Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

Но… я снова в реальности. В грустной повседневной реальности. Кто-то снова нарушает, едва наметившееся равновесие в мире. Это тесть открыл входную дверь, и зовет меня. Но в дом, пока что не входит, ему неохота переобуваться в тапочки. Но он совсем рядом, и вполне может слышать, что я шарю в холодильнике. И он, может по малейшему шороху определить, что я не просто шебаршу в холодильнике, а влез в холодильник, достал оттуда пиво и пью. Потому что он прожил жизнь, а я ещё пока нет. Он знает всё, а я только половину. И я уже почти уверен, что он меня поймал. Я думаю об этом, но он просто просит, чтобы я ему подал ведро, он хочет сходить за водой, к колодцу.

Он добился своего, он испортил весь кайф, который и заключался в том, что я секретно проберусь в кухню, быстро влезу в холодильник и незаметно «макну» пива. И никто об этом не узнает. Почему так всегда происходит? Почему всегда есть те, кто ломает всё удовольствие? Наверное… потому что так устроена вся наша жизнь. И, если бы не он, не тёща, не жена, то всё равно произошло бы что-нибудь такое, что безусловно испортило бы всё. Обвалилась крыша, грянул гром, блин, с молнией, да что угодно, лишь бы я поперхнулся пивом. Не обязательно тесть.

И я поперхнулся. Пиво пошло не в то горло, и пена поползла через нос. Ситуацию глупее придумать трудно: он меня зовет, а у меня пена идет носом. Что ж, обстоятельства, уже в который раз сильнее меня, потому что тесть очень настойчив, и мне всё же приходится появиться в том виде, в каком я есть, без прикрас.

И мне кажется, что он взирает на меня с укоризной…

Курортные воспоминания

Вечером в пятницу, у меня образовалось лирически-ностальгическое настроение, и я набрал телефонный номер (городской, на мобильнике деньги закончились) одной милой-премилой, хорошей-прехорошей знакомой.

Мы познакомились несколько лет назад, вместе коротая время на отдыхе в санатории. Затем наш лечебно-санаторный роман переехал в Москву и некоторое время тихо угасал, едва подогреваемый нашими редкими встречами: то у неё на даче, то у моего друга в мансарде.

Потом цветок и вовсе усох. С одной стороны, кран перекрыла моя жена. С другой стороны, к ней возвратился её бывший муж. Нет, не тот, который был, когда мы с ней отдыхали в санатории, а другой, который был раньше.

Она меня узнала не сразу, я понял это по интонации и односложности ответов. Да. Нет. Возможно. Да и голос её заметно изменился. Стал более резким, что ли, надтреснутым. В общем, разговор вёл я. Рассказывал о своих делах, новостях и прочем. Потом кожей почувствовал, что ей всё это не интересно. Я немного помолчал, и спросил:

– Тебе что, не интересно?

– Нет-нет! – торопливо отозвалась она, – очень даже интересно, но я никак не могу припомнить, кто вы. Вы уж, извините.

Честно говоря, я был ошарашен. Как же так! Столько времени провели вместе, и даже к обоюдному удовольствию, и вдруг на тебе: отвечай поскорей, кто ты будешь такой!

Наконец, немного успокоившись, я тихо проговорил:

– Я же Вадик… мы же отдыхали вместе на юге, в 2015 году, и потом здесь, в Москве, не помнишь, что ли?

На том конце издали непонятный звук, (что-то вроде «хм-аар-мр») не то смешок, не то…

– Это какой-то Вадик, – сказала, кому-то поясняя та, с кем я разговаривал, вот уже минут десять, – он настаивает, что мы с ним вместе отдыхали в 2015 году на юге.

«А ну, дай сюда трубку», – послышался в трубке недоброжелательный мужской голос.

Дожидаться я не стал, отключился. Потому как, одно из двух: либо моя старая-престарая и хорошая-прехорошая не хочет не то что со мной встречаться, а даже и разговаривать, либо… я просто не туда попал, и меня всё время разговора валяли как дурака.

Однако, в целом стало полегче, лирика и ностальгия сменились желанием выпить. Живое общение, даже по телефону, способствует, знаете ли.

Во всяком случае, теперь уж, в моем курортном приключении можно было смело поставить большую и жирную точку.

