Девочка и пёс

– Также я прошу чтобы вы позаботились о наших лошадях и об охране нашего экипажа, – сказал судья и на этот раз это больше походило на распоряжение, чем на просьбу.

– Конечно, господин инрэ, – спокойно ответил начальник каравана. – Все будет исполнено.

После этого Мастон Лург попросил дать ему немного времени чтобы взять кое-какие вещи из экипажа и проинструктировать слугу. Эркхарт ушел к стоявшим на тракте людям. Судья и Элен остались одни.

– Ты чем-то недовольна? – Спросил он.

Девочка молчала.

– Ты предпочитаешь остаться в карете?

Элен посмотрела на него.

– Зачем Галкуту ходить со мной? – Спросила она. – Я же пообещала не создавать вам проблем.

Судья вздохнул.

– Элен, ты настолько умна, что думаю отвечать излишне, ты сама всё понимаешь. Кроме того, поверь мне, в караване кого только не встретишь, и будет лучше, если рядом с тобой будет человек, способный защитить тебя.

Элен смотрела на судью, вспоминая о том, что произошло между ней и Галкутом, когда они шли из конюшни к постоялому двору. Наконец она решилась.

– Вы знаете, что ваш слуга-садист делал мне больно? – Спросила она, выталкивая из себя слова.

Судья молчал, внимательно глядя на нее.

– Или это вы приказали ему сделать это?

– Элен, ситуация и так непростая, давай не будем ее усложнять еще больше, – наконец проговорил Мастон Лург. И очень спокойной добавил: – Ничего такого я Галкуту, конечно, не приказывал. Но ты можешь видеть, что я говорю тебе правду, а я нет. Ты же понимаешь, что я вполне допускаю, что ты специально оговариваешь Галкута.

– Зачем мне это? – С раздражением поинтересовалась девочка, она действительно видела, что судья не лгал ей. – По-вашему я жду от вас, что вы в праведном гневе высечете его кнутом или вообще прогоните? Вы только что сказали, что я достаточно умна чтобы понять что к чему. Но если вы заботитесь о моей безопасности, то вам лучше предоставить меня самой себе, чем оставлять в обществе этого садиста.

– Что он сделал тебе?

– Сдавил мне плечо. Очень больно. Чуть не сломал мне кости. Хотите взглянуть на синяки?

Судья помолчал, обдумывая услышанное.

– Я знаю Галкута как очень разумного человека, – медленно произнес он. – Если то что ты говоришь правда, то у меня есть веские основания подозревать, что ты вынудила его к этому, чем-то спровоцировала. Когда это произошло?

Элен глядела на него почти с ненавистью. Кроме того она чувствовала, что к ее глазам подступают слезы, ей было жалко саму себя.

– Мы напрасно теряем время, – ледяным тоном произнесла она и развернувшись, направилась к карете.

Мастон Лург возвел очи горе и последовал за девочкой.

Возле экипажа, он сказал ей в спину:

– Элен, ты посиди пока в карете. А когда придет охрана, можешь идти погулять с Галкутом по окрестностям.

Девочка, ничего не ответив, залезла внутрь экипажа и с треском захлопнула за собой дверцу. Судья еще постоял немного, размышляя не слишком ли он рискует оставляя Элен одну. Галкут, конечно, парень смышлёный, но неизвестно, что может выкинуть эта девчонка. Однако другого выхода он не видел. Будь что будет, решил он. Тот очевидный факт, что он не может контролировать всё на свете, Мастон Лург усвоил много лет тому назад. Жизнь непредсказуема и пытаться предугадать все возможные варианты развития событий бессмысленно. Он давно уже смирился с этим, считая это мудростью своего жизненного опыта. И если сегодня ему не повезет, то значит не повезет. Все что мог он сделал.

Мастон Лург приблизился к своему слуге и, глядя на стоявших впереди людей, негромко сказал:

– Я сейчас уйду. Капитан обещал прислать охрану для экипажа. Когда она появится, запрешь карету и пойдешь с Элен туда, куда она пожелает.

Галкут вопросительно поглядел на хозяина. Тот повернулся к нему.

– Пусть она посмотрит на лошадей, на фургоны, на людей, я не знаю, на деревья, на собак, в общем на все что ей хочется, – сказал судья. – Не мешай ей. Просто приглядывай за ней. Твоя задача оберегать её, но не забывай что она ребенок, и если ей хочется немного порезвиться – пусть порезвится. – Судья вгляделся в тускло-голубые глаза Галкута и спросил: – Ты делал ей больно?

Галкут снял шляпу и спокойно глядя на судью, ответил:

– Да.

– Зачем?

– Чтобы она поняла в каком мире она очутилась. Она ведет себя так, словно ничто ей не угрожает здесь. Это очень опасно для нее.

