Девочка и пёс

На траве метрах в 4-5 от обрыва он установил раскладной столик, два раскладных стула и быстро накрыл нехитрый завтрак: ветчина, горошек, сыр, тонкие солоноватые ржаные лепешки, бутылка сладкого красного вина и фляга воды. И еще мармелад, который он специально купил в караване для Элен, смутно припоминая, что дети очень любят это лакомство. "Завтрак аристократа", усмехнулся Мастон, но затем поправил себя: "Будущего аристократа". И кинув взгляд на юго-восток, на бескрайний сине-алый простор, он представил с каким удовольствием он будет сочинять себе герб, который затем умельцы-портные вышьют блестящими цветными нитями на груди его дорогих камзолов. И ему подумалось что наверно следует в рисунке герба как-то завуалированно обыграть умение видеть истину и маленькую черноволосую девочку, которые и явились источником его … судья задумался: баронство или графство? Нет, конечно же хотелось бы граф, это весомее, солиднее, выше по рангу. Граф – "спутник короля", это по-настоящему великолепно. Но Мастон очень сомневался, что верховный претор согласиться на это, ведь кроме титула он намеревался просить еще и огромную сумму денег, как минимум 10000 золотых и должность не меньше окружного судьи, одного из 12, или младшего принципала, управляющего одним из отделений Палаты. В своей совокупности эти требования герцог наверняка сочтет чрезмерными. "Но это пока он полностью не осознает что за сокровище я ему отдаю", сказал себе Мастон, которому вовсе не хотелось в такое дивное утро омрачать свои мечтания какими-либо сомнениями. И он уверил себя, что герцог непременно согласится на всё как только узнает о способностях Элен и убедится что это правда. Что значат любые титулы и деньги в сравнении с возможностью всегда знать истину?!

Лург постарался взять себя в руки и унять бурлившее в душе радостное предвкушение будущего счастья. "Размечтался тут как юная барышня о красавце муже", пожурил он себя. И ему действительно стало слегка стыдно за подобную наивную восторженность, которая вроде и не была ему свойственна. Он всегда считал себя реалистом и прагматиком, ну или по крайней мере он стал таким с тех пор как расстался со своей подлой и вероломной женой. И он напомнил себе, что впереди его ждет еще немало трудностей и осложнений. Это и вздорный строптивый характер Элен, которая может выкинуть какой-нибудь неожиданный фортель. Это и её мифические хранители, которые может и мифические, но вот странный металлический пёс действительно существует и если правда, что колья туилской тюрьмы не причинили ему вреда, то значит он так или иначе ищет свою хозяйку. И еще, конечно, коварство и жадность верховного претора, который вне всякий сомнений непременно соблазнится способностями девочки, но вот только вряд ли захочет платить за них. Неожиданно судье пришло в голову что осложнения могут возникнуть и с другой стороны. Ведь тогда в Туиле он совершенно правильно рассчитал, что Элен со своим псом попытается ночью вызволить кирмианку из тюрьмы. И если металлическая собака не пострадала, то она вполне могла довести задуманное до конца, а значит вполне логично предположить, что кровожадная дикарка и пес объединились и с ними конечно тот лоя-изгнанник. Судья нахмурился. Если эти лоя и кирмианка появятся в Акануране, да и еще с этим чудесным псом, то ничего хорошего из этого не выйдет. Конечно они попытаются освободить Элен. Если он успеет совершить сделку с герцогом, то в принципе наплевать, это будет уже головная боль герцога. Но в любом случае лучше всего подстраховаться. И Мастон тут же понял как это проще всего сделать: объявить их в розыск. В конце концов кирмианка сбежавшая преступница, лоя и пес её сообщники и значит им прямая дорога в тюрьмы Судебной Палаты. Конечно неясно чем закончится столкновение этого пса, если он всё-таки жив, с судебными гвардейцами, но в любом случае это всё их задержит или по крайней мере даст возможность заранее узнать о их появлении.

