Девочка и пёс

Насладившись своим совершенством, она перекатилась по своей необъятной роскошной постели и села на краю, спустив ноги к полу. Раздвинув тончайшие вуалевые занавеси, окружающие её спальное место, она встала, погрузив ступни в мягкий ворс роскошного ковра, и подошла к слегка приоткрытой двери балкона. Пару минут она наслаждалась тонким свежим пряным благоуханьем раскинувшегося под балконом сада, но выходить передумала. Вместо этого она подошла к кожаному креслу и уселась в него, положив руки на высокие подлокотники.

Она прекрасно понимала почему вдруг проснулась в столь неурочный час. Её снедала тревога.

Ключ Синей бездны всё ближе и ставки росли.

Но кроме беспокойства о будущем, её по-прежнему мучила горечь за пережитое поражение. Именно так она расценивала утрату Ключа по дороге из Кирма в Акануран. Ведь вся эта история с похищением Ключа Океана была исключительно её заслугой. Всё это придумала и организовала она. Она одна. И колдунья считала, что может заслуженно гордиться этим смелым и дерзким предприятием. Однако, когда казалось что всё кончено, похищение удалось, операция блистательно завершена и бесценный Ключ уже плыл к ней в Акануран, в дело неожиданно вмешался беспечный и непредсказуемый Повелитель Вселенной – Случай. На корабль напали пираты. Они жестоко расправились со всеми кто оказал сопротивление, остальных взяли в плен, завладели грузом риса, "резиновых деревьев" и "черного масла", а также всем имуществом пассажиров, в том числе и огромным не ограненным драгоценным камнем изумительного ультрамаринового цвета. Пираты конечно не подозревали об истинном значении этого вроде бы самоцвета, для них это был, пусть и необычно крупный, но тем не менее вполне обыкновенный сапфир. И он пошел по рукам, казалось навсегда исчезнув из поля зрения Алитои. Для неё, с учетом того сколько сил и времени она вложила в его похищение, это был сокрушительный удар.

Всё началось два с лишним года тому назад. Она, как уже наверно постоянно в течение последних лет десяти, изнывала от омерзительного ощущения собственного бессилия. Словно её накрыл некий невидимый потолок, не дающий ей подняться выше. К этому времени она добилась много. Она постигла немало тайн искусства магии и иллюзии, до определенной глубины познала природу вещей, мироустройства и человека, окончательно, как она считала, разобралась в хитросплетениях взаимоотношений мужчин и женщин и их довольно примитивной психологии, научилась манипуляции, триангуляции, телелокации, ментальной проекции, психокинетики, астральной медитации, в какой-то степени изучила концепции логики, освоила методы индукции и дедукции, с увлечением занималась астрономией, анатомией, химией, ботаникой и акупунктурой. Она обрела финансовую независимость, купила этот роскошный дом, принадлежавший некогда одному из богатейших людей Агрона – адмиралу Велону, который как говорят получил свои несметные богатства, лишив нескольких знаменитых пиратов их сокровищ. Она разбила вокруг дома удивительный сад, невероятный по своему разнообразию и наличию в нем по-настоящему красивых и редких для Аканурана растений. И самое главное она достигла, по её мнению, абсолютной свободы. Но как оказалось всего этого ей недостаточно. Совершенно недостаточно, ибо она не имела признания. Да, в Акануране её знали, многие боялись, о ней распускали слухи, но вся её жалкая репутация по сути сводилась к тому что её считали опасной дорогой шлюхой и сумасбродной ведьмой, более-менее сведущей в ядах и растениях. Никто по-настоящему не уважал её, никто не прислушивался к ней, сильные мира сего не обращали на неё внимания, она не имела никакого веса и влияния ни в стране, ни даже в столице. Королевские фавориты, титулованные особы, министры, вельможи, высокопоставленные чиновники, высшие офицеры армии и флота, сказочно богатые магнаты, влиятельные владельцы производств и огромных капиталов, если и слышали о ней, если и упоминали о ней, то только с насмешкой и презрением, в контексте каких-то грязных историй об отравлениях и безумном разврате. Они не воспринимали её всерьез и это доводило её до бешенства. Всех её знаний и навыков, всего её магического искусства и колдовства, хватало только на то чтобы выглядеть двадцатилетней в свои пятьдесят с лишним, иметь громадный капитал и исполнять пусть и впечатляющие, но по сути своей ярморочные фокусы. Она понимала что для большинства и это уже предел мечтаний, а когда она действительно была юной, гладкой, упругой, глупой двадцатилетней девочкой, ублажающей мужчин за деньги, она не смела об этом даже и мечтать. Но теперь всего этого ей мало. Она страстно желала владеть миром или по крайней мере Агроном или на худой конец хотя бы всем этим проклятым городом. Чтобы король, министры, маршалы, богатейшие заводчики и землевладельцы слушали каждое её слово, трепетали бы перед ней, изгибали бы свои спины и склоняли головы в её присутствии. Ей нужна была настоящая сила, настоящая власть.

И вот пару лет назад в одной древней книге она наткнулась на упоминание о невероятно могучей реликвии, способной управлять всеми мировыми водами и всеми подводными обитателями. Алитоя заинтересовалась. Она уже не раз встречала мнение о том, что вода начало всего, основа всего и также может быть и концом всего. Альфа и омега существования жизни. И вот на горизонте возник предмет, вроде как имеющий абсолютную власть над водой. Такое Алитоя не могла пропустить. К этому времени она уже имела немалый опыт в том, что приблизительно можно было охарактеризовать как научное изыскание. Она погрузилась в рассказы, слухи, домыслы, легенды и сказки, хоть как-то связанные с Ключом Океана. Вместе с ним на свет выплыли и ужасные истории о жутких тварях, населяющих океанские глубины, спящих в подводных городах и иногда поднимающихся из темных холодных глубин, выходящих на сушу и практически тотально истребляющих всё живое в приступе какого-то безумного неутолимого размножения. Однако Ключ Синей бездны давал власть и над ними. Взволнованная Алитоя, забывая о сне и еде, с головой ушла в свое доморощенное исследование странной, порой казавшейся сказочной, реликвии. В конце концов, потратив огромное количество денег на редкие книги, ветхие рукописи, древесные свитки, куски барельефов с изображением отвратительных савгулов, на несколько тяжелых, но увлекательных путешествий на таинственные острова, к забытым храмам и древним руинам, на подкуп хранителей библиотек и пограничных чиновников, на дары священникам и жрецам, она очутилась недалеко от восточного побережья Кирма в небольшой красивой долине, покрытой рощами изящных деревьев с прелестной сиреневой листвой. Увидев издалека Храм Падающих звезд, она уже не сомневалась что Ключ реален и что он действительно обладает той невероятной мощью, которую ему приписывают. Ибо именно ради него и существовало и это место, и этот храм, и все живущие и работающие в нём люди. Всё это чтобы беречь, изучать Ключ и управлять его немыслимой силой.

Но достигнув Сиреневой долины, она поняла что дальше ей путь закрыт. В храм ей не войти. Ни её колдовство, ни её деньги не могли открыть эти двери. В храме как оказалось живут лишь монахи-фанатики, а заправляют всем этим пять старых настоятелей, которые, как выяснила Алитоя, невероятно старые, чуть ли не безвозрастные, и люди лишь на половину, а на половину какие-то магические существа. В общем кирмианцы живущие вне храма и сами точно ничего не знали и передавали ей лишь басни и слухи. Но так или иначе она поняла: быстрым штурмом эту крепость не возьмешь, тут потребуется долгая кропотливая осада. К тому же ей следовало проявлять максимум осторожности, так как эти настоятели, хоть она и слабо верила россказням местных о том что это великие волшебники, могли наверно каким-нибудь образом узнать о том, что в окрестностях появился человек, выведывающий сведения о храме и его главном сокровище. Трудность еще была в том, что она привлекала к себе слишком много внимания. Молодая, высокая, красивая, с пылающими солнечными волосами и большими зелеными глазами она производила на кирмианцев неизгладимое впечатление. Сообразив это, она тут же облачилась в мешковатые одежды, свернула свои роскошные волосы в пучок и нацепила на голову местную глубокую конусовидную шапку из каких-то листьев. Это конечно несколько завуалировало её яркую внешность, но ей всё равно пришлось покинуть Сиреневую долину, ибо слоняющийся по ней без дела чужеземец так или иначе вызывал подозрение. Она осела в ближайшем рыбацком городке и принялась изучать жизнь и быт храма. И очень скоро в её поле зрения попал Джинг Вэй – относительно молодой хранитель библиотеки храма и его старший писарь.