Судья помолчал. Затем проговорил:

– Больше не делай этого. Я думаю, она всё поняла.

Он сказал это ни тоном приказа или просьбы, а словно объясняя что-то непонимающему человеку. Чуть помолчав, он добавил:

– С этим ребенком не должно случиться ничего плохо. Ничего. Ты понимаешь?

– Да, я понимаю.

Не сказав больше ни слова, судья зашагал по дороге на восток. Ему хотелось еще раз напомнить Галкуту, что когда это дело с Элен будет закончено, то он, Мастон Лург, освободит его от данной им клятвы, щедро вознаградит и Галкут станет свободным и богатым человеком. Но в последний момент передумал.

59.

Элен сидела на кожаной скамье в салоне кареты и смотрела в окно. Затем она приподнялась и быстро задернула штору, сначала на одной двери, затем на другой. В полумраке и тишине ей стало уютнее и спокойнее.

Она подумала об отце, о том всё ли с ним в порядке. «Только бы снова увидеть его», взволновано думала девочка. Она всё вытерпит, и этого судью, и Галкута, и герцога, только бы вернуться к папе. Как же все-таки странно, размышляла она, что взрослые люди такие разные. Есть вот такие негодяи и подонки как этот Мастон Лург и его слуга, и есть её папа, такой мужественный, благородный и великодушный. Дети ей не казались настолько различными, у детей всё просто и понятно, есть задаваки и есть тихони, но и те и другие в сущности своей хотят одного. Быть с теми кто им дорог. А папа? Ему надо все время работать и бывает так, что он не видит свою дочь неделями. Его жена умерла и он вовсе кажется не стремится завести себе другую. Будто он не понимает как ему было бы хорошо вместе с мисс Уэйлер.

Элен практически не помнила свою мать, которая погибла когда девочке было чуть больше трех лет. А потому она не могла скучать по ней по-настоящему. Зато всю свою недолгую жизнь она знала Александру Уэйлер и эта молодая красивая женщина была для нее кем-то гораздо большим чем просто хорошая знакомая её папы. Элен не знала, что значит иметь мать и порой сердце её изнывало от тоски и зависти, когда она видела других девочек в объятиях своих мам. Но тетя Саша, веселая, добрая, умная, когда была рядом, легко прогоняла эту тоску и Элен просто купалась в тепле и любви этой женщины. Они вместе играли, ходили в парки, смотрели фильмы, катались на велокатах и мультиморфных лыжах. А иногда случалось даже так, что мисс Уэйлер оставалась на ночь в их доме. И тогда они лежали на кровати вдвоем, тётя Саша одной рукой обнимала прижавшуюся к ней девочку и читала вслух любимые сказки Элен. И Элен, абсолютно счастливая и исполненная какого-то окрыляющего глубинного осознания правильности бытия, радостно засыпала рядом с молодой женщиной. Но папа казалось ничего этого не замечал.

А этот судья? Он продал жену работорговцам. У него нет детей. Он хмурый и озлобленный. И похоже единственный кто ему близок это только этот ужасный палач и садист Галкут.

Элен не понимала этого. Словно ни для её отца, ни для судьи главным было не то, чтобы быть рядом с тем кто тебе дорог, а что-то иное. Но что может быть важнее этого?

Девочка подумала о Ките и в следующий миг её как ударило. Ведь здесь в карете её вещи. Она может включить юнипад.

Элен спрыгнула со скамьи и попыталась поднять сидение. Ничего не вышло. Она попробовала у другой скамьи. Она знала, что основная часть багажа хранилась с задней стороны кареты, в особом ящике, но была уверена что самое важное судья держит здесь. Второе сидение тоже не поддавалось. Она отдернула штору, впуская дневной свет, и осмотрела скамью. Так и есть, под незаметной кожаной накладкой там была довольно внушительная замочная скважина, что означало что пространство под скамьей отпирается только таким же внушительным ключом. Хотя раньше её похититель поднимал то сиденье, на котором размещался сам, доставая оттуда одеяло, и ключ не использовал. Видимо успел улучить момент и всё запереть.

Расстроенная девочка села на скамью. Конечно было глупо надеяться, что судья совершит такую оплошность и оставит ее наедине с её вещами. Ей захотелось как-то досадить судье и на глаза ей попался томик в обложке обшитой красным бархатом. Она взяла книжку и начала аккуратно, под самый корень, вырывать по страничке. Элен даже заулыбалась от удовольствия, представляя как судья увлеченно погружен в описание очередного эпизода из жизни великого полководца и вдруг бах!… а части текста нет и что там произошло дальше непонятно. Надо думать он порядком огорчиться.

Элен услышала голоса рядом с каретой и торопливо скомкала вырванные страницы и засунула их в карман куртки. Убрала книжку в сторону и прилегла словно дремлет.