Деловое предложение Бронза

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Бронз – Бронзиков Юрий Акимович – мой бывший сослуживец и друг

Жоржета – Жанна Романовна – женщина Бронза

Лулу – Лукьяна Леонидовна – моя жена

Франк – Франтиков Александр Евгеньевич – я

Мы сидим на веранде маленького уютного кафе, которое кстати, так и называется «Уютное». Я пока что не могу сообразить, для чего Бронз вытащил меня и Лулу на эту встречу.

Он с Жоржетой, старой-новой его любовью. Сто лет назад они были мужем и женой, потом расходились-сходились, разбегались-сбегались бесчисленное количество раз. Теперь они снова вместе, и мне кажется, что в этот раз надолго. Жоржета всё ещё заводная и высокомерная как тогда, когда мы все были гораздо моложе, как и всегда. Несостоявшаяся кинорежиссер, дизайнер, литературный критик, бухгалтер и продавец хот-догов. Вечный поиск, вечный облом. Её образ жизни – быть везде и нигде, жить за чужой счет (в данном случае за счет Бронза) всё ругать, всему давать свою критическую оценку.

Лулу помешивает ложечкой кофе и молчит, мой вечный спутник и в некоторых делах – главная и последняя опора. Она не принимает участия в общей беседе, которая пока что заключается в рассказе Бронза о своих последних успехах и достижениях.

Я его слушаю и согласно киваю, мол, да Бронз, ты велик и крут. Да Бронз, ты правильно сделал, что послал подальше свою старую фирму со всем её дерьмом, нахлебался уже. Да Бронз, теперь, когда ты затеялся со своим собственным делом, у тебя всё будет как по маслу.

Жоржета придерживает его под локоть, периодически прижимается щекой к его плечу и по ходу его повествования вставляет важные, по её мнению, замечания и дополнения. Разумеется, Бронз советуется с ней по всем вопросам, у него большие планы, впереди широкие перспективы.

Они думают, что мне и Лулу всё это, безусловно, очень интересно и мы хорошо проводим время со старыми приятелями. Но мне кажется, что надо было придумать какую-нибудь отговорку, когда сегодня утром он позвонил и предложил где-нибудь «пересечься». Посидеть за чашечкой кофе, вспомнить былые деньки. Бог ты мой, мы все знакомы уже без малого всю взрослую жизнь. Но сегодня я что-то не слышу воспоминаний о теплых днях и горячих ночах прошлого. Я пока лишь слушаю трёп о том, насколько Бронз стал значим для современности и какая замечательная роль в этом отводится Жоржете.

Бедная Лу. Жоржета ей бросила что-то кислое по поводу её наряда, прически и выражения лица, считая, что без сомнения имеет на это полное право. А сама она и Бронз делают нам большое одолжение, тратя на нас вечер. Может она не знает, что мы здесь собрались по инициативе Бронза. А как же насчет того, чтобы быть в курсе всех дел Бронза? Меня выворачивает от её поведения, но я делаю вид, что не слышу её замечаний.

Лулу держится молодцом, она закурила кислятину сигаретой, и задала простой и по-детски прямой глупый вопрос:

– Жоржа, а ты всё также целыми днями шатаешься по бутикам?

Жоржета считает вопрос бестактным, потому что уже дала понять, что является главным помощником Бронза во всех его начинаниях, а главный помощник не может в принципе бегать по магазинам и скупать вещи. Поэтому вопрос она оставляет без ответа, как его и не было. Она авторитетно (лишь только Бронз в изнеможении смолкает), начинает мне вкачивать свое мнение по поводу моих недавних исследований по истории и современности феномена бюрократии.

Очевидно в анналах памяти у неё что-то осталось с нашей последней встречи, когда я имел неосторожность поделиться с ней о своих делах и планах. Она же и тогда, и сейчас считает, что посредственность, которой я являюсь, просто нуждается в том, чтобы следовать направляющим, в частности её, наставлениям. Как в рабочих, так и других делах. Ибо она, и только она знает, как всё должно быть. Быть, по её мнению должно так, чтобы все мои потуги выглядели жалко, а успехи – мелко и вызывали улыбку, по крайней мере, среди знакомых.