Джинг Вэй был вполне приземленным человеком. В отличие от монахов он не испытывал никакого благоговения ни перед главным сокровищем храма, ни перед его многомудрыми настоятелями. Храм для него был всего лишь местом работы. Кроме того, по роду своей деятельности, он часто отлучался из него. Он посещал главную царскую библиотеку в Дигвиане, другие хранилища книг, составлял какие-то бесконечные каталоги, реестры, описания, привлекался для ведения храмовой бухгалтерии, выезжал на закупки продуктов и материалов, заполнял списки приобретенного. В общем среди обслуживающего персонала храма был человеком весьма полезным и далеко не последним. Но несмотря на то что большую часть жизни он проводил в таком необычном и для многих возвышенном и святом месте, в окружении чудес и тайн, в компании магов-настоятелей и сосредоточенных целеустремленных монахов, сам он был чужд всей этой мистики, трансцендентальности мироздания, многоплановости бытия и пр. А в савгулов он вообще не верил. Вместо этого он любил хорошо одеваться, вкусно и обильно кушать, при этом оставаясь тощим как палка, упражняться в каллиграфии, подшучивать над не слишком, по его мнению, умными монахами и читать о других землях и странах, которые всегда ему казались гораздо более привлекательными и интересными чем скучный, сельский, задавленный массой глупых ритуалов, суеверий и обычаев Кирм. А еще Джинг Вэй страстно любил красивых женщин. И Алитои не составило большого труда найти к нему подход. Для этого ей было достаточно снять конусовидную шляпу и немного освободиться от одежды. Там где были бессильны деньги и колдовство ей на помощь пришла древняя сила любовного влечения. Маленький Джинг Вэй буквально утонул в её ярких зеленых глазах. Уж чем-чем, а искусством соблазнения Алитоя владела в совершенстве. Это искусство она начала постигать чуть ли не в двенадцать лет, пораженная, восхищенная и почти одурманенная той властью, которой обладало её тело над мужчинами. Впрочем, она довольно быстро выяснила что эта власть – оружие обоюдоострое и, подчиняя себе мужчину, она вынуждена подчиняться ему сама. И мало того, некоторые из них способны причинять боль, застревая в её сердце. Потребовались годы чтобы превратить этот обоюдоострый меч в совершенное и безболезненное для неё орудие манипулирования. Но эти годы были уже давно позади и Джинг Вэй просто пал к её ногам, порабощенный своей любовью к такой невероятно прекрасной для него женщины. Но Алитоя не спешила, она считала что время терпит и холодно и внимательно изучала влюбленного в неё мужчину, оценивая его готовность сделать ради неё то, что ей требовалось.

Однако как оказалось время не ждет.

Неожиданно она узнала, что ею заинтересовалось кирмианское охранное отделение, так называемая "царская охранка", некая мрачная разветвленная неприметная организация, призванная следить за внутренним порядком в стране и вроде бы подчиняющаяся напрямую самому царю. О ней мало было что известно доподлинно, в отличие от Судебной Палаты Агрона, охранка изо всех сил старалась не афишировать себя, не имела броской нарядной формы, внушительных резиденций, красивых экипажей с гербами, звучных должностей, яркой атрибутики и пр. Единственное что она себе позволяла это серебряные нити, якобы символизирующие чистоту, благонравие и решительность и жетон с царской малой драконовой печатью как знак государственной власти. В большинстве случаев охранка действовала тихо и скрытно. Просто иногда некоторые люди неожиданно исчезали в неизвестном направлении. Часто навсегда, но порой они и возвращались тихие, бледные, осунувшиеся, словно пришибленные и никто ни о чем их не расспрашивал. И вот однажды в дверь гостиничного номера Алитои вежливо постучали. Это был худенький молодой человек, почти юноша, с выбритым лбом и двумя косами, в которые были вплетены почти незаметные кусочки серебряной нити. Сложив ладони на уровне груди, он низко поклонился и сообщил "досточтимой госпоже", что её желает видеть младший инспектор Гуй Хэ. После чего предъявил маленькую круглую металлическую побрякушку с выгравированным на ней изображением извивающегося дракона. Колдунье уже было отлично известно что это значит. Она ощутила тревогу. Не то чтобы эти клоунские тщедушные нелепые деревенщины с косичками, самовлюбленно и упоенно разыгрывающие из себя секретных всесильных государственных стражей всерьез напугали её. Алитоя без ложной скромности нисколько не сомневалась, что ей достанет ума, силы и магических умений чтобы расправиться с любым из этих сребровласых дракононосцев. К тому же на данный момент она всё еще была ни в чем невиновна ни перед всем кирмианским царством в целом, ни перед каким-либо из его граждан в частности. Но всё же ей было неприятно внимание к себе этих скользких приторно-вежливых людей.

Младший инспектор Гуй Хэ оказался маленьким круглолицым лоснящимся пожилым человечком с тоненькой ниточкой омерзительных, по мнению колдуньи, усиков, с не менее гадкими висюльками косичек заплетенной бороды и с невероятно узкими щелочками глаз, с пухлыми мешками под ними. Он горячо приветствовал "досточтимую госпожу" и нижайше просил её простить за беспокойство, которое он ей доставил. После чего пригласил её присесть на подушку за низкий широкий столик из зеленого камня. Однако все эти преувеличенные любезности ничуть не обманули Алитою. Она буквально кожей почувствовала насколько этот человек опасен, коварен и жесток. И ей нестерпимо захотелось тут же прихлопнуть его, раздавить его подошвой туфли как отвратительное насекомое. Но искусством держать себя, сохранять внешнее состояние покоя и невозмутимости, оставаясь приветливой и обходительной, Алитоя владела ничуть не хуже чем искусством обольщения. И потому легко и непринужденно изобразила искреннюю радость от встречи со столь важным и несомненно очень достойным человеком как младший инспектор Гуй Хэ. Инспектор был польщен. О чем и сообщил "досточтимой госпоже" весьма витиеватым слогом. После чего принялся расспрашивать её, по пятьдесят раз извиняясь за каждый вопрос и горестно сетуя на казенную необходимость, заставляющую его столь бесцеремонно допрашивать благородную и прекрасную чужестранку. Это было очень утомительно, но Алитоя всё вытерпела, ни на миг не позволив выражению своего лица стать хоть на толику менее благожелательным и дружелюбным. Младшего инспектора главным образом интересовала цель её прибытия в Кирм. Мало того, каким-то невероятным образом ему было известно про её блуждания по Сиреневой долине в окрестностях Храма Падающих звезд. Алитоя была поражена. Она конечно встречала по дороге каких-то чумазых крестьян, вонючих рыбаков и оборванных бродяг, но ей и в голову не могло прийти что кто-то из них доносчик и осведомитель "охранки". Такой основательный подход к своей работе вызвал у неё даже некоторое уважение к этому гадкому инспектору. Алитои пришлось сочинять пространную историю о своей увлеченности… она чуть подумала и выбрала географию. Якобы интерес к устройству мира ей привил её отец, богатый купец, меценат и заядлый путешественник. И в Кирм она пребыла во-первых чтобы поближе познакомиться с этой удивительной страной, во-вторых чтобы посетить легендарную Дигвианскую царскую библиотеку, где она могла бы насладиться путеводными заметками великих кирмианских исследователей Бай Го, Син У-Цы, Гимин Чжа и других. Касательно Сиреневой долины, то ей хотелось попасть и в библиотеку Храма Падающих звезд, где по слухам хранятся редкие и удивительные документы прошлого, но как ей объяснили доступ в храм для посторонних закрыт. Маленький инспектор минут десять изливал свое неописуемое восхищение, уважение и преклонение перед столь молодой и столь ученой особой, хотя для Алитои было очевидно что он не поверил ни единому её слову. А после этого он, на этот раз действительно довольно бесцеремонно, поинтересовался характером её отношений с неким Джинг Вэем. И Алитоя, уже не удивляясь его осведомленности, глядя прямо в самую глубину черных щелочек инспекторских глаз честно и взволнованно сказала, что кажется это любовь. И снова ей стало ясно что подозрительный Гуй Хэ ей ни капли не поверил.

После этой неприятной беседы Алитоя отчетливо поняла, что ей стоит покинуть гостеприимный Кирм как можно скорее. Теперь не могло быть и речи о том чтобы во время исчезновения Ключа она находилась здесь. Пронырливый Гуй Хэ моментально сложит два плюс два и устроит тотальную погоню. Входить в прямую конфронтацию со всем кирмианским государством в планы колдуньи никак не входило. И значит ей следовало утроить свои усилия в превращении Джинг Вэя в надежного исполнителя своей воли, окончательно обратив его в беспрекословного сообщника. Первым делом она упрочила плотскую составляющую их связи. Джинг Вэй, несмотря на то что он искренне полагал себя сибаритом, гурманом и тонким ценителем женского тела, в сексе оказался полным недотепой и до смешного не опытен. По беспощадному заключению Алитои он был довольно хилым любовником, но поскольку сейчас речь шла не о её, а о его удовольствии, это значения не имело. Она просто окружила и затопила его нежным океаном своего женского естества, погружая его в трепетные глубины своего идеального тела и доводя до умопомрачения совершенным мастерством любовных ласк. Несчастный кирмианский библиотекарь даже не подозревал что так бывает, женские пальчики и губки, женское лоно и взгляд творили с ним настоящие чудеса, раскрепощали его тело, наполняли его звенящим сладким восторгом, разминали его в глину, в тесто и затем лепили из него бесподобно счастливого человека. И в моменты экстаза он уже по-настоящему боготворил эту сказочную девушку. И в его бесхитростным покоренном сознании ни разу не возникло очевидного вопроса, откуда у столь юной свежей прелестно-невинной особы столь богатые и изощренные навыки и познания в этом деле.

Помимо плотских утех, Алитоя также принялась пичкать возлюбленного душещипательными историями о своей непростой судьбе. О том как она несчастна, одинока, потеряна и измучена жизненными невзгодами. Как тяжело и непросто достается ей кусок хлеба и крыша над головой. Бедная невинная сирота, которую каждый встречный баловень пытается унизить и использовать в целях утоления своей гнусной похоти. Из всего этого правдой было только то что оба её родителя умерли. Но не в результате какой-то трагедии, а от старости, ибо обоим было уже далеко за семьдесят. Впрочем Алитоя окончательно рассталась с ними в 14 лет и ей было глубоко наплевать что с ними случилось. Эти истории произвели должное впечатление. Джинг Вэй был тронут и растроган. Ведь он видел перед собой не прожжённую, коварную, беспринципную, пятидесятилетнюю тетку, а ангелоподобную очаровательную девушку лет 20 с обворожительными зелеными глазами и чудесными золотыми волосами. Всё, абсолютно всё в ней представлялось ему идеальным. Когда он смотрел на её изящную шею, на её алые губы, на её тонкие нежные пальцы, на её белоснежные бёдра, он чувствовал как всё его существо млеет от сладкого восторга и упоения и радостно дрожит от мысли что она принадлежит ему. И вместе с тем его сердце наполнялось искренним состраданием к возлюбленной, когда она рассказывала о своей тяжелой судьбе и его душу оплетало огнем, когда он слышал о негодяях, пытавшихся использовать Алитою, это милое бесхитростное создание. И вот он уже был готов на всё ради этой женщины. Алитоя быстро уловила его настрой и перешла к самому главному. Джинг Вэй конечно не раз спрашивал что её привело в Кирм и она всегда отшучивалась. Но теперь она "призналась" ему что всё дело в Шивтаке. Якобы есть некий могущественный человек, который безумно жаждет обладать этим камнем и готов заплатить за него целое состояние. Естественно он не хочет этого афишировать и именно поэтому выбрал своим представителем юную невзрачную бродяжку, успевшую уже немало постранствовать по свету, чтобы она либо попыталась выкупить Шивтак у монахов, либо … и тут Алитоя сделала большие глаза, тревожно и пронзительно глядя на своего мужчину, словно бы испуганная, что он тут же осудит её и проклянет. Но Джинг Вэй и ухом не повел. Никакого пиетета к этому синему камню он не испытывал, а услышав о громадной плате, способной обеспечить его настрадавшуюся от бедности возлюбленную, а заодно и его самого до конца жизни, очень заинтересовался. Ему тут же представилось как он отправится с этой девушкой в далекие прекрасные страны, о которых всегда мечтал и будет жить там без забот и огорчений и уже никогда ему больше не придется составлять нудные каталоги рукописей какого-то давно уже истлевшего монаха или утомительные закупочные списки рыбы, риса, кирпичей, древесины и навоза с указанием количества и качества оного. И увидев как загорелись его глаза, Алитоя почувствовала удачу. Джинг Вэй сам сказал ей что нечего и надеяться убедить настоятелей продать Шивтак, это просто немыслимо для них. "Ну тогда нам не остается ничего другого… " прошептала Алитоя и замолчала якобы потрясенная и встревоженная этой дерзкой идеей и не спуская влюбленных и вопрошающих глаз со своего мужчины. И он ответил как нужно. "Это будет не трудно", легко сказал Джинг Вэй, утопая в зеленых глазах, которые при его словах тут же вспыхнули восхищением. "Готов!", торжествовала колдунья.

В течении следующих нескольких дней они обсуждали детали задуманного. Алитоя убедила его, что ей придется уехать, а вместо неё здесь появится доверенный человек, которому и следует передать камень, чтобы он уже доставил его в Акануран. Но "любимому" нужно выждать месяц-два прежде чем он вынесет Шивтак из храма и отдаст его перевозчику. Мало того, после этого ему нужно будет вернуться в храм и как ни в чем не бывало продолжать свою привычную работу еще какое-то время. Иначе он может навлечь на себя подозрение. Джинг Вэй, услышав о расставании с любовью всей своей жизни, поначалу пришел в отчаянье и чуть ли не ужас. Но Алитоя быстро успокоила его, сказав что несколько месяцев ничего не значат, что она будет ждать его в Агроне, преданная и верная ему всей душой и разумеется телом, ибо тоже безумно влюблена в него. Кроме того она вручила ему увесистый мешочек золота, якобы переданный ей в качестве аванса "могущественным человеком". Золото произвело на библиотекаря магическое действие. Как бы ни был он влюблен в свою пассию, о красивой одежде и вкусной пищи он тоже не забывал. И тут ему одним махом обеспечили возможность несколько лет жить припеваючи и ни в чем себе не отказывать. Это произвело на него громадное впечатление и снова он подумал, что Алитоя по-настоящему сказочная девушка. По его глубокому убеждению этот камень, пусть драгоценный и крупный, совершенно точно не стоил всего этого. А Алитоя подлила масла в огонь, сообщив ему что эта лишь малая часть обещанного, а вовсе не половина.

Идеальный сообщник был готов.

Алитоя с легким сердцем покинула Кирм. Вернувшись в Акануран, она при помощи Золы, нашла надежного пронырливого кирмианца по имени Хунгар, который за разумные деньги подвязался доставить камень в Агрон. Теперь оставалось только ждать. И она дождалась. Её "возлюбленный" исполнил всё в лучшем виде и она даже засомневалась стоит ли его убивать по его прибытии в Агрон. Несмотря на то что в храме и во всей провинции поднялась страшная суматоха и наверное гадкий инспектор Гуй Хэ переживал не лучшие свои дни, Хунгар спокойно и без осложнений покинул Кирм на торговом бриге "Морской кот". Корабль вышел в открытое море, повернул к югу и наполнил паруса ветром. В те дни Алитоя практически не покидала своих покоев, истязая себя ментальными телепроекциями и дальновидением, чтобы не упускать Хунгара из вида. Эти практики были крайне изнурительны и она едва стояла на ногах. Зато она точно знала что всё в порядке и камень со скоростью 15 узлов приближается к ней. Всё шло просто отлично. Небо было ясным, море спокойным, ветер постоянным. Если Алитою и терзали тогда некоторые сомнения, так только касательно молодой хранительницы Шивтака.

Впервые о хранительнице Ключа, которую тот выбирает себе сам, Алитоя узнала лишь по прибытии в Кирм. По началу всё было слишком туманно, но Джинг Вэй посвятил её в детали. И к своей немалой досаде Алитоя открыла для себя ту истину, что управлять древней реликвией возможно только посредством этой хранительницы, некой тонкочувствующей сильной духом и телом девственницы, в присутствии которой Шивтак светился, раскрываясь ей навстречу. Это, конечно, весьма осложняло дело. До этого времени Алитоя считала, что главное заполучить Ключ Синей бездны себе в руки, а дальше она уж сумеет разобраться и понять как его использовать чтобы управлять Мировым океаном. А тут такое препятствие. Но колдунья решила не отступать. Важно чтобы камень был у неё, а с хранительницей она разберется позже.

И вдруг всё рухнуло. Из утреннего тумана вынырнула черная бригантина и налетела на "Морского кота". Злые кайхорские пираты под предводительством некоего капитана Лефана, колдунья слышала как это имя выкрикивали перепуганные пассажиры, разодрали торговый корабль и его команду буквально в клочья. Уже в полуобмарочном состоянии, исходя кровавым потом, Алитоя билась в мелких судорогах и наблюдала как отчаянно сражается Хунгар. Кирмианец оказался не робкого десятка и к тому же умел обращаться с двумя длинными боевыми ножами. Он пробивался к правому борту, насколько колдунья поняла, он намеревался спрыгнуть в воду. Она даже успела почувствовать страх, до берега было слишком далеко и исполни Хунгар задуманное, то скорей всего он захлебнется и вместе с камнем, который был привязан к его животу, навсегда исчезнет в морской пучине. Но этого не случилось. Широкая кайхорская сабля раскроила Хунгару череп и отважный кирмианец замертво рухнул на скользкую от крови палубу. И прежде чем окончательно потерять сознание, Алитоя испытала облегчение. Но когда Лида привела её в чувство, первое что ощутила колдунья это жесточайшее разочарование. Шивтак пропал навсегда. Она не могла следить за ним. Её возможности дальновидения были крайне ограничены, надежно видеть она могла только человека, знакомого ей и чью кровь или очень личную вещью она имела при себе. После Хунгара такого человека рядом с камнем не осталось. Ей не на кого было настроиться. В принципе она могла внетелесно странствовать по всему миру, при этом её тело неподвижно лежало в роскошной постели её дома в Акануране. Но она не могла контролировать эти странствия и чаще всего была не в силах предсказать куда её бросит и где она окажется. В поисках Ключа эти хаотические ментальные перемещения помочь не могли. Искать же его традиционным способом, без магии и видений, ей очевидно не хватало ресурсов. В отличие от герцога Этенгорского у ней не было возможности послать сотни шпионов и разведчиков во все концы Шатгаллы. Единственной её ниточкой был этот капитан Лефан, но и она никуда не привела. И со временем Алитоя смирилась. В конце концов вся эта история, волшебный Ключ, власть над океаном, изначально слишком уж походили на сказку. По большому счету она наверно никогда всерьез не верила, что будет однажды повелевать всеми мировыми водами. Ведь такая сила дала бы ей власть не то что над Аканураном или королевством, но и над всей Шатгаллой. Кто или что может противостоять тому кто способен устроить всемирный потоп? Такая власть была слишком невероятной чтобы искренне рассчитывать на неё.

И пусть эта история закончилась ни в её пользу, она ничего не потеряла. Год жизни и увесистый кошель золота не в счет, и времени и денег у неё было предостаточно. Но как оказалось ничего еще не закончилось. Та цепь событий, источником которых послужило её желание выкрасть ключ из Храмам Падающих звезд, естественно не оборвалась со смертью Хунгара, наоборот последствия этих событий лишь ширились и умножались, расходясь кругами по ткани реальности и вовлекая в свой оборот всё новых и новых игроков, резонируя и отдаваясь в судьбах всё большего числа людей. Шивтак, который вне стен храма превратился в обычный драгоценный камень крупного размера, возбуждая в окружающих жажду стремительной головокружительной наживы, алчность, тщеславие, эгоизм, явился причиной немалого количества тяжелых перипетий, кровавых конфликтов, исковерканных жизней, измен и раздоров. Слухи о нем распространялись по Сайтоне и Агрону и в конце концов конечно достигли ушей главного любителя драгоценных камней на Шатгалле – герцога Этенгорского.

Тем временем Алитоя получила письмо от своего кирмианского "возлюбленного". Тот невыносимо страдал, изнывая от любви, ужасно скучал, страдал от тоски и томления по своей "зеленоглазой богине". Также он интересовался добрался ли камень до Аканурана и получила ли "возлюбленная" оставшуюся часть денег от "могущественного человека". Алитоя бы только посмеялась над этой жалкою эпистолой и подумала бы о том не пора ли обратиться к "Черному ветру" чтобы он избавил ее от досаждающего поклонника, но среди прочего в письме сообщалось кое что интересное. После того как настоятели обнаружили кражу Ключа Синей бездны, из храма бесследно исчезла молодая хранительница. Джинг Вэй не знал что с ней произошло, ибо всё держалось в глубокой тайне. "Чтобы это могло значить?", спросила себя Алитоя. И чуть поразмыслив, передумала избавляться от "возлюбленного", он мог еще принести пользу. Она написала ему письмо, в котором сообщала о том, что камень еще в пути, мол, произошло кораблекрушение и теперь его везут по суше, деньги она пока не получила, также страдает и изнывает от любви, но просит его набраться сил и потерпеть еще какое-то время. А также по возможности выяснить, что произошло с хранительницей и прислать её портрет. Она знала что такие есть в храме. Памятую о пронырливом Гуй Хэ, письмо она составила чрезвычайно иносказательно и намеками, так что понять его в силах был только Джинг Вэй. Сама же всерьез задумалась о хранительнице. Алитоя никогда не видела её, но от Джинг Вэя знала о ней кое какие подробности. Хрупкая невинная девушка по имени Минлу Такулада Хин. Родом из селения Линрэн, где живут её мать, отец и две младшие сестры. В Храм её забрали в семь лет и с тех пор она всегда была под неусыпной опекой пяти его настоятелей, которые заботились о ней и обучали её всевозможным искусствам и наукам. Но главной её наукой был Шивтак, она должна была познать Ключ Синей бездны как саму себя и овладеть умением общаться с ним, сотрудничать и управлять. И со слов Джинг Вэя, хранительница добилась кое каких успехов. Например он самолично видел как Минлу ходила по воде. Для Алитои это значило очень много, сама она не была способна на такое и честно говоря даже не знала как к такому подступиться. Большую часть жизни она увлекалась магией огня, вода же ей всегда представлялась слишком упрямой, неуловимой и непредсказуемой стихией. Но эта кирмианская девочка сумела в какой-то мере обуздать её. Алитоя ощутила что-то вроде ревности и зависти. Но достаточно легко отмахнулась от этого, прекрасно понимая что перед ней эта девочка пустое место. Так или иначе колдунью очень заинтересовало куда пропала хранительница. И сколько бы она не размышляла над этим, самым очевидным казалось то, что она отправилась на поиски Ключа. Это походило на безумие. Джинг Вэй сообщил в письме что все пять мастеров по-прежнему находятся в храме. Но неужели они решились бы отправить юную, робкую, невинную, неопытную девушку одну в этот дикий жестокий мир. Если это так, то это, по мнению Алитои, граничило с каким-то оголтелым эгоизмом со стороны настоятелей, которые ради Ключа готовы были пожертвовать чем угодно. Но гораздо больше её занимало другое. Если это правда, то значит у хранительницы есть какой-то способ найти Ключ, иначе это и правда было безумие. Что это может быть за способ, спрашивала себя Алитоя.

