, что получилось, я выразил своё сомнение:

– Могут заметить. Ведь на фотке Толика многие буквы можно разобрать, а на моей все они слились в непонятные пятна.

Колька возразил:

– Никто ничего не заметит. Я уже не один десяток таких зачеток переделал.

Раковский тоже его поддержал:

– Не дрейф. Преподы они в крайнем случае сравнят похож ли ты на свою фотку в зачётке. Но даже и на это они редко обращают внимание. Чаще смотрят на фамилию и отмечают её в ведомости экзаменационной.

Толик сразу же постарался взять ситуацию в свои руки:

– Жень это хорошо, что ты сомневаешься. Я хотел попросить тебя, чтобы ты вначале сдал ботанику за меня, а потом в конце сессии пошёл сдавать за себя. Потому, что если ботаничка, запомнит тебя, ты потом свободно можешь доказать, что ты есть ты хоть комсомольским билетом, хоть паспортом. А у меня уже будет стоять оценка.

Афера удалась, при этом так получилось, что за Толика я сдал ботанику на отлично, а когда пошёл сдавать за себя попались такие сложные вопросы, что еле вытянул на хорошо. Обнаглевший Толик добился того, чтобы я сдал экзамены по его зачётке с моей фотографией и по растениеводству, и по кормопроизводству и даже по механизации, хотя он сам довольно прилично, для не учившегося в сельхозтехникуме, разбирался в устройстве сельхоз машин и тракторов. Прознав об этом на меня насели и Тельпов с Михедовым. Оба заявили, что не будут даже и пытаться сдавать ботанику и растениеводство. А просто Михедов узнает когда будет ближайшая сессия у дневных факультетов по этим предметам, созвонится с Тельповым, напишут мне письмо или закажут через почту переговоры и попросят, чтобы я на этот день отпросился в колхозе и приехал в институт сдавать за них хвосты.

Пробовал убедить их, что эти предметы основные в агрономической науке, и не зная их нет смысла учиться на этом факультете. Но тот и другой заявили, что для них совершенно безразлично какую специальность им присвоят после окончания учёбы. Что для них важно числиться обучающимися в высшем учебном заведении и получение диплома об этом. В противном случае и тому и другому не светит и повышение по служебной лестнице и даже можно лишиться своих руководящих постов. В этом деле они начали хитрить ещё с первого курса, порою просто выпрашивали, вымаливали себе положительные оценки у экзаменаторов, сочиняя всяческие небылицы.

А зачёт по математике вообще оба сдали за деньги. Как-то от студентов дневного факультета Витька узнал, что преподаватель, который ведёт математику в нашем корпусе, грешит выпивкой и соглашается ставить оценки за деньги. У инженеров был отдельный учебный корпус, и там были гораздо более строгие требования к знаниями математики и было много черчения. Нам давали гораздо меньший объём. Витьке земляки дали адрес этого преподавателя, и рассказали, как поступить. В квартиру заходить нельзя. Следует позвонить и попросить преподавателя выйти на площадку. Потом сказать ему, что пришли по совету старшекурсника и назвать его фамилию. И только после этого попросить отметить им успешную сдачу зачёта.

Он там же на площадке поставит оценки и распишется в зачётках, а для себя запишет на бумажке их фамилии и номер группы с тем чтобы после занести нужные записи в экзаменационную ведомость. Стоила эта процедура прилично – три рубля. Но и у Михедова, а особенно у Тельпова деньги водились, и они воспользовались такой неожиданной возможностью. Даже и другим, кто испытывал трудности с математикой предлагали воспользоваться случаем. У меня грешным делом тоже закралась такая мыслишка, но, слава Богу, удалось хоть и не с первого раза, и на троечку, но всё же самостоятельно сдать математику.

Таких, которые откровенно признавали, что не стремятся получить в институте требуемые знания в группе было трое. Тельпов с Михадовым, и Сидоркина – дочь начальника милиции Лискинского района. Все трое были старше нас, а Сидоркиной вообще было за тридцать. И она откровенно говорила, что поступила в сельхоз исключительно считая, что в этом институте учиться легче чем в других. А какую специальность получит – ей было всё рано. Необходимо признать, что подобные представления очень сильно подрывали авторитет всех троих. Они были старше, вроде бы одним этим уже должны вызывать уважение. А Михедов с Витькой ещё и работали на очень ответственных должностях, но все в группе наблюдали за их ухищрениями, если не с призрением, то обязательно с осуждением.

Остальные и парни и девушки в меру своих способностей и возможностей старались максимально усвоить, то что нам давали на лекциях, на практических и на лабораторных занятиях. Лично я прямо таки влюбился в химические науки. Меня пленили волшебные её возможности. При использовании её методов и себя ощущал в какой-то мере волшебником!

Поражало, что теперь проводя опыты по качественному анализу, мы были способны обнаружить мельчайшие частицы вещества в огромном количестве раствора. А на занятиях по количественному анализу, научились устанавливать точную величину искомых веществ, в предоставленных нам на анализ образцах. Проводящий с нами занятия доцент кафедры Дмитрий Дмитриевич, убедившись, что я отлично усвоил теорию и успешно справляюсь с химическими реактивами и оборудованием, даже поручал мне оставаться за старшего во время лабораторных работ. Потому, что ему постоянно не хватало времени для оформления своих научных изысканий. Уходя он объявлял группе:

– За меня остаётся мой лучший друг Орлов. Кому, что не ясно он объяснит и подскажет. Только просьба в моё отсутствие обращайтесь к нему не по фамилии, а по имени отчеству. А то, если посторонние заглянут, могут подумать, что вы без преподавателя занимаетесь.

Все смеялись его шутке, а мне было крайне приятно слышать, что наш преподаватель при всех называет меня своим другом.

Особо увлекли терминология и номенклатура химических элементов. Когда вник в эти особенности поразился, что услышав точное название химического элемента или вещества, можно совершенно точно написать его формулу. Что имея формулу вещества и зная изменение свойств гомологических рядов разных соединений, можно даже с большой долей вероятности предвидеть свойства вещества изображённого на формуле, вне зависимости существует такое вещество в природе или ты только собираешься его синтезировать. На этой почве даже завидовал тем студентам, которые изучают в институтах чисто химические науки, а не химию для сельского хозяйства. Им наверно дают гораздо более глубокие знания по этому предмету.

Но и в нашей группе я так увлёк всех красотой и стройностью системы номенклатуры химических соединений, что мы даже во время перемен, и даже в перерывах между лекциями по другим предметам, собирались у доски и мелом изображали разные самые невероятные формулы химических соединений и тренировались в их правильном наименовании. После такой перемены, нас даже преподаватель по лесоводству не стал прерывать, а молча присоединился к нашей толпе наблюдая за дискуссией, пока сами не спохватились, что уже перерыв закончился..

Начал Вовка Мельников:

– Жень, а сколько радикалов можно присоединить к октану?

– Нарисуй нормальный октан и попробуй, там где можно, заменить водород на радикалы. Сам увидишь сколько их может быть, – ответил я

Не вставая с места Виктория Смирнова поправила меня: