Джонсоны

– Отвернись, не смотри! – Он преградил ему обзор двух тел, лежащих друг возле друга в обнимку, и закрыл глаза рукой.

Но было уже поздно. Рон понимал, что это он застрелил того парня. Ведь он сразу пошёл за отцом, но так, чтобы тот его не заметил. Подойдя ближе и увидев истекающего кровью молодого человека, Рон всё понял. Видел, как разлетается голова девушки. Когда та упала, то её рука легла на тело парня. Точно в таком же положении лежали его родители, когда он был найден. И он это вспомнил.

– Мама, папа! – громкий детский крик раздался на весь лес.

Глава десятая

Сон

– Мама, папа, – продолжал истерично кричать Рон.

– Сынок, что с тобой? – обняв, спрашивал его Джош встревоженным голосом. – Это не твои родители.

– Нет, это мои родители, и я убил их! – продолжал он.

Джош взял его на руки и отнёс подальше от этих тел.

– Сиди здесь, сейчас я приду, – сказал он, посадив его возле одного из деревьев. – Только никуда не уходи, – с этими словами он побежал в сторону, где только что хладнокровно застрелил юную девушку.

«Надо куда-нибудь спрятать их, – начал он размышлять. – Закопать? У меня нет с собой лопаты, сейчас нельзя оставлять надолго Рона одного. Если оставить просто так, могут найти. Медвежонок! Он не может быть один, – его осенило, – где-то должна быть мать». С этими мыслями он взял тело парня за ноги и потащил в сторону медвежонка: «Если потороплюсь, могу успеть». Он, как мог быстро, волок его по земле, голова то и дело ударялась то о камни, то о корни деревьев, торчащие из земли. Дотащив парня до тела зверя, он аккуратно положил его рядом. Потом направился за девушкой. Он боялся, что, когда притащит сюда второе тело, первого уже не будет, оно встанет и будет мстить. У него начала развиваться паранойя. Притащив второе тело, он с лёгкостью выдохнул. Теперь оба тела лежали возле медвежонка. Расчёт был на то, что когда мама медведица вернётся к своему сыну и увидит его тело, то обязательно разорвёт его убийц, хоть уже и мёртвых. Тогда всё можно списать на зверя.

Сбегав ещё один раз, он взял винтовку, чтобы положить её рядом с телами. Она была куплена нелегально, поэтому по ней их не найдут. Когда дело было сделано, Джош вернулся к сыну.

– Рон! – крикнул Джош, подходя к дереву, за которым сидел мальчик.

Чем ближе было дерево, тем больше нарастало беспокойство. Он уже должен был слышать его крики, но их не было. Джош ускорил шаг. Обойдя дерево, он увидел, что Рон, свернувшись клубочком, крепко спит.

«Слава всевышнему!» – подумал он и аккуратно взял ребёнка, чтобы тот не проснулся. Пройдя примерно триста ярдов, Джош услышал громкий рёв. «Медведица вернулась», – с облегчением подумал он, одновременно с этим ускорив шаг, чтобы по запаху зверь не успел найти их. Рон тихо посапывал у него на руках всю дорогу, пока они шли домой.

Уже смеркалось, когда они пришли на ферму. Джош, убедившись, что его никто не преследует, зашёл в дом, аккуратно раздел сына и положил его на кровать.

«Завтра умою его, как проснётся», – подумал он, накрыв сына одеялом, а сам пошёл в ванную комнату. Набрав горячей воды, он погрузился в неё.

Перед глазами прокручивалась картина, в которой глаза девушки смотрели на него перед выстрелом, а после него череп разлетелся, как арбуз, в который заложили большую петарду.

Но больше всего он переживал за Рона, боясь, что его психика будет нарушена. Как завтра объяснить ребёнку, за что человек был застрелен в упор? Как ему забыть разлетающуюся голову и то, что он сам убил другого человека? Прокрутив в голове тысячу речей на завтрашний день, он так и не нашёл подходящую.

А что, если к ним придёт шериф и Рон всё расскажет, тогда их обоих закроют, только одного в приюте, другого – в Алькатрасе[9 - Эта тюрьма была закрыта в 1963 году, но имелась в виду тюрьма, схожая по строгости содержания заключённых. Из-за стресса он не мог вспомнить названия других тюрем.]. Джош не хотел идти в кровать, потому что всё равно бы не смог уснуть. Не то что Рон. Из-за стресса его мгновенно свалило в сон. В данном случае Джош завидовал ему. Он с удовольствием принял бы снотворное, но его не было, потому что в нём не было необходимости. А вода расслабляла хотя бы немного.

Он пытался перебить тревожные мысли другими, более светлыми. Сейчас Джош думал о своём капитале, а точнее, о его преумножении. К этому времени он успел скупить несколько близлежащих ферм, которые не выдержали конкуренции. Площадь его земель уже увеличилась втрое.

«А что, если начать разводить скот? Навозом можно будет удобрять землю, тогда количество урожая возрастёт. После сбора зерна остаётся много соломы, которую тоже можно пустить в дело. А более вкусной еды, чем парное молоко и свежий сыр, и представить нельзя. Пожалуй, коровник построю на территории, которую купил у Андерсонов. Эти болваны отдали мне свою ферму практически даром. Если б они знали, что это я рассыпал им по земле химикаты, чтобы у них не было урожая.