А тем временем Томас Халид, верховный претор Агрона, тоже включился в погоню за громадным сапфиром, который как ему стало известно носит романтичное имя "Сердце океана". Герцог прямо-таки загорелся обладать им. Какого же было удивление Алитои, когда её шпион из дома герцога Этенгорского, сообщил ей что глава Судебной Палаты увлечен поисками какого-то нового драгоценного камня, который он называет «Сердцем океана». Колдунья буквально остолбенела, она не сомневалась что речь идёт о Ключе Синей бездны. А в следующий миг её охватила злость. За время своей жизни в Акануране, особенно с той поры как она купила роскошный дом адмирала Велона, пирата пиратов, как его иногда в шутку называли, и тем самым заявила о себе как об одной из самых состоятельных особ Агрона, она сталкивалась с верховным претором несколько раз. И каждое это столкновение заканчивалось для неё если и не поражением, то по крайней мере неприятным ощущением того что её ставят на место. О да, она несомненно сумела дать понять всемогущему герцогу что ни в его силах подчинить её, но и ей пришлось твердо усвоить что не считаться с верховным претором нельзя. Он мог уничтожить её. Алитоя уже не раз размышляла об убийстве герцога, но это был слишком решительный шаг с далеко идущими последствиями и она считала что время для такой крайне меры пока еще не настало. Кроме того следовало помнить о диких фанатиках шангах, которые обязательно явятся за ней после смерти герцога. И Алитоя, зная о том как мало восприимчивы к её иллюзиям и насколько стремительны авры, не была уверена что сможет справиться со всей "Летучей командой" претора. Но отдать ему Ключ Океана, нет, ни за что.

А пару месяцев назад пришло еще одно письмо от Джинг Вэя. Проглядев наискосок все пошлые и банальные излияния любви, которые впрочем явно несколько потускнели с прошлого раза, Алитоя с жадностью принялась читать о Минлу. Да, её "возлюбленный" всё еще проявлял себя с лучшей стороны, ему действительно удалось кое-что узнать о хранительнице. Оказывается та имеет неразрывную связь с Ключом. Она всегда чувствует в какой он от неё стороне и даже вроде как способна связываться с ним и тогда она видит и слышит всё что происходит вокруг Шивтака. Таким образом она неумолимо идет по его следу и рано или поздно обязательно доберется до него. Что касается её невинности, неопытности и беззащитности перед реальным миром, то это всё же некоторое преувеличение. Девушку обучал боевому искусству один из величайших мастеров меча настоятель Юн Фай и длилось это больше десятилетия. Так что хранительница вполне способна постоять за себя в любой ситуации. Кроме того она владеет языками, изучала психологию, социологию, тактику, логику. Читая это, Алитоя усмехнулась, словно читала о себе самой. После этого она долго глядела на черно-белый портрет хранительницы. С него на колдунью глядела симпатичная кирмианская девушка с чудесными почти черными глазами, маленьким изящным носом и маленьким ртом с тонкими губами. "Прелестное дитя", подумала колдунья с едва уловимым оттенком зависти. Но впрочем возможно никакой зависти и не было. Иногда Алитои действительно казалось, что красота, свежесть, упругость её тела, которому уже идет шестой десяток несколько неестественны, а потому фальшивы. Но она прекрасно знала что это не так. У неё действительно тело двадцатилетней девушки, это вовсе не иллюзия, косметика, грим или какие-то искусственные подтяжки и ухищрения. Магическое искусство позволило ей замедлить или даже остановить процесс старения, она еще не знала навечно ли, но по крайне мере на годы и годы. И физически, физиологически, анатомически как угодно она так же очаровательна и прелестна как и эта юная кирмианка. Так что завидовать ей не чему.

Алитоя поднялась с кресла и подошла к высокому, в полный человеческий рост, зеркалу. В неверном свете двух лун она с удовольствием разглядывала себя, полностью обнаженную и совершенную. "Я так прекрасна, что чувствую влечение к самой себе", с улыбкой подумала она. Но затем она перестала улыбаться. Она поняла что её разбудило в столь неурочный час. Хранительница Шивтака, юная прелестная кирмианка, Минлу Такулада Хин, она приближается. Вот что беспокоило колдунью еще прежде чем она осознала это. Совершенно очевидно, что идущая на зов Ключа Синей бездны хранительница скоро должна появится в Акануране. И если ничего не предпринять, то очень вероятно что кирмианка придет за Ключом прямо к верховному претору. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Сейчас герцог по большому счету еще ничего не знает о Шивтаке. Чтобы ему там не наговорили вэлуоннские чернокнижники, это ерунда, иначе бы он ни за что не согласился продать камень. Но если он встретит хранительницу, то эта наивная кирмианка может выложить ему всю правду, просто посчитав что услышав какое значение камень имеет для неё и её народа, герцог расчувствуется и вернет его. Алитоя ощутила страх. Томас Халид мог получить всё, и Шивтак и его хранительницу. Неизвестно сколько уйдет у него времени, да и сможет ли он вообще разобраться как работает Ключ и заставить Минлу подчиняться себе. Но такой шанс есть. Это недопустимо. А самое обидное во всем этом, что Алитоя получается сама предоставила претору этот шанс. Организовав кражу Шивтака, она породила цепь случайных событий в результате которых проклятый герцог может стать еще более могущественным. Женщина похолодела. Мысль о том что её заклятый надменный враг может получить невероятную силу и власть благодаря её собственным стараниям приводила её в оцепенение. Нет, этого она конечно ни за что не допустит, и если понадобится, то пойдет на крайнюю меру и физически уничтожит претора чем бы это потом не обернулось для неё. Пусть даже придется бежать из Аканурана и из Агрона, но это все равно будет лучше чем торжествующий Томас Халид. До последнего времени она в целом и не считала его таким уж заклятым и непримиримым своим врагом, но теперь совершенно ясно что это так.

Алитоя успокоилась. Все эти переживания сейчас совершенно ни к чему. Еще ничего не ясно. Слишком многое зависит от случайностей. Пока что Ключ Океана для герцога всего лишь крупный сапфир, которым он несомненно хотел бы обладать, учитывая его болезненную страсть к драгоценным камням, но как разумный человек он откажется от него ради той громадной платы что ему предложили. И тут у Алитои впервые мелькнула мысль, что она совершила большую ошибку, отправившись к герцогу и объявив ему о своем желании купить камень. Может быть разумнее было держать всё в тайне и попытаться выкрасть Шивтак? Может быть, но это был огромный риск. Примени она свои магические способности и герцог скорей всего догадался бы откуда дует ветер и объявил бы ей войну. А без магии у неё почти наверняка ничего не получилось бы, она знала что попасть в подземное хранилище, где Томас Халид держал свои бриллианты практически невозможно без его ведома. Впрочем, деталей она не знала, ибо даже её верный шпион, служащий в доме герцога уже много лет, мало что знал о хранилище.