Судья недобро усмехнулся, да сложностей немало, но он всё преодолеет, теперь он уже не отступит и пойдет до конца. Но затем он снова поглядел на пылающий на востоке горизонт, подымающийся красный шар солнца, удивительные глубокие краски утренней зари, расплескавшейся по бездонному вечному небу и вздохнул. "А стоит ли?", мелькнуло у него в голове. Ведь он уже не молод и, говоря откровенно, единственное чувство, которое он последнее время испытывает, это усталость. От жизни, от людей, от пошлости и банальности того и другого. И тщеславие, амбиции, головокружительный вкус власти на деле всё те же пошлость и банальность, прикрывающей своими пестрыми нарядами пустоту жизни. Ведь по большому счету, если заглянуть в самые темные глубины его души, то станет ясно что ему, как и Галкуту, хочется только покоя и уединения.

"Фу ты, черт", выругался судья, подумав что он и в самом деле как юная барышня, чье настроение меняется каждые пять минут и которая легко переходит от восторженного упоённого восприятия окружающего мира к унылому сокрушенному созерцанию убогости своего существования. "Это наверно Элен так дурно на меня влияет", усмехнулся он и направился к карете.

Он намеревался разбудить девочку и пригласить её к завтраку. Но открыв дверцу экипажа, он остолбенело застыл, в одно мгновение позабыв все свои переживания и мечтания. Элен внутри не было. Его сердце тут же бешено застучало и он ощутил жар. Он до такой степени был уверен что она в карете, что отсутствие Элен буквально парализовало его мыслительные процессы, ибо эта ужасная пустота обитого кожей сиденья в одну секунду сокрушила все его надежды и чаянья. Сквозь ужас пробивался слабый голос разума, пытаясь донести до судьи что полчаса назад девочка была здесь и значит очевидно что она где-то рядом.

Судья обернулся и торопливо метнулся к обрыву, подгоняемый нелогичным страхом, что девочка каким-то образом незаметно свалилась вниз. Но на склоне и внизу у реки никого не было. Он бросился обратно к карете с вообще уже дикой мыслью, что просто как-то не заметил её в салоне экипажа. Но в этот момент увидел краем глаза движение светлого кремового пятна возле деревьев и замер как вкопанный. Элен выходила из леса. Она спокойно прошла по лугу мимо пасущихся лошадей и вышла на тракт.

– Ты что там делала? – Сердито спросил судья.

Элен неприветливо посмотрела на него.

– Что хотела то и делала, – грубо ответила она.

Мастон Лург тут же опомнился, осознав что собственно и сам недавно ходил в лес, чтобы сделать то о чем не принято делиться с окружающими. Ему стало стыдно и он усмехнулся про себя, подумав что последнее время слишком часто испытывает это, как он полагал, давно забытое им чувство.

– Прости, зря спросил, – сказал он миролюбиво. Внимательно вглядевшись в свою подопечную и вспомнив как тревожился о её здоровье, он поинтересовался: – Ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – сухо ответила Элен и указав на украшенную пирамиду, спросила: – Что это?

– Путевая веха или Дистанционная пирамида, ну или обычно её называют дорожной, – с готовностью ответил судья, радуясь любознательности девочки, ибо любознательность, по его мнению, несомненно была одним из самых верных признаков хорошего самочувствия и светлого, бодрого настроения у человека. – На ней указано сколько километров осталось до Небесной колонны на Дворцовой площади Аканурана.

Девочка холодно поглядела на него:

– Поэтому вы такой радостный?

– Ну может быть немного, но главным образом потому что ты хорошо себя чувствуешь. Мне показалось, что в карете ты выглядела несколько утомленной и осунувшейся. – Чуть помолчав, он спросил: – Ведь ты хорошо себя чувствуешь?

– Перестаньте. Ваша забота о здоровье человеке, которого вы намереваетесь продать вполне понятна, но выглядит омерзительно. Поэтому, если это не слишком обременительно для вас, избавьте меня в будущем от этого.

