Преданье тёмной старины-3. Пропавшая империя.

***

После трапезы Андреас фон Фельбен пригласил Анно фон Зангерзхаузена в церемониальный зал в Северной башне замка. Он благосклонно отнёсся к предложению гостя помириться с тамплиерами, и пообещал написать письма прусскому и австрийскому ландмейстерам, предложив им поддержать на капитуле[20 - Капитул – собрание ландмейстеров Тевтонского ордена, там решались важнейшие вопросы.] выступление Анно фон Зангерхаузена.

– То, что мы сейчас обсуждали брат, это отдалённая перспектива, – Андреас фон Фельбен подошёл к массивной дубовой двери. Он открыл её, в коридоре стоял оруженосец: – Позови капеллана Христиана и Алекса фон Орге.

Оруженосец поклонился и пошёл исполнять приказание.

– Нам же следует заняться повседневными делами, – в зале становилось сумрачно, ландмейстер снял со стены горевший факел, и зажёг сальные свечи в светильниках.

– Я готов выполнить любое твоё приказание, – поклонился Анно фон Зангерзхаузен.

– Пока единственная твоя задача, вникнуть в наши дела, – ландмейстер вставил факел в держатель, прикреплённый к стене. – Литовский князь Миндовг сильно досаждает нам. Но как выясннилось, мешает он и своим родственникам. Появилась возможность разделаться с этим язычником.

На южном побережье Балтийского моря обитало много племён: натанги, сомбийцы, ватанги, латгалы, венды, курейши, земгалы, ятвяги, жмудь, литвины, жемайты. Занимались они земледелием и бортничеством. Совершали набеги друг на друга и на русские земли. Русские дружины в свою очередь предпринимали карательные рейды на разбойников. В XI веке киевский князь Ярослав Мудрый ходил в земли литвинов, пожог их селенья. На холме он воздвиг деревянный детинец,[21 - Детинец – городская крепость, вокруг которой строились посады (городские кварталы). В XV веке Москва стала центром «земли русской», а детинец в этом городе звался Кремль. С тех пор все укрепления в русских городах именовали «кремль».] оставил там гарнизон. Ярослав Мудрый назвал поселение «Новый город», а литвины звали его «Новогрудок».[22 - Новогрудок – город в Гомельской области.] Больше они не нападали на русские земли.

Вначале XIII века земли Балтии стали прибирать к рукам тевтонцы и меченосцы. Против рыцарских доспехов, прибалтийские племена, вооружённые деревянными щитами и копьями ничего противопоставить не могли. Лучники и арбалетчики рыцарского войска расстреливали издали прибалтов, а те луков не имели, (они без надобности в разбойничьих набегах).

Были покорены племена вендов, курейшей, латгалов. Однако победы крестоносцам не давались легко, гибли рыцари. Возле своей деревни Сауле, племя жемайтов перебило рыцарей меченосцев. Орден прекратил своё существование. Но и прибалтийским племенам тяжело было на войне, гибло много воинов. Тевтонцы получали подкрепление со всей Европы, а прибалтам ратников взять негде. Вдобавок между их вождями шла борьба за власть.

У литвинов во внутреннем противостоянии победу одержал Миндовг, уничтоживший всех претендентов на власть. Он захватил Новогрудок, и объявил себя князем. Миндовг предложил своему дяде Викинту, вождю племени жемайтов, объединиться в борьбе против рыцарей-крестоносцев. Викинт согласился принять старшинство Миндовга. Они совершили несколько набегов на тевтонские крепости.

В 1237 году русские земли подверглись нашествию монголов. Миндовг решает: «Русь ослаблена, можно отобрать у русских Смоленск».

Он отправил Викинта, своих племянников Товтила и Едивида на захват Смоленска. Московский князь Михаил Хоробрит (Храбрый)[23 - Михаил Хоробрит (Храбрый)– самый младший брат Александра Невского, первый московский князь, упоминавшийся в летописях.] пошёл наперерез литовскому войску. Михаил Храбрый в битве на реке Протва впереди своей дружины ворвался в ряды войска литвинов и стал крушить их ратников. Его убили, но литвины, ошеломлённые безрассудной отвагой молодого московского князя, отошли, несмотря на численное преимущество. Вскоре на помощь московской дружине подоспели суздальский и смоленский полки. Возле городка Зубцов[24 - Зубцов – город в Тверской области.] литовское войско было разбито. Вкинт, Товтил и Едивид бежали.