Так или иначе сделанного не воротишь. Алитоя не выносила сожалеть о том что уже сделано. Она считала бы это грехом, если бы верила в грехи. Оглядываясь назад, конечно, легко судить прошлые поступки за неразумность и недомыслие, ведь время преподнесло тебе как на блюдечке все ответы, все последствия этих поступков. Но в момент их совершения ты был совершенно один перед лицом хаоса и случайностей Вселенной и тебе нужно было мужество чтобы сделать выбор, без поддержки мудрости времени. И она свой выбор сделала. Она всегда считала, что это самое главное, что лучше принять хоть какое-то решение, чем не принимать никакого и пустить всё на самотек.

Алитоя слегка нахмурилась, что-то слишком уж много эмоций резвится в её душе. Она этого не любила. В конце концов всё это просто игра и у неё отнюдь не самые плохие карты в этой игре. И она снова улыбнулась своему белому, слегка размытому лунным полумраком, отражению: она никогда не начинала игры с плохими картами, ей не нравилось рисковать.

Она повернулась к двери и негромко позвала: "Марк". Через минуту дверь открылась и в сумраке спальни тихо возникла высокая широкоплечая фигура. Несомненно это была мужская фигура, но Алитоя не сделал ни одной попытки как-то прикрыть свою наготу. При этом ей было отлично известно, что Марк прекрасно видит в темноте. Но Алитоя давным-давно уже изжила из себя любое понятие стыда и будь даже перед ней ни её верный, абсолютно ей преданный слуга, состоявший в этом качестве уже многие годы, а совершенно незнакомый человек, то и тогда в ней не мелькнуло бы ни тени смущения или какой-то девичей робости и стеснения. Для неё подобные чувства были смехотворно нелепы.

Но впрочем Марк не был человеком в полном смысле этого слова. Алитоя считала его одной из главных удач своей жизни. У каждой колдуньи или колдуна в сказках и легендах всегда был некий магический или, по крайне мере, чем-то необычный спутник и ей всегда хотелось иметь нечто подобное. Не ради какой-то действительной помощи с его стороны, а скорее ради некоего статуса, ради проформы, ради того чтобы соответствовать глупым легендам. Ей представлялось это очень забавным. И вот в одном из своих изыскательных путешествий она совершенно случайно наткнулась на Марка. Под землей, в глубине лабиринта пещер, в огромном гроте, освещаемым лишь слабым зеленоватым сиянием каких-то больших плоских насекомых, ползающих по потолку, на берегу маленького хрустального озера, Марк, голый, бледный и неподвижный, словно мертвый, лежал в странном металлическом цилиндре. Алитоя в жизни не видела ничего подобного. Неподвижное тело сверху укрывала прозрачная субстанция, которую она сначала приняла за стекло, но это определенно было не оно. При осторожном прикосновении выяснилось что субстанция пружинит и пальцы слегка проваливаются в её вибрирующую покалывающую глубину. Алитоя тут же испуганно отдернула руку и принялась разглядывать лежащее в цилиндре тело. Оно было совершенным. По форме и габаритам это явно был взрослый мужчина, ростом под два метра, с могучими плечами, широченной грудью, стройным крепким животом. Торс и конечности украшали рельефные выпуклые мышцы, настолько рельефные и выпуклые, что казались ненастоящими. На основательной мощной шеи сидела пропорциональная овальная голова, красивое лицо с идеальными классическими чертами навевало стойкое впечатление покоя, силы и почти величия. Алитоя была бы до глубины души восхищена этим мужчиной, если бы он только был мужчиной. К её огромному изумлению, приправленному отчетливым ощущением омерзения, у лежавшего в цилиндре человека не было половых органов. Ни мужских, которые были бы так естественны на этом брутальном могучем теле, ни женских, никаких. Низ живота, промежность просто гладкая белая кожа. Лобковые волосы также отсутствовали. Алитоя была потрясена и растеряна, не представляя кем может быть это существо. Оно. Но к этому времени она уже повидала немало странного и даже безумного и давно уже свыклась с тем что мир бесконечно многообразнее, сложнее, чудеснее, непредсказуемее любых представлений о нём. И удивление и гадливость при виде этого существа через пару минут уже отступили в сторону и осталось только острое любопытство.

На одной из сторон цилиндра, который колдунья про себя именовала "саркофагом," на верхней панели присутствовала некая темная гладкая пластинка, которая прямо-таки взывала чтобы к ней прикоснулись и Алитоя не удержалась. Над пластинкой возникло голубое свечение. Алитоя отдернула было руку, но свечение, словно слегка прилипнув к её пальцам, подпрыгнуло вверх, расплылось над цилиндром в светящуюся сферу и внутри неё возникла разноцветная фигура лежащего мужчины. Рядом с фигурой появились цифры и слова. Это явно был тот же язык, на котором она говорила с детства, но многих слов она не понимала. Но всё равно жадно и с восхищением прочитывала их от начала и до конца, силясь хоть что-то постигнуть и в тоже время произнося их про себя как заклинания: "Модель: типовая гуманик-мимет линия новум генус модификация Марк 2 релиз Бесстрашный Тар версия сборки 2189.04.29.20675; Физические параметры: альба хомине батыр; Биохимические показатели: стационарный уровень; Энергетические показатели: уровень гибернации; Состояние органики: анабиозная консервация; Состояние нейробионических структур: контролируемая кома; Состояние операционного ядра: уровень активации 0,2%; Активность мозговых процессоров: отсутствует; Состояние реактора: контур медленной репликации, "вечное тление", выходная мощность 0,1% от максимальной". В конце концов, как зачарованная, она протянула руку и прикоснулась к объемному изображению голого мужчины, изображение вспыхнуло на миг зеленым, затем покраснело и над ним возник вопрос: "Общий доступ закрыт. Желаете активировать биоидентификацию?" И под надписью два овала, каждый в золотистой рамочке, один зеленый с надписью "Да", другой розовый с надписью "Отмена". Алитоя ни секунды не сомневалась, хотя и не совсем поняла смысла вопроса. Она протянула руку и двумя пальцами дотронулась до зеленого овала. Тот приветственно вспыхнул и текст исчез. Внизу на темной пластине загорелся синий контур человеческой ладони с раздвинутыми пальцами. Колдунья приложила руку к пластине, её ладонь охватило голубое свечение, которое тут же поползло вверх по предплечью. Алитоя, подняв руку, взволнованно наблюдала как голубоватое прозрачное облачко поднимается всё выше. Там где оно окружало её плоть Алитоя чувствовала тепло и покалывание. Облачко добралось до ключицы, затем до шеи, до головы и на какой-то миг всё окружающее погрузилось в сине-белое сияние, затем облако пошло ниже, пробежало по другой руке, затем по туловищу и по каждой ноге. После чего исчезло. Но в висящей над саркофагом светящейся сфере появилось изображение обнаженной женщины с раскинутыми руками и ногами в обрамлении столбиков цифр и слов, у Алитои даже мелькнула вздорная мысль что это её душа, которую облачко только что украло у неё. Но она легко отмахнулась от подобной чепухи. Женский образ некоторое время мерцал разными цветами, затем возникла большая надпись: "Идентификация успешно завершена. Субъект опознан как биологический организм вида Homo sapiens линия С10 геномная модификация Ева-Би16-8902Олдер, прямой потомок исходного альфа-предка лектотип 1. Подлинность признана достаточной. Авторизация одобрена. Доступ открыт. Желаете активировать объект Марк 2?". С сильно бьющимся сердцем Алитоя выбрала "Да". Изображение лежащего человека засияло зеленым, субстанция закрывающая ложе замерцала и растворилась, объект "Марк 2" открыл глаза, принял сидячее положение и, посмотрев на колдунью, спросил мужественным красивым баритоном: "Определите текущий статус и доминантную цель". Алитоя неотрывно глядела в его спокойные темно-карие глаза и пыталась совладать с охватившей её дрожью какого-то иррационального радостного возбуждения. Она еще ничего не понимала, но интуитивно чувствовала что происходит нечто потрясающее и прекрасное, что навсегда войдет в её жизнь некой грандиозной удачей. Она обольстительно улыбнулась и ласково погладила мужчину по щеке. Раз и навсегда она решила для себя что он всё равно мужчина, пусть у него и отсутствуют обязательные причиндалы самца, но самцов вокруг тысячи, а такой невероятный мужественный и обаятельный "объект марк 2" один единственный. И она твердо пообещала себе что он будет принадлежать ей. "Статус – влюблен в меня", проворковала Алитоя, "доминантная цель – служить мне". И уже многие годы Марк оставался в этом статусе и не изменял этой доминантной цели.