Мастон Лург прикусил язык, но снова с усмешкой заметил про себя, что девочка, судя по её язвительности, и впрямь в полном порядке

Элен посмотрела по сторонам. На некоторое время её взгляд остановился на захватывающих дух безбрежных просторах, уходящих к золотому горизонту и теряющихся в чуть голубоватой дымке в восточном и юго-восточном направлении. И взгляд её затуманился видимо какими-то воспоминаниями. Внимательно наблюдавший за ней судья дорого бы дал, чтобы узнать о чем она вспоминает, но спрашивать не стал. Девочка повернулась к нему и указав на накрытый стол, спросила:

– Вы кого-нибудь ждете?

– Только тебя.

– А где Галкут?

– Отдыхает, – он кивнул в сторону кареты.

Ничего больше не сказав, девочка села на маленький стульчик и принялась за еду. Она действительно была голодна, что она расценила как странность, ибо обычно по утрам ей никогда есть не хотелось. Судья сел напротив и взял нож. Чуть поколебавшись, он принялся отрезать ломтики ветчины, сыра, куски лепешек и складывать это перед девочкой. Та брала их и отправляла в рот, не обращая внимания, что судья вроде как проявляет некую заботу о ней. Она жевала пищу, с удовольствием глотала и глядела куда-то в сторону обрыва, вдаль. Насытившись, она встала и посмотрела на судью. Воспитание побуждало её сказать "спасибо", но она переселила себя и промолчала. Тот же спросил:

– Может выпьешь чуть-чуть вина. Мы двигаемся к югу, становится прохладнее, да и …, – он споткнулся, хотел сказать, что это и для здоровья полезно, но вспомнив недавнее замечание девочки касательно его заботы о её самочувствии, передумал, – да и вообще…

– Не хочу. Давайте спустимся к речке. Вон там у пирамиды вполне пологий спуск, вроде бы даже тропинка есть.

– Зачем?

– Просто так, хочу погулять по берегу реки, покидать камешки в воду, я же маленький ребенок в конце концов.

Судья улыбнулся.

– Да уж. А я тебе зачем?

Элен с деланным равнодушием пожала плечами:

– Ну вы ведь не отпустите меня одну.

У судьи возникло смутное ощущение, что она всё же почему-то хочет чтобы он пошел с ней.

– Пойдём, – согласился он.

У реки было несколько свежее. Туман уже совершенно исчез и хрустальная прозрачная вода, отражая багряные лучи поднимающегося светила, неспешно и бесшумно несла свои воды, иногда кое-где создавая завихрения и круговороты. До противоположного берега было не больше 10 метров и там галечный пляж упирался в широкое поле красно-коричневой травы с островками кустарниковых зарослей и вкраплениями каких-то больших красивых цветочных растений золотистой окраски.

Элен и правда подняла несколько камешков, осмотрела их, подумала что галька на всех планетах выглядит одинаково, и бросила в воду, пронаблюдав за всплеском и расходящимися кругами. Затем повернулась к судье и внимательно поглядела на него. Мастон Лург слегка улыбнулся ей.

– Можно мне попросить у вас кое-что? – тихо сказала Элен.

Улыбка тут же исчезла с лица судьи и он ощутил неприятное напряжение.

– Не волнуйтесь, – правильно расценив его реакцию, сказала девочка, – я не собираюсь просить у вас ничего такого, что может как-то помешать вашему хитроумному замыслу обогатиться на продаже меня верховному претору.

Судья помолчал и затем спокойно произнес:

– У тебя неверная постановка вопроса. Просить ты можешь всё что хочешь, а вот остальное уже на моё усмотрение.

– Я понимаю, – с некоторой даже как показалось судье покорностью ответила Элен. – Я хотела попросить вас рассказать мне историю Галкута. О том как он убил ребенка.

Судья словно отшатнулся, услышав это, но в тоже время и окончательно успокоился. Это было вполне понятно. Это женское любопытство. Это естественно.

– Я не думаю, что эта история подходит для детских ушей, – произнес он с сомнением.

– Пожалуйста, господин инрэ, – попросила девочка и судья с удивлением поглядел на неё. Кажется он впервые слышал от неё подобную интонацию.

– Зачем тебе это?

– Он убил своего сына?

Судья почти вздрогнул.

– Откуда ты…, – он замолчал на полуслове и с подозрением поглядел на ребенка: – Ты разговорила его?

Элен отрицательно покачала головой.