Миндовг из всего старался извлечь выгоду, даже из поражения. Он решил подчинить себе племя жемайтов, а вотчины Едивида и Товтила отобрать. Литовский князь обвинил дядю и племянников в трусости. Он посадил их в поруб[25 - Поруб – деревянный сруб, врытый в землю, вход туда через люк в потолке. В средневековье на Руси и в Литве, он служил тюрьмой.] в Новогрудке. Литовский боярин Евстафий, напоив медовухой стражу, освободил пленников. Те сбежали в город Холм[26 - Холм – в настоящее время город Хелм в Люблинском воеводстве Польши.] к галицкому князю Даниилу Романовичу.

Викинт послал гонца к рижскому архиепископу Николаю Науэну, просил помощи в борьбе против Миндовга. Монсеньор Науэн стал советоваться с ливонским ландмейстером Андреасом фон Фельбеном.

Пока Алёша и капеллан Христиан добирались до церемониального зала, ландмейстер поведал Анно фон Зангерхаузену о коварстве Миндовга, и злоключениях литовских князей.

– Брат Анно, рыцарь Алекс фон Орге живя в Новгороде, немало пользы принёс нашему ордену, – ландмейстер указал рукой на Алёшу.

– Мы по дороге к замку успели найти с Алексом фон Орге общих родственников, – улыбнулся Анно фон Зангерзхаузен.

– Брат-капеллан и ты Алекс фон Орге, вам надлежит ехать в Холм к галицкому князю Даниилу, – ландмейстер кивнул оруженосцу на окна, и тот принялся закрывать ставни.

– Что нам делать у галицкого князя? – поклонился капеллан Христиан. Чёрная сутана католического священника мало подходила этому богатырю. Его мощным рукам впору управляться с мечом, а не перебирать чётки.

– Необходимо склонить галицкого князя к союзу с нами, – ландмейстер подошёл к распятию, висящему на стене. Он перекрестился: – Господь рассорил наших врагов, нужно воспользоваться этим.

На следующее утро капеллан Христиан и Алёша отправились в Холм. Охранял их отряд из тридцати слуг, которыми командовал рыцарь Гвидо фон Менгден.

Глава 3

В месте, где речка Угерка впадает в Буг много холмов, покрытых густыми лесами. Весной 1236 года Даниил Романович, князь галицкий, охотился здесь. Он взобрался на самый высокий холм и залюбовался окрестностями.

– Как зовётся эта земля? – спросил князь у бортника, собиравшего лесной мёд неподалёку.

– Холм, – ответил тот.

– Место удобное, нужно заложить здесь детинец, – решил князь.

Даниил Романович уехал в Галич, через месяц вернулся с плотниками, стал строить детинец на холме. Спустя пять лет монголы разорили Киев. Даниил Романович забрал оттуда уцелевших после батыева погрома каменщиков, плотников, и прочих мастеров, привёз их к детинцу. Вокруг него вырос посад, и Даниил Романович назвал новый город «Холм».

Каменщики возвели в холмском детинце белокаменную церковь и княжеский дворец. Захотелось Даниилу Романовичу иметь витражи в своём храме. Выписал он мастеров из Страсбурга. Те изготовили витражи для церкви, а заодно вставили их в окна тронного зала. Галицкий князь подумывал над тем, чтобы обнести детинец каменными стенами, да пришлось заняться семейными делами жены.

Вторым браком Даниил Романович женат на Ромуне – дочери литовского князя Довспрунга, старшего брата Миндовга. Прошлой зимой в Холм прискакали её братья Едивид и Товтил, компанию им составил жемайтский князь Витовт. Они сбежали из поруба, куда их засадил Миндовг. Литовские родственники просили у галицкого князя помощь в борьбе с Миндовгом. Даниилу Романовичу много хлопот доставлял этот беспокойный литвин. Стал князь решать, как справиться с Миндовгом. Не зря говорят:

– Ратник на битву, а князь на думу.