Он молча встал возле двери, ожидая распоряжений.

– Возьмешь портрет кирмианки у меня в кабинете, – сказала Алитоя, – сделаешь 20 копий и как только рассветёт отправляйся к Золе. Объясни ему, что я ищу эту девушку. Отдашь ему портреты и расскажешь о ней: зовут Минлу Такулада Хин, родом из селения Линрэн, 21 год, умна, внешне привлекательна, вооружена мечом, с которым умеет мастерски обращаться, так что пусть будут начеку. На всякий случай опиши меч – традиционная катана, однолезвийный, чуть изогнутый, с длинной рукоятью, если Зола не знает такого, нарисуй ему. Скажешь что кирмианка скоро должна прибыть в Акануран, но каким путем неизвестно. Зола должен сделать так, чтобы кирмианка попала ко мне. Против её воли и чтобы она не говорила. Но при этом она ни в коем случае не должна серьёзно пострадать. Ни при каких условиях она не должна быть изнасилована или покалечена. Донеси до него эту мысль со всей возможной доходчивостью, вплоть до того что ты лично выпотрошишь любого кто хотя бы попытается надругаться над ней. Пусть его люди ищут её по всем дорогам к городу и обязательно в порту. Дай ему понять что мне очень нужна эта девица и пообещай ему…, – Алитоя на пару секунд задумалась, – да, пусть будет 100 тон. Захочет аванса, больше 20 не давай. Ступай.

Не сказав ни слова, Марк вышел из спальни. Алитоя уже давным-давно перестала задавать ему глупые вопросы, вроде как "всё ясно?", "запомнил?". В этом не было необходимости. Она прекрасно знала, что её странный слуга понятлив и сообразителен сверх меры и всё что она говорит запоминает буквально дословно. Он обладал феноменальной памятью и легко мог воспроизвести речь любого, кого он слышал, причем не важно вчера или несколько лет назад. И на этом его таланты не заканчивались. Он запросто оперировал в уме любыми цифрами и моментально производил вычисления, которые не выполнили бы и за день десять лучших математиков Королевской академии наук. Он молниеносно мог сосчитать количество людей в толпе, бисеринок на костюме, листьев на дереве и т.д. Он никогда ничего не забывал, при этом все события он помнил с точной привязкой ко времени и с легкостью мог сказать свидетелем чему он был в 24 минуты первого часа третьего дня месяца Гор два года тому назад. Он никогда ничего не ел и не пил, он мог сымитировать эти действия, но потребности в них никакой не испытывал. Он прекрасно видел в темноте, а также до некоторой степени сквозь стены. Он был невероятно, немыслимо силен. Одной рукой он поднимал в воздух взрослого здоровенного мужика весом за 100 килограмм. Мог разбить кулаком огромный валун, проломить толстую кирпичную кладку или насквозь пробить человеческое тело. Мог согнуть стальную балку, разорвать на части любого зверя, остановить и отшвырнуть назад летящую на полном скаку лошадь и поднять и бросить в сторону кузнечную наковальню. Всему этому Алитоя была свидетельницей. При этом сам по себе Марк был практически неуязвим. Он мог стоять в огне, находиться сколь угодно долго под водой. Его не пронзали ни стрелы, ни копья, не разрубали мечи, не ломали огромные дубины. Алитоя давно уже поняла, что его кожа лишь чисто внешне напоминает человеческую, а на самом деле нечто совершенно иное, ей абсолютно неизвестное. Даже если лезвие клинка рассекало кожу, она очень быстро затягивалась и никакой крови никогда не появлялось. На самом деле иногда колдунья ловила себя на мысли что немного побаивается Марка Второго, как она в шутку называла его. Он не старел, не болел, и судя по всему был практически бессмертен. Алитоя совершенно не представляла что он такое и считала бы его полубогом, если бы он не был так по детски наивен. Несмотря на всю его сверхъестественную память и математические способности, его представления об окружающем мире, его знания о людях и их взаимоотношениях находились где-то на уровне семилетнего ребенка. Он очень многого не знал и не понимал, порой даже совсем тривиальных и очевидных вещей. И ей приходилось учить его, объяснять, открывать, рассказывать. Это доставляло ей немалое удовольствие, но иногда, с некоторой тревогой, она задавалась вопросом не воспринимает ли она Марка как своего ребенка. Но это конечно был вздор, да и учился он очень быстро, никогда ничего не забывал и потому взрослел тоже быстро. Но конечно только в том отношении какое Алитоя считала нужным, она лепила из него верное, покорное, умное орудие, совершенного слугу и помощника и вполне добилась в этом успеха. Впрочем, ей не нужно было прикладывать каких-то дополнительных усилий чтобы добиться от него верности. Его преданность по отношению к ней была абсолютна, безгранична и лишена каких бы то ни было сомнений. Как будто те первые слова что он услышал от неё в пещере навсегда и необратимо утвердили его в фанатичном, бездумном, безоговорочно преданном, прямо-таки рабском служении своей богине.

Алитоя улыбалась в темноту. А еще Марк мог говорить любым голосом, который хоть раз слышал, и издавать практически любой запах. Обычно он этим не пользовался, но иногда, под настроение, Алитоя просила его немного поблагоухать тем или иным ароматом. Вот и сейчас после его ухода она явственно почувствовала легкий шлейф сладкого ванильного теплого запаха сдобной выпечки. В прошлом она несколько раз просила его об этом. Этот чудесный аромат моментально возвращал её в детство, в тот недолгий, теперь казавшийся почти моментальным, отрезок времени от рождения до 10 лет, когда еще была жива бабушка и они все вместе жили в её доме на берегу моря. Бабушка пекла изумительное райское хрустящее печенье с орехами и запах этого печенья, будивший маленькую Алю по утрам, прочно и наверное уже навсегда соединился в ней с ощущением счастья. Такого счастья, которое бывает только в детстве и которое уже никогда не повторяется когда ты взрослый, даже если ты проживешь сотни и сотни лет и поднимешься к самым вершинам власти и могущества. Ибо в том чистом, звонком, полном простых надежд и бесконечного времени пронзительном счастье не было еще и тени тех неприятных знаний о людях, о мире, о себе, из-за которых в будущем навсегда потускнеет, замутиться, отяжелеет, покоробиться восприятие любой радости твоего сердца. И чаще всего Алитоя не любила вспоминать об этом, по её мнению, единственном светлом времени своей жизни. Но иногда до жути хотелось, "Может быть с возрастом я становлюсь сентиментальнее?", с усмешкой спрашивала она себя, и она привела Марка в один из лучших магазинов выпечки в Акануране, чтобы он запомнил нужный ей запах. И затем несколько раз просила включить этот аромат. Но сейчас он сделал это по собственному выбору. "Может он почему-то счел что сейчас мне это нужно?", подумала она, "Пытается заботится обо мне. Ах, милый Марк". Она вспомнила как он убивал людей по её приказу, разрывал их на части голыми руками, ломал позвоночник, выдирал конечности, проламывал ребра, раздавливал всмятку сердце и всё это совершенно спокойно, невозмутимо и даже благоухая райским печеньем мертвой бабушки. "Мой милый Марк", прошептала она с улыбкой.