А ещё лучше построить трубопровод, чтобы вода с колодца поступала во все крупные города Америки, а затем и на весь континент, тогда можно забыть о выращивании этой травы. Я стану самым богатым и могущественным человеком в Америке.

Когда мужчина думал о своём бизнесе, в нём просыпался всё тот же Джош, которым он был до появления в его жизни Рона, корыстный, расчётливый и чёрствый. Сын действовал на него как вакцина. Но в стрессовых ситуациях, таких как эта, вакцинация должна быть постоянной, а в данном случае Рона не было рядом.

«А Томпсоны, их запасы зерна для посева были испорчены, а они думали, почему нет всходов, – лицо Джоша расплылось в улыбке. – Какой же я всё-таки гениальный. Это всё не удача, как я раньше думал, а чётко продуманный план действий, финалом которого будет встреча с родителями, которые заплатят за всё, я заставлю их молить о прощении!» С этими мыслями он и уснул.

Проснулся от того, что стало холодно. Вода была ледяная. Он вылез из ванны, насухо вытерся полотенцем и надел тёплый халат. Который сейчас час Джош не знал, но на улице светало. Зайдя в свою комнату, он увидел на часах семь утра. Вспомнив про вчерашний день, направился в комнату Рона, но там его не обнаружил.

«Зачем же я его оставил? – с ужасом подумал он. – Надо было спать в его комнате, вдруг он что-нибудь сделал с собой». С этими мыслями он побежал вниз.

– Рон! – позвал он мальчика, спускаясь по лестнице.

Увидев сына внизу, Джош выдохнул с облегчением. Рон сидел за обеденным столом и пил чай.

– Сынок, как ты? Ты помнишь, что вчера произошло? – спросил он у него, а потом увидел маленькую девочку, сидящую с ним за одним столом спиной к лестнице. – У нас гости? Кто твоя подруга?

– Это Моника, дочь Синтии.

– А где её мама? Она не будет волноваться, что дочери нет дома в такое время?

– Не будет, она мертва, – с улыбкой ответил Рон. – Мы вчера застрелили её в лесу. Пап, ты разве не помнишь?

От этих слов Джоша как будто электричеством ударило.

Моника повернулась, лицо её было точь-в-точь как после вчерашнего выстрела из ружья. На нём не было ни рта, ни носа, ни глаз, только отверстие. Когда она поправила волосы, Джош увидел сквозь её голову Рона.

– Здравствуйте, мистер Джонсон, не хотите выпить с нами чаю? – голос раздавался из отверстия в голове.

Джош оцепенел, он не мог поверить своим глазам. Вдруг на мгновение стало темно настолько, что он не мог разглядеть свои вытянутые вперёд руки, потом снова появился свет.

Моника стояла прямо перед ним и протягивала ему чашку чая, от неё веяло холодом, как веет холодом от открытого холодильника. Заглянув в чашку, ему показалось, что там что-то шевелится. Приглядевшись, он увидел, как на поверхности жидкости стали появляться черви. Джош чувствовал, что девочка улыбается, хотя и не мог это увидеть. Дверь открылась.

– А вот и мои родители! – радостно закричала она, не оборачиваясь.

В дом зашли двое людей в плащах и капюшонах, которые скрывали их лица. Один из них снял плащ.

– Правда она красавица? Лицом вышла в маму, а телом в меня, – радостно объявил мужчина.

Это был отец девочки, которого вчера застрелил Рон.

– Да ладно тебе, Митчелл, ты, как всегда, преувеличиваешь мою красоту, – сказала девушка, сняв капюшон.

Это была вторая жертва вчерашнего вечера. У неё, так же как и у Моники, не было лица.

Джош посмотрел на девочку, в груди он увидел такое же отверстие, как и у мужчины.

Когда оцепенение прошло, Джош подбежал к сыну, схватил его и помчался наверх, в кабинет, где стояло его ружьё.

– Куда же ты, Джош? – в один голос спросили все трое. – Мы давно хотели познакомиться с тобой, не убегай, – голос звучал всё громче, казалось, будто он исходил из стен.

Свет снова погас, настала кромешная темнота. Они бежали по памяти, но коридор был длиннее, чем обычно. Внезапно впереди раздался детский смех и топот, который приближался к ним. По звуку, казалось, что навстречу им бежит ребёнок, который вот-вот должен врезаться в них. Джош обнял сына, чтобы защитить его, ожидая столкновения, но звук шагов и смех промчался сквозь них, не причинив им ничего плохого, и стал удаляться.

Джош продолжил идти, положил левую руку на стену, чтобы нащупать дверь, но её не было. Пройдя ещё несколько футов, рука задела что-то липкое. «Кровь», – подумал Джош и был совершенно прав. Нащупав в кармане штанов зажигалку, он прокрутил пальцем кресало, искры на мгновение осветили коридор, но огонь не загорелся. Только с третьей попытки ему удалось добыть огонь, и тогда получилось оглядеться. Перед ногами валялась винтовка, совсем как та, которую он оставил рядом с трупами.

«Этого не может быть, это сон», – убеждал себя он.