Думал князь думу без шуму, решал долго, а тут и лето пришло. 19 июня 1250 года в холмской церкви шёл молебен по погибшему сорок пять лет назад киевскому князю Роману Мстиславовичу, отцу Даниила и Василька. В церкви галицкий князь молился в обществе своего младшего брата волынского князя Василька Романовича и друцкого князя Дмитра. К ним подошёл холмский воевода Митрофан.

– У крепостных ворот посланец тевтонского ландмейстера, – доложил воевода.

***

Солнечные лучи, проникая сквозь витражи в тронный зал, растекались по полу разноцветными узорами. Даниил Романович, залюбовался их замысловатой мозаикой. Он перестал вслушиваться в речь католического священника, тем более немецкого языка галицкий князь не знал.

Брат-капеллан, детина огромного роста, ему больше подходили рыцарские доспехи, нежели чёрная сутана священника. Говорил он монотонно, вот галицкий князь и отвлёкся. Но тут немецкую речь на русский язык стал переводить толмач, новгородский купец Алёша Немчинов, тоже богатырь, как посол тевтонцев.

– Князь, с севера твои земли граничат с язычниками литвинами. Их вождь Миндовг коварен и кровожаден. С юга тебе угрожают не менее свирепые монголы, – Алёша поправил шитый золотыми нитями пояс. Он указал рукой на капеллана Христиана: – Прими дружбу Тевтонского ордена. Вместе вы одолеете всех врагов. Папа римский возложит корону на твоё чело, и ты станешь королём всей Руси.

– Я подумаю над словами ландмейстера Ливонии, – кивнул Даниил Романович. Он улыбнулся: – Пока же послы дорогие, отведайте наш хлеб-соль.

В честь гостей закатили пир. На нём рекой лились рейнские вина и хмельная медовуха. Стол ломился от яств: икра севрюжья с рубленным луком, вяленые осетры и белуги, уха из стерлядки, пироги со сладкими ягодами. Потом слуги подали гусей запечённых в пиявках, жареных поросят и ягнят.

После пира капеллан Христиан предложил жемайтскому князю прогуляться по галерее, соединяющей княжеский дворец с гостевыми палатами.

– Витовт, ты просил помощи у рижского епископа, но ведь многие братья-рыцари погибли от твоего меча. Как думаешь, каков будет наш ответ? – католический священник перебирал руками деревянные чётки. Брат-капеллан вздохнул, посмотрев на эти деревяшки. Алекс фон Орге подарил ему жемчужные чётки. Так приятно во время молитвы перебирать пальцами гладкие жемчужины. Но не может капеллан ордена, проповедующего бедность, ходить налюдях с жемчужными чётками. Приходится таскать деревянные.

– То дело прошлое, – нахмурился жемайтский князь. Не понравилось ему упоминание о вражде с немцами: – Миндовг не только мой враг, но и ваш. Коли есть общий недруг, нужно объединяться.

– Слова разумные, если они сказаны от чистого сердца, – кивнул капеллан. Он усмехнулся: – Но как верить язычнику?! Ведь вы никаких законов не блюдёте. Твой племянник Миндовг, тринадцать лет назад приехал в гости к своему родственнику Вишемунту Булевичу. Тот принял его с почестями, как подобает встречать гостя. А чем Миндовг отплатил за гостеприимство?! Убил Вишемунта и всех его братьев, забрал его жену и присвоил вотчинные земли.

– Я тоже едва не погиб от рук Миндовга, – вздохнул Витовт.

– Стоит ли нам доверять тебе?!

– Что же мне сделать, чтобы вы поверили в мою искренность?! – понурил голову Витовт.

– Прими веру католическую, стань нашим братом во Христе, и мы поможем тебе.

– Хорошо, я согласен, – после некоторого раздумья, кивнул жемайтский князь.

– Господь просветил твой разум. Он ниспошлёт тебе победу над недругами, – перекрестил капеллан Витовта.

Проводив гостей в опочивальни, Даниил Романович стал совет держать с братом Васильком, друцким князем Димитром, боярами Вячеславом Толстым и Ермеем Демидовичем.