102.

Экипаж судьи покинул караван под вечер. Мастон Лург немного беспокоился о Галкуте, выдержит ли тот ночную езду, но слуга заверил что со всем справится, что в конце концов ушибленные бока, разбитая опухшая физиономия и разрезанная и зашитая рука это сущие пустяки, которые никак не могут помешать ему управлять лошадьми. Судья выслушал это с некоторым сомнением, но ему так невыносимо хотелось покинуть этот проклятый караван, что он решил отправляться, не дожидаясь утра.

Они ехали всю ночь при свете двух лун, Тии и Арасель, и двух фонарей, заправленных "горючей смолой". Мастон иногда забывался тревожным сном, но как ему казалось тут же просыпался. Ему то и дело чудилось, что изнурённый, избитый Галкут потерял сознание и они съехали с дороги. Он выглядывал в окошко и убеждался что они по-прежнему на тракте. И только когда первые лучи рассвета развеяли ночную темноту, ему стало легче и спокойнее. Правда еще одной причиной для его тревоги стала Элен. Девочка была необычайно молчалива, задумчива и даже как будто печальна. Она тоже спала урывками, бесконечно ворочаясь на сиденье кареты, то пытаясь свернуться калачиком, то вытягивая ноги на пол или усаживалась, привалившись к стенке, и равнодушно смотрела в окно. Выглядела она усталой и осунувшейся. Мастон Лург взволнованно спросил себя уж не заболела ли она. И снова причины этого волнения терялись где-то в самых глубинах его души, так что нельзя было понять волнуется ли он потому что может пострадать предмет, на который он собирался выменять у верховного претора должность, титул и деньги или он действительно переживает из-за того что маленький беззащитный ребенок возможно испытывает боль или подвергается какой-то угрозе. Но перед самым рассветом Элен наконец крепко и надолго уснула. Судья задумчиво глядел на бледное гладкое личико спящей девочки и странные чувства рождались в его душе. Они брели осторожно и тихо, испуганно, по-воровски осматриваясь вокруг, словно понимали, что они здесь чужие, им не место в этой холодной мрачной душе. И судья отчасти тоже был смущен этими нежными светлыми эмоциями, которые как он прекрасно знал и твердо верил совершенно ему не свойственны. "Наверно детям просто положено забираться нам в самое сердце, это главный их дар и единственное оружие", усмехнулся он и попытался выкинуть всё это из головы. Возможно уже через месяц-два он, новоявленный барон или граф, будет сидеть перед огромным камином в гостиной зале собственного дворца и с улыбкой вспоминать о этих нелепых переживаниях. Тем не менее сейчас он был и вправду встревожен. Ему очень хотелось потрогать лоб Элен, чтобы проверить нет ли у неё жара, но он боялся что девочка проснется и, вообразив себе невесть что, устроит истерику. Но Элен крепко и безмятежно спала, утренняя заря сияла над миром и Мастон Лург в конце концов успокоился и даже повеселел. До Аканурана осталось совсем нечего, а значит все эти тревоги скоро закончатся, а новая и прекрасная жизнь наоборот начнется.

Когда уже совсем рассвело и огромный красный шар солнца появился над горизонтом, карета остановилась. Судья, осторожно, чтобы не разбудить девочку, вышел наружу.

Вокруг было так упоительно и прекрасно словно это один из первых рассветов творения. Первозданный юный мир дышал настолько пронзительной свежестью и прохладной чистотой, что сердце замирало от восторженного томления и радости. На западе пространство всё еще терялось в фиолетовом сумраке, на восточной половине бесконечное небо переливалось чудесными сине-зелено-розовыми красками утренней зари. Слева, за слегка волнующимся под мягкими потоками ветра бирюзовым лугом, стоял высокий красно-золотистый лес, а справа раскинулась безбрежная даль. Обрыв, травянистый склон, внизу, подернутая белесой дымкой тумана, извивающаяся узкая хрустальная речушка с берегами из серо-белой гальки, а дальше безбрежные до самого горизонта просторы холмистой равнины, покрытые отдельными рощицами и кустарниковыми зарослями.

И так было покойно и замечательно вокруг, что судье подумалось что теперь обязательно всё будет хорошо, главная, самая трудная часть пути уже позади. Тем более невдалеке, на правой, по движению к столице, обочине тракта уже стояла дистанционная пирамида, которую некоторые проезжающие и проходящие путешественники по обычаю украшали всякими блестящими безделушками, кусочками металла, стеклышками или цветными ленточками. Здесь начиналась цивилизация. И судья уже предвкушал как вскоре войдет в волшебный, пестрый, кипящий, бурный перекресток миров, окунется в шумную суетливую столичную круговерть, по которой так соскучился в унылом скучном Туиле.

К нему подошёл Галкут. Судья содрогнулся, опухшая, жуткая, сине-багрово-желтая физиономия слуги вступила в резкий диссонанс с этим прекрасным утром. Мастону захотелось отвернуться, но он сдержался. Кроме того от него не укрылось, что Галкут очень устал и явно с трудом держится на ногах.

– Господин инрэ, я позволил себе остановиться, решив что вы захотите позавтракать, – хрипло сказал Галкут и казалось, что и сам процесс речи причиняет ему боль.

Судье было очевидно, что главной причиной остановки было то что слуга совершенно вымотался и хочет передохнуть.

– Всё в порядке, – сказал он. – Иди, поспи пару-тройку часов, завтраком я займусь сам.

Галкут некоторое время колебался, видимо не желая отлынивать от своих обязанностей или по крайней мере давать повод думать, что он отлынивает.

– Всё в порядке, – повторил судья. – Тебе надо отдохнуть. – И после секундной паузы добавил: – Скоро всё закончится, Галкут. И как я и обещал ты будешь богат и свободен.

Галкут некоторое время молча глядел на судью, но тот так и не понял выражения этого до неузнаваемости измененного следами побоев лица.

– Я только лошадей на луг пущу, – равнодушно произнес Галкут и отвернулся.

Быстро и умело высвободив из упряжи лошадей, он вбил колышек в средине луга и длинными веревками привязал к нему животных. Затем забрался на крышу кареты, закутался в одеяло и тут же провалился в глубокий сон.

Судья, исподтишка следивший за ним, вдруг подумал, что ему будет жаль расставаться с Галкутом. "Может предложить ему остаться в моем новом доме", подумал он, скромно назвав свое будущее жилище просто "домом", хотя в глубине души и не сомневался что это будет огромное поместье, замок или дворец. Галкут станет прекрасным управляющим, буквально незаменимым. Но судья не сомневался, что его слуга откажется. И не потому что не любит своего хозяина или ненавидит то что его заставляют делать, а просто из-за того что Мастон Лург постоянно напоминает ему с чего это всё началось. Галкут явно давно уже устал от всего и единственное чего жаждет его измученная душа это покоя и уединения. И после сделки в Акануране Лург искренне собирался щедро заплатить ему, чтобы он мог наконец обрести этот долгожданный покой в каком-нибудь отдаленном уголке Шатгаллы.

Судья встряхнулся и постарался выкинуть все мысли о будущем из головы. "Жить надо настоящим", с улыбкой сказал он себе и отправился к задней части кареты, где в плетенном коробе хранилась их провизия.