Летопись Кенсингтона: Кенсингтонский народный фольклор

– О, мужики! Как мило, что вы тут! А я уже все перекопал! Вы Маиса не видали?

– Стинжище! Экий матерый человечище! Ты чего тут забыл?

– Да не тут, а у Маиса. Я его лекцию писал. А потом, когда закончилась…

– Лекция?

– Какая вам лекция? Бумажка! Бумажка у меня закончилась! Вот он возьми, да и скажи одну фамилию. Мудреная такая, я уже забыл.

– И чего?

– А того, что я-то ее записал все-таки! Но не помню, где! Вот ведь, а теперь кроссворд не могу разгадать. Слушайте вопрос: «Фамилия знаменитого греческого архитектора», двенадцать букв по горизонтали.

– Постой! ПОСТОЙ! Ты на как-к-кой бумажке записал фамилию?!! Отвечай, маврокордато!

– О! Ринжик! Чмок! Золотце! Дай-ко запишу!

– Погоди! Это ТЫ писал?

– Где? Это? Я! А где ты это нашел?

– Я – не нашел! Я – с собой ношу! Это моя голова! Видишь – вот! Вот!

– Фу! Не тряси головищей тут своей! Размахался! Вижу, твоя голова! И что?

– А почему же ты, скотина, написал мне на голове, сиречь на лбу?

– Ни на какой сиречи я не писал…

Фредди решил вмешаться:

– Ринго, а вот ты мне теперь скажи – ты вчера на лекции спал?

– ЧТО-О?! Я – и спал на лекциях? Да ты что, Фарух усатый, не знаешь, что я по происхождению сова?

– Знаю. Но, может, вздремнул?

– Фредди, только тебе, и конфиденциально – ДА! Вздремнул! А все потому, что Буй – отъявленный прохвост! Он читал своих архитекторов так заунывно – комар бы уснул.

– Ну, вот вам и результат! А дело было так, друзья – Ринго заснул… ой! Не драться! Вздремнул на лекции, а Стингу стало не слышно. Он пересел поближе. Потом – сел напротив Боуи. А еще потом – вообще рядом с ним! И в пылу конспекции написал на лбу сонному Старру мудрое слово. Все просто, как сесть на муравейник. Дело закрыто!

– Ну, это понятно! Стинг, штраф за преступное написание!

– А я всем расскажу, как ты на лектории храпелку устроил!

– Нет! Прошу! Умоляю! Не надо!

– Надо!

– На вот, забери квиточек! Да и деньги! Только, знаешь, не нужно никому говорить…

– Ну, так и быть. Не буду говорить. А шептать можно?

– Нет! Ни под каким видом!

– Уговорил, керогаз. А пантомиму?

– Убью щас!

– Понял. Отступаю.

И Стинг отступил на заранее заготовленные позиции – в зоопарк. И заперся там изнутри.

– А теперь что? – вновь повернулся к Фредди Ринго. – Как я сотру надписю?

– А вот об этом меня уже не спрашивай! – фыркнул Фредди. – Ты и так дешево отделался, что я денег за консультацию не беру.

– ЗА ЧТО?

– Ну, я же сыщик-консультант. 3а консультацию берут денги. А я денги не взял!

– Тогда я возьму! Если сотрешь каракули – не возьму!

– Да что же это за вымогательство такое? Люди добрые, спасите!

Но добрые люди не спасли. И злые не спасли. И до вечера следующего дня Фредди в поте лица отстирывал блюстячий лоб. Чем он его только не тер: смесью горчицы и щелока, и парным козьим молоком, и ежовой рукавицей – ничего не помогало. И только к вечеру он, наконец, догадался с помощью небезызвестного барашка поплескать на лобешник Старру «Мусорка». Надпись таинственно зашипела и пропала с глаз, а заодно и со лба, долой. Ринго радовался, как ребенок. Но потом оказалось, что никуда надпись не исчезла, она просто стала фосфоресцировать в темноте. Ринго разозлился, как ребенок… И поэтому отныне он на улицу ночью не выходил. Да ему там и нечего было делать-то! Там уже был свой Блюститель – тот, что ночью тоскливо орет на весь район: «Ти-иха в Кенсе! Кенс утоми-илси-и!» Даже некоторое удобство от надписи появилось – Старр теперь мог в любое ночное время посмотреть, который час. Было светло, как днем! И Ринго опять стал радоваться. И всем было от этого легче!

Кроме Кокера, на которого Ринго любил выскакивать из-за угла с лаем, рычем и светящимся лбом. Всё.

/ – картинка №9 – / Мышелов, или Отравили! /

Однажды у Фредди забрали всех пятнадцать кошек. Вот так – не говоря ни слова, пришли Майкл Дуглас, деловито собрали из загончика всех зверят, поклали в большой мешок и унесли. Фредди бежал следом и со слезами причитал:

– Что ж это вы, паскудник, делаете! Отнимаете ведь радость последнюю!

– Не ори, – увещевали его Дуглас. – Мыши у меня.

– Вот сам и ловите! – ревел Фредди, – Или медведя наймите! А кошатков не трожьте!

– Отвянь, – выпучили глаза Майкл. – Я их запущу, они всех переловят, мышей, я имею в виду, и я тебе завтра же их верну!

– Мышей? – саркастически засмеялся Фредди, тряся усами.

– Кошек, ослина! – рявкнули Майкл и захлопнули дверь прямо перед фреддинским носом.

Фредди ничего не оставалось, как пойти домой. И надо же такому случиться, что мыши, напуганные кошачьим присутствием у живущего рядышком Дугласа, стройными рядами перебежали в особняк Фредди и окопались там. Фредди же до смерти перепугался. Мышей-то он не боялся. Мышек. Мышулечек. Но в том-то все и дело, что каждая злая кенсингтонская мышь превосходит по размерам и прожорливости добрую кантонскую крысу. Злую, кстати, тоже превосходит. А крыс Фредди боялся пуще грыжи. К слову – Мэй крыс любил. Он даже держал их одно время, пока не скормил всех фредским кошкам. Ну в самом деле – идя в гости к Фредди, что ему надо нести? Шампанское «Кристалл». А кошкам? Вот так-то.

Но мы отвлеклись. Фредди, услышав шуршание и писк, похолодел и заметался. Он не знал, что делать. Раньше такой напасти он не ведал. Даже мышеловок у него не было. Он покопался в книге «Катера и дрожжи» и нашел один рецепт отравы из укропа, перца и соды. Отварив все это в керосине, Фред вымочил в отраве сухари, высушил их феном для волос, кинул их под рояль и стал трепетно ждать результата…