Это так, начало. Сейчас она выскажет свое мнение, потом запустит пару фальшивых комплиментов, мол да, конечно ты тут кое-чего добился, дело стоящее. И потом, когда я втянусь в её игру, и потеряю бдительность, щелкнет по носу, а то и двинет со всего маху по лбу (образно говоря), выдаст окончательный диагноз: всё, чем я занимаюсь, давно исследовано, всесторонне изучено и никому не интересно, а значит, не стоит и ломаного гроша. Следовательно, человек, который занимается подобными вещами попросту дурак. Вот её главная цель. По крайней мере на сегодняшний вечер.

Я что-то неопределенно отвечаю на её полувопросы и стараюсь всё-таки определить, для чего, собственно Бронз затеял эту вечеринку. То, что это не просто встреча старых друзей, очевидно. Хотя, на первый взгляд кажется, что с их точки зрения, наша встреча – вынужденная трата времени. Насладиться в лучах собственных успехов и показать свое превосходство? Может быть. Но что-то маловато.

Но вот, кажется, начинает проясняться. Бронз заказывает всем (!) ещё кофе, и уж совсем неожиданно, бутылку коньяка. Между делом сетует, что помимо свершений и успехов, в его новом деле наметился ряд существенных и других, более мелких проблем.

Например, одна из серьезных заморочек – отсутствие опытных и дисциплинированных исполнителей. Его непосредственные помощники, конечно хорошие, достаточно энергичные молодые ребята, но они не тянут, в силу отсутствия элементарных деловых навыков. Они не знают, что такое полутона при решении «политических» вопросов и различают только четкие, радикальные цвета черный и белый, к примеру. Не умеют читать между строк, работают на уровне «да» и «нет», плюс-минус, как в армии, которая не побеждает. Совершенно отсутствует гибкость: там, где надо найти компромисс, пойти на мелкую уступку, они тверды как кремень. Зато там, где нужно проявить твердость и добиваться положительного результата, они могут сказать: «ну что ж, нет так нет». Устал, в общем, с ними Бронз, всё приходиться делать самому.

– Смени своих помощников, – неожиданно вставляет Лулу, и Жоржета бросает на неё снисходительно-сожалеющий взгляд, хотя мне кажется, что именно это Бронзу и надо сделать, а то в скором времени, его лавочка накроется медным тазом.

Жоржета пытается заговорить о том, что, дескать, выгнать легко, а где потом брать людей, но Бронз довольно жестко обрывает её на полуслове. Впервые, кажется за весь сегодняшний вечер, и довольно решительно. И до меня начинает доходить, в чём, как говорится, соль сегодняшнего вечера.

Бронз хочет предложить мне работу, и какую работу!

Для начала он аккуратно интересуется, не собираюсь ли я распрощаться со своей конторой, и если да, то какие у меня планы. А то он может сразу, прямо сейчас предложить отличное место. С гораздо большей зарплатой.

– А чему ты улыбаешься, – искренне удивляется он, – будешь моим заместителем. Сразу кладу тебе девяноста пять «штук», для начала.

Жоржета делает вид, что не слушает Бронза и переключившись на Лулу, втирает ей про свою недавнюю поездку в Австрию. Ничего там супер-такого уж и нет, в Австрии. Всё, что есть там, есть и у нас, так что нечего и ехать, сплошные траты и больше ничего. А в прошлом году она была в Нидерландах, в стране, как говорится, тюльпанов, а также наркоманов и «всяких-нетрадиционных». Ну да, ну красиво, но всё это можно посмотреть в интернете или по телевизору. Правда, кое-что по мелочам прикупила, но в целом, только деньги проездила.

Всё это Жоржета сообщает громче, чем требуется и на нас оборачиваются с других столиков, однако, она не забывает поглядывать на меня и Бронза. Наверное, её в немалой степени интересует дело, которое мне предлагает Бронз, а также моя реакция и мысли по этому поводу. Бронз морщится от кофе, видно уже не лезет, и я предлагаю немного сдобрить его коньячком. Он бросает быстрый взгляд на Жоржету, и она никак не реагирует, поэтому я подзываю официанта, заказываю ещё бутылку и говорю:

– Бронз, я так понимаю, ты хочешь набрать себе другую команду. Дело серьёзное, поскольку ты в самом начале пути и трудности только начинают нарастать. Ты хочешь, чтобы я снялся с насиженного места и перекочевал к тебе не для того, конечно, чтобы колбасу спиртом протирать или раскладывать шоколад по праздничным наборам. Я прав?

– Как всегда, – ухмыляется (но как-то натянуто) Бронз, – работы действительно завались и работа более чем серьезная, ты даже…